— Вовсе нет, здесь, — она повертела действительно чистый предмет одежды в руках. — Вот! Видите? Здесь на манжете пятнышко от глины. — Джо указала на крошечный засохший кусочек. Судомойка закатила глаза и поддела ногтем грязь, та без труда отвалилась, не оставив следа.

Джо застонала и поплелась обратно. Ей пришлось идти через внешний двор. Пока она обдумывала, как вернется с чистым сухим сюртуком, ей на глаза попалась поилка для лошадей. Джо огляделась по сторонам в поисках свидетелей, но на улице поблизости никого не оказалось. Она, как ни в чем не бывало, едва ли не насвистывая, подошла к поилке и с довольной ухмылкой обмакнула в нее сначала один рукав, а затем и остальную половину сюртука, достала его, хорошенько выжала, и, удовлетворенная своей маленькой местью, поспешила в покои.

Что бы сейчас ни сказал Джерард, она будет довольна мыслями о том, что его одежда побывала в уличном корыте. Но когда она вернулась, в покоях уже было темно, осталась лишь свеча на столе. Бравада Джозефины рассеялась. Она повесила сырой сюртук на спинку стула, скинула обувь, задула свечу и улеглась на сундук.

Она мало спала из-за дня, проведенного в безделье.

Джо смотрела на горизонт и обдумывала, как наладить отношения с Джерардом. Она увидела на столе ключ. Прихватив его с собой, Джо осторожно выскользнула за дверь.

Она шла тем же маршрутом, что и несколько часов назад. Несмотря на раннее время, на кухне уже выпекали хлеб, булочки, пироги и готовили прочие яства для двора.

— Простите, мне нужен завтрак для лорда Далкейта.

— Ты рано, парень. Возьми поднос, я подброшу самых свежих булочек.

Джо прихватила со стола круглый медный поднос и поспешила за одним из поваров. Вскоре на нем оказались свежие булочки, пара запеченных цыплят, сыр и большая кружка эля. Самой Джозефине досталась свежая лепешка, которую она тут же умяла. На обратном пути через двор, она вспомнила о своей проделке и улыбнулась. Её внимание привлекли небольшие синие цветы, растущие во дворе. Они оказались милыми, но росли у дороги, где постоянно ходят или проезжают. Поэтому, без зазрения совести, Джо сорвала их и положила на поднос, поспешив вернуться в покои. Вчера Джерард позволил ей выйти, хоть и неохотно. Может, если он увидит, что со слугой все в порядке, то больше не будет её запирать.

Джо поставила поднос на стол, стараясь не шуметь, вернула на место ключ.

Джерард все также спал и Джо остерегалась смотреть в его сторону, заметив, что одеяло сползает ниже, уже закрывая только половину живота. Она налила немного воды в кувшин, из которого Джерард накануне пил вино, и поставила в него цветы. Также она поставила тарелку для булочек, и порезала ножом тушки цыплят.

Джозефина открыла сундук, который неохотно заскрипел, и извлекла оттуда черные штаны, свежую рубашку и черный дуплет, похожий на тот, что она «стирала» прошлой ночью. Джо посмотрела на Джерарда. Его грудь мерно вздымалась и опускалась и Джо решила залезть в сундук поглубже. Ей было интересно узнать о нем больше. И раз уж для сплетен она не годилась, то хотя бы оценит его туалет. Почти все вещи из темной ткани. От индиго до черного. Здесь не было ни одной вещи, даже приближенно напоминавшей палитру наряда наместника, для которого Джерард отбил замок. Все таки, он был военным человеком и праздность и украшения не прельщали его. Едва придя к этому выводу, она нашла на дне цепь и с инкрустированными драгоценными камнями и медальоном. Она повертела её в руках и аккуратно положила обратно на дно сундука. У Джо появилось чувство, словно она прикоснулась к чему-то, что ей не следовало видеть. Она положила поверх цепи с медальоном аккуратно сложенную одежду, закрыла сундук и услышала «Джо», произнесенное сонным голосом.

— Да милорд, я здесь. Доброе утро, — она лучезарно улыбнулась Джерарду. Тот сел на постели и небрежным движением отвел назад упавшие на лицо волосы.

Джо облизнула пересохшие губы.

— Доброе, — Джерард посмотрел на стол и усмехнулся. — Вижу, ты рьяно приступил к исполнению своих обязанностей.

— Да, и прошу Вас дать мне больше работы, потому что сидеть в четырех стенах без дела невыносимо.

— Как я тебя понимаю, приятель, — Джерард поднялся и Джо пришлось отвернуться, чтобы он не заметил, как при виде обнаженного хозяина, краснеет слуга.

Джо слышала, что он умывается и изобразила бурную деятельность, поправляя и без того ровно расставленные приборы на столе. Она услышала за спиной ругательство и обернулась. Джерард стоял с застрявшем в волосах гребнем и Джо не смогла сдержать смешок.

— Милорд, садитесь завтракать, я займусь Вашими волосами.

Она взяла из его рук гребень, и когда Джерард сел за стол и приступил к трапезе, Джозефина встала у него за спиной. Она собрала его волосы в одну руку и начала осторожно расчесывать их, начиная с кончиков. Конечно, никто не слышал здесь о кондиционере, не говоря уже о шампуне. Сама Джо и вовсе пользовалась сомнительным мылом, но у её хозяина волосы оказались мягкими и струящимися, по мере того, как она их расчесывала. Скоро Джо проводила гребнем по всей длине. Она так увлеклась, что не заметила, что Джерард не ест, а молча сидит. Джо потянулась и взяла со столика, на котором расположился кувшин и чаша для умывания, черную ленту, собрала волосы в низкий хвост и обошла стул кругом, чтобы посмотреть на результат своих стараний.

— Вам идет с хвостом, — резюмировала она, но Джерард предпочел пропустить это мимо ушей.

— Благодарю, — его голос оказался хриплым, из-за чего Джерарду пришлось откашляться, чтобы прочистить горло. — Джо, вечером будет пир. Поскольку ты жаждешь получить больше работы, то можешь прислуживать за столом. Думаю, тебе позволят подливать эль. Ступай к миссис Фиг, она займется тобой.

— Спасибо Вам! — Джо просияла и метнулась к двери. Схватившись за ручку она остановилась и обернулась, вопросительно посмотрев на Джерарда.

— Все в порядке, там ты под присмотром, можешь идти.

Как только дверь захлопнулась, Джерард отодвинул тарелку. Завтрак потерял для него всякий интерес. Он с самой первой встречи, не мог понять, что же ему кажется странным в слуге, взятым под крыло. Он мог предполагать что угодно, вплоть до шпионажа, в чем все еще не разуверился, но теперь он понял, что в поведении слуги казалось ему странным. Или сказать, отличающимся. Он ничего не имел против людей, поддерживающих однополую связь. Его друг был частично причастен к такому, пусть это и не афишировалось. Но прежде,