«Так мне и надо», – думал он, ибо до сегодняшней ночи ни разу не нарушил данного обещания.

Склонившись над котом, свернувшимся у нее на коленях, Мерри пыталась согреться и успокоиться. Подошвы горели от стреляющей боли, такой острой, что заходилось сердце. Она сидела, прислонившись спиной к большому валуну, в надежде что он защитит ее от пронизывающего ветра.

«Какая же я дура!» За последние три года многое изменилось, и горы стали ей чужими. Холод стал для нее полной неожиданностью. Кроме кота, у нее ничего не было, чтобы согреться, – ни теплой одежды, ни плаща.

Три года назад эти холмы стал и для нее прибежищем, где она пряталась от солдат Фергюсона. Люк был прав, когда просил ее вернуться.

Она видела его, спрятавшись за скалу. Темный силуэт на фоне ворот. На секунду она допустила мысль, что он и вправду хочет, чтобы она вернулась. Возможно, он и в самом деле хотел. Мерри вспомнила, как они ехали на одной лошади.

Только он не стал ее возвращать и наверняка обрадовался, увидев, что она уходит. Теперь по крайней мере ему не придется сворачивать с пути, чтобы доставить ее по месту назначения.

Но зачем тогда он вступил в единоборство с Эдвардом? Зачем бросился спасать ее? Когда же с Эдвардом удалось справиться, Люк позволил ей уйти.

Мерри захлестнуло чувство горькой обиды. Как она одинока! Нет никого, кто протянул бы ей руку помощи. Даже мать от нее отвернулась.

«Будь сильной», – уговаривала себя Мерри. Ее младшую сестру Киндру тоже отправили подальше, как и Мерри. Киндра тоже отличалась независимым характером, что не нравилось сэру Роджеру. Кэтрин Дюбуа, прозванная Киндрой, жила теперь в Йорке. Мерри подумала, не отправиться ли ей туда – вдвоем будет легче зарабатывать на жизнь. Но нет, влияние церкви в Йорке чувствовалось, как нигде. А Мерри не хотелось тащить за собой и огонь преисподней еще и младшую сестру.

Только Люк Ленуар мог защитить ее от преследования. Но и в нем она не нуждалась. Утром Мерри отыщет сложенную из камней лачугу Сары. Девушка надеялась, что имущество знахарки сохранилось – грубо сколоченные столы и стулья, кухонная утварь, бутылки с травами и порошками. В этой лачуге Мерри и поселится.

Полная оптимизма, Мерри закрыла глаза. Будущее представлялось ей радужным.

Вдруг из-за камней вышла Сара с широкой накидкой в руках, накинула ее на Мерри и сама устроилась рядом. От знахарки пахло пижмой, сосной и древесной золой.

– Мерри, ты не должна пытаться жить, как я, – предостерегла ее Сара. – Оставаться здесь небезопасно.

– Но я хочу быть такой же искусной, как ты, Сара, – возразила девушка. – Хочу лечить больных.

– Ты будешь лечить больных. Только не здесь.

– А где? Мои родные от меня отвернулись.

– Ты должна встретиться с тем, кто спас тебя от настоятельницы. Как только рассветет, он будет искать тебя на дороге.

– Ему я тоже не нужна.

– Нет, – возразила Сара. – Ты нужна ему, детка. Без тебя с ним приключится беда.

Сара исчезла. Остался только Кит. Он терся о ее колени и громко мяукал.

Мерри проснулась. Ее сердце взволнованно билось. На вершинах гор появилось серебристое сияние. Светало. В небе не было ни облачка.

Мерри поднялась, колени у нее дрожали. Что это было? Галлюцинация или знамение? Правда ли, что с Фениксом приключится беда? Ведь он спас ее, рискуя жизнью, а она даже не поблагодарила его.

Мерри окликнула Кита и заспешила к оврагу. Боль в обожженных ногах поутихла. Чтобы встретиться на дороге с Люком, надо бежать не останавливаясь.

Люк выехал из Хидерзгила, ни словом не обмолвившись о том, что знает, где находится Мерри, и чувствовал себя виноватым.

Расстроенный вид леди Жанетт едва не заставил его выложить все начистоту, рассказать о ночном происшествии, но усилием воли он подавил в себе это желание и не сказал ничего даже после того, как, обшарив замок вдоль и поперек, ни Мерри, ни ее следов так и не обнаружили.

И тогда родные Мерри пришли к выводу, что девушку похитили, польстившись на обещанное вознаграждение. Допросили Эдварда и, хотя синяк на его лице служил явным доказательством участия привратника в потасовке, о событиях прошедшей ночи он не помнил. Однако, сидя у себя в сторожевой башне, бросал подозрительно угрюмые взгляды на Люка и его армию, когда ратники выезжали за пределы крепости.

Люк старался выкинуть Мерри из головы, однако, ведя отряд вниз по извилистой, крутой дороге, с надеждой взирал на каждый поворот. Страшась увидеть парящих канюков, он то и дело оглядывал небо и поворачивал голову на звук срывавшихся со скал камней.

Он не понимал, рад ли тому, что избавился от девушки, или жалел об этом? Он не мог забыть ее зеленые, как листья, глаза. Запах свежих трав впитался в его рубашку, И Люка терзала мысль о возможной гибели Мерри.

У Люка и без нее хватало забот, но он не мог не думать о том, способна ли женщина в одиночку выжить в Кливлендских горах.

Но когда, не обнаружив ни единого следа девушки, они спустились к подножию высокой горы, Люка одолели дурные предчувствия. Место его возможной встречи с Мерри осталось позади. Скорее всего, ее жизнь закончилась трагически.

Вдруг Люк заметил впереди голову лошади. К Мерри она не имеет отношения, сказал он себе, не в состоянии погасить вспыхнувшую надежду. Это действительно оказалась Мерри. В ее спутанных волосах виднелись сухие травинки. Глаза лучились, щеки раскраснелись – такой Люк ее еще не видел.

В нем всколыхнулась нечаянная радость. Пришпорив коня, он помчался галопом навстречу и, поравнявшись с девушкой, натянул поводья, не в силах удержать улыбку. К его удивлению, Мерри ответила ослепительной улыбкой, сделавшей ее неотразимой.

– Откуда взялась эта лошадь? – спросил Люк первое, что пришло на ум.

– Она – ваша. – Мерри наклонилась и потрепала кобылу по холке. – Я нашла ее в овраге. Она почти не пострадала, если не считать легкой хромоты. Прошу прощения, что пришлось оседлать ее, но у меня не было иного выхода, я очень торопилась, чтобы встретиться с вами.

– Сэр Пирс! – окликнул Люк сержанта. – Взгляните, вот кобыла, которую мы вчера потеряли. Леди нашла ее в овраге.

Солдаты стали перешептываться, подтянулись поближе, чтобы подивиться не только на лошадь, но и на всадницу. Мерри не столько смутилась, сколько испугалась.

– Должно быть, она ведьма, раз оживила лошадь, – заметил один из наемников.

– Наверняка ведьма, – поддержали его остальные. Мерри предвидела, что они скажут. Люк повернулся в седле и гневно обвел глазами виновных.

– Я не потерплю подобных разговоров! – прогремел он. – Лошадь выжила милостью Божьей.

Наступила тишина. Ратники удивленно уставились на командира. В душе Люк проклял свое бездумное поведение. Ему было несвойственно выходить из себя и кричать на подчиненных.