Коннор отпустил Мэгги и побежал к морю, оглядываясь, чтобы она не слишком отстала. Когда она его все-таки догнала, она совсем запыхалась.

— Деклан О’Кэйси сделал мне предложение задолго до…

— Знаю, дорогая, — снова кивнул Коннор. — И не проходит дня, чтобы я не благодарил Бога, что ты дождалась меня. Это поддерживало во мне жизнь, когда я сидел в плену во Вьетнаме. Это — и еще надежда увидеть Тару.

Слова Коннора напомнили Мэгги о том, что она, к сожалению, не может больше иметь детей. Она выросла в очень большой семье и сама хотела иметь большую семью. Она так и не примирилась с простой философией своей матери: «На все воля Божья».

Когда Коннор был во Вьетнаме, она проводила с Тарой много счастливых часов. Но как только он вернулся, девочка сразу же перенесла свою привязанность на него, и хотя Мэгги по-прежнему была близка с дочерью, она знала, что к Коннору Тара относится гораздо душевнее.

Когда Коннор поступил стажером в «Мэрилендскую страховую компанию», Мэгги очень удивилась. Она всегда думала, что, как его отец, Коннор хотел бы работать в правоохранительных органах. Но потом он ей рассказал, чем будет заниматься на самом деле. Хотя он не объяснил всех подробностей, он сообщил ей, кто будет его работодателем и какую важную роль играет неофициальный сотрудник прикрытия, или НСП. Мэгги честно хранила тайну. То, что ей было запрещено обсуждать работу своего мужа с подругами и коллегами, иногда ставило ее в неловкое положение. Но она решила, что это — лишь небольшое неудобство, особенно по сравнению с тем положением, в которое многих других жен ставили их мужья, когда они очень охотно обсуждали с ними свою работу во всех подробностях, а свои внебрачные отношения старались скрывать.

Она лишь надеялась, что когда-нибудь ее дочь найдет мужчину, готового сидеть на скамейке всю ночь, чтобы только увидеть, как она отдернет занавеску.

Джексон закурил сигарету и начал внимательно слушать, что ему говорит человек из Белого дома.

Когда Ллойд в конце концов кончил говорить, он отпил глоток минеральной воды, поставленной перед ним официантом, и приготовился слушать, какой первый вопрос задаст ему бывший заместитель директора ЦРУ.

Джексон погасил сигарету.

— Могу я спросить, почему вы решили, что я самый подходящий человек для выполнения этого задания?

Ллойд не удивился. Он уже решил, что если Джексон задаст ему этот вопрос, он просто-напросто скажет правду.

— Мы знаем, что вы оставили свой пост в ЦРУ из-за… из-за разногласий, — Ллойд подчеркнул это слово, — с Элен Декстер, несмотря на то что у вас была репутация безупречного работника и вы считались ее естественным преемником. Но после того, как вы уволились — по причинам, которые кажутся несколько странными, — то не сумели найти работу, достойную вашей квалификации. Мы подозреваем, что Декстер тоже сыграла в этом какую-то роль.

— Одного телефонного звонка вполне достаточно, — сказал Джексон, — чтобы — говорю вам конфиденциально — чтобы вас вычеркнули из любого списка кандидатов. Я не люблю плохо говорить о людях, которые еще живы, но в случае с Элен Декстер я готов сделать исключение. — Он закурил новую сигарету. — Видите ли, Элен Декстер считает, что Том Лоуренс занимает второй по важности пост в Америке. Это она является истинным защитником веры, последним бастионом обороны отечества, и для нее избранные политические деятели — это всего лишь временное неудобство, которое избиратели рано или поздно устранят.

— Президент не раз в этом убеждался, — сочувственно кивнул Ллойд.

— Президенты приходят и уходят, мистер Ллойд. Держу пари, что, как и все мы, ваш шеф — живой человек, и, значит, Декстер будет собирать на него досье, которое должно как дважды два четыре доказать, что он недостаточно компетентен, чтобы быть избранным на второй срок. И, кстати, наверняка у нее есть такое же пухлое досье и на вас.

— Значит, мы должны начать составлять наше собственное досье, мистер Джексон. И я думаю, нет человека, который сделал бы это лучше вас.

— С чего, по-вашему, я должен начать?

— Прежде всего вы должны расследовать, кто стоял за убийством Рикардо Гусмана в Боготе, — сказал Ллойд. — У нас есть основания полагать, что здесь прямо или косвенно замешано ЦРУ.

— Без согласия президента? — недоверчиво спросил Джексон.

Ллойд кивнул, вынул из портфеля папку и протянул Джексону. Тот раскрыл ее.

— Не спешите, прочтите все внимательно, — сказал Ллойд. — Потому что вы должны все это запомнить.

Джексон стал читать и высказывать свои соображения, еще не закончив даже первую страницу.

— Если мы предположим, что это был убийца-одиночка, не связанный ни с какой организацией, то вычислить его практически невозможно. Такие люди не оставляют своего обратного адреса. — Джексон помедлил. — Но если здесь замешано ЦРУ, значит, Декстер уже опередила нас дней на десять. Она, может быть, уже превратила в тупик любую тропинку, которая могла бы вывести нас на убийцу, разве что…

— Разве что? — спросил Ллойд.

— Я — не единственный, кому эта женщина отравила жизнь. Вполне возможно, что в Боготе есть еще кто-то… — Он помолчал. — Сколько у меня времени?

— Через три недели новый президент Колумбии приедет с официальным визитом в Вашингтон. Было бы хорошо, если бы мы к этому времени что-то узнали.

— Похоже, я снова чувствую себя в своей тарелке, — сказал Джексон, гася сигарету. — Помимо того, что на этот раз я имею удовольствие сражаться с Элен Декстер. — Он закурил новую сигарету. — На кого я работаю?

— Официально — ни на кого, но неофициально вы работаете на меня. Вам будут платить, как если бы вы все еще были сотрудником ЦРУ. На ваш счет ежемесячно будут поступать деньги, хотя, по понятным причинам, ваша фамилия не будет фигурировать ни в каких бумагах. Я свяжусь с вами, как только…

— Нет, мистер Ллойд, — перебил его Джексон. — Я сам свяжусь с вами, как только мне будет что сообщить. Двусторонние контакты гораздо более чреваты тем, что кто-то может вклиниться между нами. Все, что мне будет нужно, — это номер телефона, который нельзя отследить.

Ллойд написал на салфетке семь цифр.

— Это мой личный телефон, минуя секретаршу. После полуночи он автоматически переключается на мой домашний телефон, который стоит рядом с кроватью. Можете звонить мне в любой час дня и ночи. Если вы будете за границей, не заботьтесь о разнице во времени: я не возражаю, чтобы меня разбудили когда угодно.

— Это хорошо, — кивнул Джексон. — Ибо я думаю, что Элен Декстер никогда не спит.

Ллойд улыбнулся.

— Мы все продумали?

— Не совсем, — ответил Джексон. — Когда вы выйдете, поверните направо, а потом опять направо. Не оглядывайтесь и не останавливайте такси, пока не пройдете четыре квартала. Отныне вам придется мыслить так, как мыслит Декстер, и не забудьте, что она мыслит так уже тридцать лет. Я знаю только одного человека, который опережает ее мысли.