chitay-knigi.com » Историческая проза » Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 214
Перейти на страницу:

«Союз возрождения России» встал на второй путь, на весьма зыбкий в период революции путь компромисса. Это была рискованная ставка. В основе ее лежало лишь соглашение верхов, но другого выхода не было – «Le vin est tiré il faut le boire»[8].

Оформить это решение и декларировать его перед совещанием выпало на мою долю.

После предпосылки, что основными признаками конструкции будущей власти Союз полагает «возможно полное к ней доверие со стороны всех слоев населения России и возможно большую простоту и определенность ее сущности», в отношении наиболее острого вопроса об ответственности в заявленной мною декларации говорилось:

«Исходя из отмеченного признака общего доверия, власть эта отнюдь не должна быть стеснена в своих действиях каким-либо параллельно существующим контрольным аппаратом и, как власть, создаваемая на основании принципа народовластия, ответственна перед Всероссийским Учредительным собранием, в его законном составе собравшимся к определенному сроку».

Эта формулировка устраняла вопрос о контроле, весьма туманно выраженный его сторонниками, и давала выход в вопросе об ответственности перед Учредительным собранием – вместо двух неопределенных величин: «законный состав» и «срок» – всегда в процессе переговоров могли быть вставлены те конкретные понятия и величины, какие окажутся возможными в связи с учетом обстановки и соотношения борющихся сил, что в действительности потом и произошло.

Далее декларация отмечала:

«Ввиду огромной сложности задач в связи с исключительно тяжелым положением страны, а равно и в целях определенной гарантии от единоличных устремлений, власть эта создается в виде коллегии из 3–5 лиц, из коих одно должно быть военным лицом, через которого верховной властью и осуществляется высшее руководство и управление всеми вооруженными силами России».

И затем:

«При верховной коллегии, для управления делами ведомств, учреждается ответственный перед нею деловой кабинет с министрами, персонально избранными из лиц, известных своей плодотворной государственной деятельностью. Из числа министерств, образование коих будет признано необходимым, следующие министерства могут быть утверждены только как общегосударственные для всей территории России, а именно: военное, морское, иностранных дел, финансов, путей сообщения, снабжения и продовольствия армии и государственный контроль».

Содержание этих последних выдержек показывает многие из обнаружившихся противоречий, в том числе и претензии автономистов.

Таков был тот сложный и противоречивый материал, который был направлен в особую комиссию для согласования и установления необходимого для выбора власти объединения.

Этого добиться было нелегко: вся вражда и взаимное недоверие из большого зала пленума перенеслись сейчас же и в зал заседаний комиссии.

Здесь проще обстановка. Здесь можно было резче спорить, обиднее язвить. Здесь русский интеллигентский разговор многословный, полный добрых побуждений, красивых фраз, беспочвенных мечтаний, грозил временами обратиться в безнадежный, бесполезный спор.

Слово «народ» не сходило с уст ораторов, так разноречиво намечавших пути к его благополучию. А он, этот народ, как и несколько веков назад, молчаливый, загадочный, как сфинкс, работал на земле, с отвращением отрываясь от настоящего дела для борьбы то под георгиевской лентой или бело-зеленой кокардой, то под красной звездой, и начал уже уставать от бесконечной смены властей31.

14 сентября. Заседание согласительной комиссии[9].

Председательствует Авксентьев. Докладчик по вопросу о контрольном органе – седой, еще бодрый мужчина, с чрезвычайно приятной манерой речи – известный исследователь, певец Алтая, профессор В.В. Сапожников32, видный общественный деятель Сибири. И его, служителя науки, революционный шквал увлек в пучину политических передряг.

С окончанием доклада мгновенно возникает схватка противоречивых мнений. Председатель гасит вспышку. Он находит достижение «некоторой согласованности».

«Контроль, висящий над властью, – это будет похоже на ЦИК, нужно или кончить и разойтись, или сговориться», – резко бросает упрямый, матерый казак – полковник Березовский.

На помощь председателю приходит энергичный, темпераментный, но склонный к соглашательству эсер Кругликов: «Мы не хотим, чтоб контроль висел над властью, мешая ей работать, мы согласны на компромисс».

Спор вокруг голой формулы контроля обостряется. Кадет Л.А. Кроль помогает выпутаться из тупика вопросом: «Есть ли у какой-нибудь фракции проект деятельности будущей власти, хотя бы в сыром виде?»

Авксентьев нервничает, передает мне председательствование и уходит.

Проект нашелся. Его зачитывает эсер Гендельман. Чтение разряжает острую напряженность. Проект предлагается от имени ЦК эсеровской партии Уфимскому Государственному совещанию и содержит основные принципы платформы деятельности Всероссийского правительства.

«Стоит ли опутывать правительство программами, которые невыполнимы и в мирное время? Сейчас война, и только о войне нужно думать», – не унимается упрямый Березовский.

Проект эсеров зачитывается по отделам и передается в малую комиссию.

Заседание закрывается. Общий вздох облегчения.

Таковой примерно была атмосфера, в которой приходилось работать комиссии.

Временами, для нажима на строптивых, появлялся кто-нибудь из посторонних для «внеочередного заявления». Особенно часто таким пугалом «выпускался» казаками небезызвестный атаман Дутов, бывший тогда в большой моде. Он появился в Уфе с отлично подобранным и прекрасно снаряженным казачьим конвоем. Производил впечатление, подавал кое-кому надежды и пугал комиссию тяжелым положением фронта. Умело обрисовывался в прессе, чему особенно помогали заметки советских газет и листовок, рисовавших атамана гораздо более страшным, чем он был на самом деле.

К Дутову примыкала и часть академического состава бывшей Академии Генштаба, плененной белыми в Казани, во главе с весьма честолюбивым генералом Андогским.

Шептался собиравшийся поблизости кружок таинственного полковника Лебедева, являвшегося, по имевшимся при нем документам, посланцем юга, от генерала Алексеева.

Будировал заканчивавший свои заседания торгово-промышленный съезд. Его постановления открыто декларировали диктатуру и сводили на нет все революционные завоевания.

Бывший Уфимский архиепископ Андрей (князь Ухтомский) в своих «посланиях» к виднейшим членам совещания указывал на значение церкви в деле государственного строительства.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 214
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности