В коридоре хлопнула дверь.

— А вот наконец и полковник Соколов, — сказал лейтенант Каримов, торопливо надевая китель.

В комнату вошел полковник Соколов. Я чуть не подавилась зефириной.

Это был доктор Гроб!

— Ну здравствуй, детка, — сказал доктор Гроб, и его мертвое лицо озарилось неким подобием улыбки. — Уведи мальчишку, — приказал он Каримову.

— Вы не имеете права! — возмущенно закричал Володька и тут же получил такой пинок от Каримова, что пулей вылетел в коридор. За ним быстро вышел и Каримов.

Я осталась один на один с доктором Гробом.

Он не спеша снял черный плащ, черные перчатки и черную шляпу. Под плащом у него оказались черные брюки, черный пиджак и черная рубашка. Я где — то читала, что, если человек одет во все черное, значит, он — шизофреник. Но доктор Гроб не был похож на шизофреника. Он был похож на мертвеца.

— Прошу, Эмма, — указал доктор Гроб на шахматную доску.

Я нехотя села за стол. Доктор Гроб расставил фигуры.

— Есть люди, которые всегда говорят правду, — медленно произнес он, делая первый ход, — а есть — которые вечно врут. Ты себя, детка, к каким относишь?

— Смотря по обстоятельствам. — Я сделала ответный ход.

Доктор Гроб усмехнулся.

— Расскажи мне о своем визите к господину Сундзуки. — Он пошел конем.

— Даже не знаю, что вам сказать. — Я забрала у него пешку.

— Когда не знаешь, что сказать, — говори правду. — Доктор Гроб тоже взял мою пешку. — Впрочем, мне и так все известно. У японца ничего не вышло.

— Если вам все известно, зачем спрашиваете? — Я вывела на поле ферзя. — Шах.

— Да? — Он посмотрел на доску и закрыл короля ладьей. — Жизнь, детка, странная штука. В Герундии, где я сейчас живу, это как — то особенно ясно понимаешь.

Я молчала. А доктор Гроб продолжал:

— Не сомневаюсь, что генерал Пивоваров наговорил обо мне кучу гадостей. И то, что я бандит с большой дороги… И то, что меня надо опасаться…

Я по — прежнему молчала.

— А между тем опасаться тебе надо не меня, а международной террористической организации "Сестры по оружию". Слыхала о такой?

— Это там, где одни женщины? — припомнила я что — то из газет.

— Совершенно верно, детка. Именно одна из этих женщин и вложила в твое подсознание тайную информацию

— Вы врете, доктор Гроб, — сказала я, перебрасывая слона через все поле. — Информацию в меня заложил фокусник.

— Не фокусник, милая моя, а фокусница. Иллюзионистка. К несчастью, действительно обладающая мощными экстрасенсорными способностями. Эта бестия, почувствовав, что мы за ней следим, вызвала из публики маленькую девочку, якобы для того, чтобы показать очередной фокус, и вложила в нее всю информацию. Освободив тем самым себе память. Этой маленькой девочкой была ты, детка.

Я вспомнила о женщине с черной родинкой. И спросила:

— А как ее зовут?

— Дженни Ли. После представления мы ее захватили и тайно вывезли в Герундию. А там основательно промыли ей мозги. Но нужных сведений, естественно, не оказалось. Когда я все понял, было слишком поздно. Дженни удалось бежать. — Доктор поправил свои фигуры на доске. — Но ей не повезло. Она умерла.

— А вы в этом уверены?

— В чем?

— В том, что Дженни Ли умерла.

— Уверен. Я лично присутствовал на ее похоронах. — Он придвинул ферзя почти вплотную к моему королю. — Это была очень хитрая женщина. Но кто много хочет — тот мало получает.

— А что хотите вы, доктор Гроб? — я отодвинула короля подальше в угол.

— Ядерное оружие, — ответил он. — С помощью вложенной в тебя информации я заставлю Россию отдать Герундии половину своего ядерного арсенала.

У меня голова кругом пощла от такого ответа. Ни фига себе! Что же это за информация, за которую наше правительство может, не моргнув глазом, выложить Герундии ядерное оружие?

— А что это за информация? — напрямик спросила я и замерла в ожидании ответа. Скажет или не скажет?..

— Не скажу, — сказал доктор Гроб и похлопал меня по щеке. — Ты, верно, думаешь, детка, что старый дурак разболтался? Нет, милая, тебе от моей болтовни будет ни жарко ни холодно. — И, помолчав, он зловеще добавил: — Надеюсь, ты знаешь, чем я занимаюсь в Герундии…

Я почувствовала, как душа уходит в пятки.

— Некромантией, — прошептала я.

— Совершенно верно, детка. — Он взял моего ферзя. — Гадание на трупах дает блестящие результаты. Надеюсь, что и с твоим… — Он не договорил, кивнув на доску: — Ваш ход, дорогой гроссмейстер.

— Вы… вы не сделаете этого… — Голос мой пресекся.

— А что мне еще остается? — сокрушенно вздохнул доктор. — Сундзуки ничего не смог. Дженни давно в могиле. Остаешься только ты. Надеюсь, что с помощью некромантии мне удастся проникнуть в твое подсознание.

"Боже мой", — подумала я и почему — то представила свои похороны, кладбище и прочие прелести. Бодрости мне это, конечно, не прибавило. Но тут я увидела на доске явно выигрышную ситуацию.

— Вам мат в три хода, доктор Гроб! — твердым голосом сказала я.

Доктор уставился на доску. В первый раз ха все время нашей игры на его лице мелькнула растерянность.

— Действительно, — злобно процедил он и, резко смахнув фигуры на пол, вышел из комнаты.

Когда доктор Гроб ушел, я почувствовала такую усталость, словно в одиночку разгрузила вагон с кирпичами. А я — то, дура, думала, что все уже закончилось. Еще и жалела об этом.

В комнату влетел взбудораженный Володька.

— Мухина! — закричал он. — Это никакие ни лейтенанты, а герундские шпионы.

— Да что ты говоришь! — горько усмехнулась я. — Это у тебя не просто бред, а бред сивой кобылы.

— Кончай, Мухина, выпендриваться, — мрачно сказал Воробей. — Дело серьезное. Кажется, мы с тобой основательно влипли. Тебя они вообще хотят увезти в Герундию и подвергнуть там этой, как ее, некро… некра…

— Некромантии, — подсказала я.

— Во — во. Я толком не понял, что это такое, но вроде ничего хорошего.

У меня в голове снова закружились мысли о смерти. Мне даже душно от них стало. Я сняла свитер. Эх, оказаться бы сейчас дома, и пускай жизнь течет вяло и лениво из месяца в месяц, из года в год…

— Вот что, Мухина, — потребовал Володька, — давай по новой рассказывай, что с тобой случилось. Начни с моего отъезда в Питер.