Одному в кромешной мгле довольно жутко, но еще страшнее, если поймешь, что ты тут не один. Несколько раз он слышал шорохи и другие пугающие звуки, тогда сердце начинало биться в желудке, а горло совсем пересыхало, и казалось, что он слишком громко дышит. В один из таких моментов нож, который он сжимал в другой руке, неожиданно засветился, предупреждая об опасности. Руны начали мерцать, набирая силу с приближением неведомого существа. Калин приготовился к бою. Белая, совершенно слепая, обезображенная зубастая морда выпрыгнула из тьмы, резко клацнув пастью у самого лица Калина. Кукри мягко вспорол брюшину, выпуская наружу ленты кишок и густо обдав вещи мальчика темной кровью, сильно пахнущей ржавым железом.

Мутант еще шевелился, когда послышались новые стремительно приближающиеся звуки. Хлебнув свежей крови, ножик оживился еще больше и буквально завибрировал в руке, предвкушая добавку. Рука сама махнула назад, резко разворачивая своего носителя, и сталь вновь испила крови – новый, такой же слепой человекоподобный мутант, напавший со спины, обмяк, получив точный удар в сердце. Кукри буквально на глазах втянул в себя жизнь, за считанные секунды высушив жертву до состояния мумии. И снова поворот и взмах. Твари старались нападать сзади, не попадая под свет ножа. В районе бедра вспыхнула острая боль, и тут же нож по самую рукоять с хрустом вошел в ухо твари, которая вцепилась в ногу. Калин дышал громко, часто. Уроки Борга конечно же помогли, но нервы били сильно, нарушая выучку и захлестывая здравый смысл. Калин стоял в боевой стойке, готовый к новым нападениям, и вслушивался в темноту. Он слышал, что вокруг него что-то происходит. Кто-то передвигается, дышит, чавкает, и их много. По стенам скользнули тусклые отблески света. Калин расслышал топот нескольких пар ног, бегущих в его сторону. С приближением звука нарастал свет. Теперь стало видно, что он взят в полукольцо десятком мерзких тварей, явно принадлежавших когда-то давно к роду человеческому. Но деградация и отсутствие света их изменили почти до неузнаваемости, опустив до уровня животных. Шесть таких же тел валялись вокруг мальчика. Видимо остатки разума они все же сохранили, потому что, напоровшись на достаточно сильного противника, предпочли остановить нападение и взять добычу в осаду.

Изначально, заметив свет, Калин очень обрадовался, но обратив внимание, что твари с приближением более разумных и сильных существ не ретировались, а только оживились, явно ожидая подмоги, мальчик испугался еще больше, поняв, что спасения от них не ждать – это враги. И не ошибся.

– Меченые, – прошептал он, леденея от ужаса, и плотнее встал спиной к стене, прикрывая хотя бы тыл.

Тут же вспомнились все рассказы хуманов про этот клан каннибалов. Когда стало достаточно светло, Калин разглядел, куда он попал: небольшая сквозная эллипсовидная пещера, потолка во мраке не видно, стены скальной породы, ярусные, плавно переходящие пластами, как чешуя у дракона. С противоположного входа, как раз куда и направлялся Калин, выбежали шесть размалеванных существ с факелами, шипастыми дубинами, копьями и ножами, похожими на мачете. Набедренные повязки из шкур и кожи, наплечники, как у игроков регби, только сделаны из черепов, бусы из других частей тела и костей. Лица и тела разукрашены татуировками, узорами из шрамов и краской, белой да красной. Увидев мальчишку, меченые радостно оскалились, обнажив заостренные зубы.

Один из них коротко рявкнул, и рядом стоящий меченый тут же кинулся к Калину, плотоядно оценивая добычу. Мальчик долго не церемонился, тут же упокоив напавшего коротким и точным движением. Следом бросились сразу трое. Натренированное, а точнее, выдрессированное тело Калина работало само, на автомате – отбив один удар, он тут же нанес два своих и, уйдя от палицы, свистнувшей над головой, уложил и третьего врага. Встал в стойку, как бы приглашая еще желающих расстаться с жизнью. Первоначальный ужас отступил. Теперь на меченых и белесых мутантов, видимо, выполняющих роль собак, Калин смотрел не перепуганный до смерти, а скорее раздраженный и злой. Появление света прибавило уверенности в собственных силах, а заметив, что эти меченые, хоть и быстрые, но совершенно необученные боевым хитростям аборигены, Калин и вовсе воспрянул духом. Неровня они ему в бою, пусть и сильнее физически. Мальчик цыкнул слюну сквозь зубы и поманил рукой к себе. Оставшиеся двое мутантов нападать не спешили. Напротив, они медленно переходили с места на место и двигались так, чтобы мальчику было неудобно следить сразу за двумя.

Одновременно вынув болас[1], меченые принялись их раскручивать, не спуская внимательных глаз со своей цели. Один щелкнул языком, и все оставшиеся в живых слепые «псы» одновременно кинулись на мальчика, в этот же миг в него полетели и снаряды на веревке, со свистом рассекая воздух. Калин почти ушел от них, но споткнулся о труп, и в этот момент его просто задавили массой. Остатки стаи сбили с ног мальчишку раньше, чем запущенные боласы достигли своей цели, и они бы растерзали злостного обидчика, но случилось страшное и необъяснимое для жителей подземелья: тело жертвы полыхнуло слепяще-ярким светом, и твари с воем шарахнулись в рассыпную. Запахло жареным мясом.

Измалеванные воины стояли в изумлении, не решаясь приблизиться к телу, казалось, обычного подростка.

– Что это, Хузар? – полушепотом спросил у товарища меченый с обезображенной рваным шрамом щекой.

Но второй отвечать не собирался, потому как и сам хотел бы знать, что произошло, и кто этот ребенок, который изничтожил весь дозорный отряд и почти всю стаю гончих.

– Нож, – указал он на руку бесчувственного мальчика, крепко сжимающую на удивление чистую рукоять кукри. – Он чист.

– И что?

– Вот потому, Тром, я выше тебя рангом, хоть и рождены мы в один год. Дай мне его нож! – теперь уже не по-дружески, а властно произнес Хузар.

Меченый поспешил выполнить приказ, но стоило ему приблизиться к лежащему мальчишке и протянуть в его сторону руку, как странная изогнутая дуга света вырвалась из ножа и вонзилась в конечность подошедшего. Взвизгнув на высокой ноте, он тут же отскочил в сторону, пряча ладонь под мышкой, получив ожог. В пещере ощутимо попахивало паленым, еще и от гончих, которые отошли на почтительное расстояние от опасного места и зализывали раны.

Смекнув, откуда свечение, которое разогнало гончих и не дало им задрать мальчишку до смерти, старший сделал шаг вперед.

– Отойди, – приказал он своему воину и, достав лассо, накинул петлю на ногу юного бойца. Затянул. – Тащи, – сунул он в руки подчиненного конец веревки и отошел, с интересом наблюдая, что за этим последует.

Тром с опаской покосился на лежащее тело ребенка, который прижимал к груди злосчастное оружие, перевел взгляд на свои почерневшие пальцы, а потом на вожака и, встретившись с ним глазами, тут же потянул веревку на себя.