Боже, как я устал! Даже двухдневный отдых, который я провел на берегу индийского океана, не принес желаемой разрядки. А дома опять навалились дела и эта неопределенность с контрольным пакетом акций корпорации, что так и маячили передо мной, как морковка перед носом осла.

Полгода, как отец отошел от дел, и я полностью возглавил всю деятельность семейного бизнеса, но треть и один процент руководства все еще у него, а меня это нервирует. Либо я целиком и полностью владею компанией, не отбирая, естественно, у сестры ее часть, а так и продолжая выплачивать не малые суммы на содержание ее семьи, либо умываю руки и с головой ухожу в свое дело. Оно не столь прибыльно, пока, но только из-за того, что я не уделял ему должного внимания.

— Альбина! — крикнул я, повернув голову в сторону ванной комнаты, где вот уже больше получаса она наводила лоск и чистила перышки перед выходом в “свет”, - машина уже минут пятнадцать, как ждет нас внизу, — напомнил ей.

— Уже иду, милый, — нараспев протянула она и вышла лишь, когда я пригрозил уехать один.

— Ну что ты такой злой? — хлопая веером ресниц, обиженно спросила она, подходя ко мне вплотную и, положив свою тонкую ладонь на лацкан моего пиджака, одарила меня удивленно-невинным взглядом, — я же для тебя стараюсь.

Она отодвинулась немного в сторону, наглядно продемонстрировав мне всю красоту. Удлиненное платье спереди было под самое горло, оплетая шею широкой лямкой с россыпью страз. Но стоило повернуться спиной и целомудренность данного наряда терялась в глубоком декольте, оголяющем спину до критической отметки. Все это великолепие сверкало до рези в глазах. И я мысленно поставил галочку, не спутать ее с новогодней елкой.

— Угу, — выдохнул с легким недовольством, перехватил ее руку, уверенно скользнувшую чуть ниже пояса брюк, — у нас нет времени, — постучал по циферблату наручных часов и, подхватив лежавшее на кровати манто, накинул на ее оголенные плечи.

— Да-да, я помню, твой отец не любит опозданий, — с недовольным вздохом она положила ладонь на мою, согнутую в локте руку.

Через полчаса открывался традиционный благотворительный бал, организовываемый отцом вот уже четвертый год подряд. Он ради этого даже раз в год покидал родину и прилетал в страну, где климат разительно отличался от привычного ему.

По вечерним пробкам добираться почти столько же, а мы еще даже не вышли из моей квартиры. Меня это злило, а вот для Альбины такое поведение в порядке вещей. За незначительный срок наших отношений я мог бы уже привыкнуть, но вот, почему-то не хотелось. Видимо, пришла пора расставаться.

Глянул на Альбину и невольно удивился проскользнувшей мысли: она искусственная, как фрукты из папье-маше, что лежали у бабушки в вазе для украшения праздничного стола. Такая же красивая, но безвкусно-пустая внутри. В общем, как и все до нее.

— Милый, — льстивой кошкой прильнула она ко мне, когда мы, выйдя из автомобиля и под вспышки фотокамер местных СМИ, сделали первые шаги к широкой лестнице, — а давай на выходных слетаем отдохнуть, — мурлыкала она, — я так устала. Вон, даже мой тренер на днях вернулась с отдыха загорелая и довольная, — завистью было пропитано каждое слово.

Мурашки пробежались по телу, побуждая дернуть плечами от легкого дискомфорта из-за нараставшего недовольства.

— Я звал тебя с собой, ты отказалась! — напомнил ей, улыбаясь на камеру очередного папарацци.

— Фи! — поморщила она свой носик, — лететь тринадцать часов, чтобы полежать на пляже всего пару дней. Да и ты не на отдых ездил, а по делам, — вздохнула она и тише добавила, глядя чуть в сторону: — в общем, как всегда.

Я промолчал. Развивать эту тему дальше мне не хотелось. Альбина хмыкнула разочаровано, а я чуть крепче сжал ее пальцы, лежавшие на моем предплечье, безмолвно оборвал ее стенания.

Мы поднимались к массивным, дубовым дверям старинного особняка по широкой лестнице, устланной красной ковровой дорожкой. Щелчки и вспышки фотокамер аккомпанировали каждому нашему шагу. А «моя» женщина мастерски отыгрывала свою роль — светской львицы.

А меня, уже который день, гложило чувство пустоты. Мне чего-то не хватало, чего-то неуловимо нежного, податливого и только моего. Такого, как в ту новогоднюю ночь, что в памяти всплывает яркими вспышками неутомимой страсти.

Вот только это было лишь плодом моего уставшего и затуманенного парами алкоголя воображения. Потому что наутро, после пробуждения с дикой головной болью, в номере я не обнаружил даже малейшего намека на присутствие ночной нимфы. Но эта мифическая богиня пробралась в мое сознание и с комфортом там поселилась, методично отвращая меня от других.

— Опаздываешь, — недовольно, вместо приветствия произнес отец, протягивая мне руку для пожатия.

— Прости, — извинился, отвечая взаимным крепким сжатием его жилистой ладони, — дела задержали.

— Ну, дорогой, — раздался заботливый голос матери, — нельзя столько работать, — она подошла ко мне и, положив свои ладони мне на грудь, привстала на носочки, подставив щеку для сыновнего поцелуя.

Мама, в общем, как и всегда, сама идеальность. Шоколадный бархат ее вечернего платья в пол, выгодно подчеркивал смуглость кожи и темноту восточных глаз. Волосы, уложенные в замысловатую прическу и легкий незатейливый макияж, гармонично завершали образ элегантной леди — устроительницы балов и торжеств.

— Добрый вечер, мам!

— Ну вот, семья вся в сборе! — раздался со стороны выхода из основного зала голос сестры.

Эля под руку с сыном грациозной походкой плыла к нам. Эрик, фальшиво улыбаясь, прятал скуку за нахальным взглядом, жадно сканирующем окружающее пространство на предмет куража. Три недели проведенных в офисе в должности курьера, видимо, ожидаемого результата не принесли.

— Пап, — не отводя глаз от племянника, обратился к отцу, — если мне не изменяет память, на днях у нас подписание договора с Новозеландскими партнерами?

— Да, — удивленно подтвердил он, — а что не так?

— А ты не думаешь, что твоему внуку пора вникать в семейный бизнес? — недовольство промелькнуло по холеному лицу племянника, — думаю стоит его отправить туда.

— Арим! — возмутилась сестра.

— Дед! — вторил ей сын.

— Отличная идея! — поддержал отец, — через два дня я лечу туда и ты, — ткнул он пальцем в ошарашенного внука, — летишь со мной. Пора вливаться в дело. Хватит дурью маяться!

Возражения и отказы не принимаются, если только у тебя не было желания лишиться привилегий семейности. У Эрика их точно не было.

*Таисия*

Январь, уступая свои права февралю, забыл напомнить собрату, что они, все же зимние месяцы. За окном который день тепло и слякотно. Сосульки, звеня капелью по подоконнику, пускали радужных зайчиков, отражая солнечные лучи своими гладкими боками. Чувствовалось приближение весны. Даже в воздухе витало ели уловимое пробуждение, наполняя все вокруг предвкушением скорого рассвета.