Англия, отринув спесь, просила своего главного союзника о помощи. «Дредноуты Франции нужны в Северном море» – таков был смысл британской просьбы, облечённой в витиеватые дипломатические выражения. Но ответственность за Средиземное море с Франции никто не снимал: австрийские «вирибусы» превосходили французские «курбэ» по весу бортового залпа, и поэтому французам пришлось усилить свою отдельную эскадру дредноутов (линейные корабли «Курбэ», «Жан Бар», «Пари» и «Франс») тремя «дантонами» 1-й эскадры. И был ещё грозный «Гебен», упущенный союзниками в самом начале войны и прорвавшийся в Дарданеллы, под крылышко турецкого султана. Его тоже надо было пасти, чтобы он не вырвался на оперативный простор Средиземноморья и не перетопил там всё, что плавает, и три оставшихся «дантона» караулили турецкие проливы – в способности старых броненосцев Франции остановить германский линейный крейсер Буа де Лапейрер сильно сомневался.

В результате, после залатывания всех прорех своего морского фронта, Франция смогла только выделить для охраны Ла-Манша эскадру броненосных крейсеров контр-адмирала Сенэ. Четыре его крейсера – «Эдгар Кинэ», «Вальдек-Руссо», «Эрнест Ренан» и «Жюль Мишле» – были примерно равны по огневой мощи и бронированию покойному «Блюхеру», и для единоборства с линейными крейсерами не предназначались. Но лучше что-то, чем ничего: союзное командование надеялось, что от лёгких крейсеров противника они Канал прикроют, а если появятся «большие дяди»… В этом случае французским крейсерам надо было продержаться до подхода подкреплений, а при самом печальном раскладе (хотя об этом вслух не говорилось) – сыграть роль приманки.

Броненосный крейсер «Эдгар Кинэ»

Нельзя сказать, что последний вариант приводил в восторг французских адмиралов, но Ла-Манш был слишком важен для французской армии, и поэтому крейсера Виктора Сенэ прибыли в Булонь, откуда они попарно в сопровождении миноносцев выходили на боевое патрулирование.

И сумрачным апрельским утром, когда на британские дрифтеры в Дуврском проливе обрушились германские снаряды, серую воду Канала резали «Эрнест Ренан» и «Эдгар Кинэ» под флагом контр-адмирала Сенэ.

* * *

– Боши, – отрывисто бросил адмирал, не отрываясь от бинокля. – Линейные крейсера, – добавил он, вглядываясь туда, где перепуганными утятами метались рыбацкие судёнышки, спасаясь от месивших воду германских снарядов.

Офицеры на мостике «Эдгара Кинэ» молчали. Они были военными профессионалами и отлично знали, что любой из четырёх кораблей Хиппера превосходит по огневой мощи оба французских крейсера вместе взятые, не говоря уже о том, что снаряды французских 194-мм пушек не могли пробить немецкую броню.

– Полный вперёд! – приказал Сенэ. – Огонь по головному германцу! Если нам удастся сократить дистанцию, мы пощекочем ему брюхо. И отгоним лёгкие крейсера немцев – они режут англичан, как волки овец.

– Это самоубийство, господин адмирал, – тихо сказал командир крейсера. – Немцы утопят нас за четверть часа – повторится то же, что было в бою при Фольклендах.

– Капитан Ренэ, – мягко, но с убийственной безжалостностью произнёс адмирал Сенэ, – одиннадцать лет назад я командовал стационером «Паскаль» в корейском порту Чемульпо. И я видел, как русский крейсер «Варяг» шёл в бой, навстречу целой эскадре японцев. Это были настоящие моряки… Там, – он ткнул зажатым в руке биноклем в дымный горизонт, – гибнут люди, которых мы должны прикрывать. А вот там, – Сенэ махнул в сторону кормы, – идёт через Ла-Манш караван войсковых транспортов. Вы представляете, капитан, что будет, если эти плавучие германские чудовища до него дорвутся? Мы военные моряки Франции, и мы исполним свой долг!

…Когда первые французские снаряды упали у борта «Лютцова», немцы, отставив в покое дрифтеры, устремившиеся к спасительному берегу, перенесли огонь на «Эдгар Кинэ». Бой был жестоко неравным: германские снаряды легко прошивали шестидюймовую броню крейсера, раскалывали его орудийные башни, срезали трубы, разносили надстройки, рвали металл палуб. Из разодранных магистралей со свистом вырывались струи пара, заглушая крики обваренных людей. «Эдгар Кинэ» вспыхнул от носа до кормы, и чёрный дым окутал корабль погребальным саваном. Получая попадание за попаданием, французский крейсер медленно кренился, глотая воду пробоинами, и, продержавшись под шквальным огнём около получаса, затонул. Спастись удалось немногим. Контр-адмирал Виктор Сенэ погиб вместе со своим кораблём[13].

Горящему, но сохранившему ход «Эрнесту Ренану» удалось уйти – германцы не стали его преследовать, опасаясь атак французских миноносцев, кидавшихся вперёд очертя голову (миноносец «Этандар» был потоплен прямым попаданием, но остальных это не остановило). Не рискнули немцы и углубиться в Ла-Манш: фактор внезапности был потерян. Адмирал Хиппер не знал, какие силы противника могут встретить его за белыми скалами Дувра, но предпочёл не рисковать. Не пошёл он и к устью Темзы: соваться в её эстуарий, на минные поля и под плотный огонь береговых батарей (не зная, какие корабли англичан могут подойти с севера) было бы сущим безумием. В конце концов, задача набега выполнена: дуврский патруль разгромлен (на дно отправилось по меньшей мере четыре десятка дрифтеров), оба берега Канала объяты паникой, да и потопленный французский крейсер тоже чего-то стоит. Не надо жадничать, лучшее – враг хорошего.

Германские крейсера легли на обратный курс. Немцы не меньше британцев берегли свой флот и не хотели рисковать попусту.

* * *

– Вот он, этот их чёртов Большой Флот! – воскликнул Йоганн Шписс. – Атакуем!

Возбуждение командира «U-39» было понятным: в его поле зрения один за другим выплывали громоздкие силуэты дредноутов. Туман скрадывал их очертания, однако Шписс, прошедший хорошую школу на борту «U-9», будучи старпомом у самого Отто Веддигена, лучшего аса-подводника германского флота, вызубрил контуры вражеских кораблей и мог узнать почти любой из них если не с первого, то со второго взгляда.

– «Бенбоу», «Император Индии», – произносил он вполголоса, припав к перископу, – за ними старички: «Беллерофон», «Сьюперб», «Темерер», родные братья «Дредноута». И сам он наверняка где-то здесь – он ведь тоже входит в состав 4-й линейной эскадры. Так, а это у нас кто? «Эджинкорт», больше некому – только он один имеет семь башен главного калибра.

«U-39» действительно встретилась с 4-й эскадрой линкоров Гранд Флита, вышедшей в море для поддержки адмирала Битти. Четыре его линейных крейсера – «Тайгер», «Принсес Ройял», «Индифатигэбл» и «Острелия» – были усилены быстроходными дредноутами «Куин Элизабет» и «Уорспайт», недавно вступившими в строй; их присутствие обеспечивало Битти перевес над Хиппером, однако Адмиралтейство сочло нужным подкрепить «кавалерию» 4-й эскадрой, чтобы не оставлять немцам ни единого шанса – англичане были уверены, что линейные крейсера Хиппера огибают Шотландию, направляясь в Ирландское море. И восемь дредноутов последовали за «кошками» Битти, копя в орудийных стволах боевую ярость.