– Скотина! – прошипела Мерри. – Я думала, ты не такой, как все!

Мерри попыталась вырваться от Эдварда.

– Леди, – обратился к ней Люк, – я всего лишь наемник. Работаю за деньги, а ваша семья показала мне кукиш.

Люк надеялся, что Мерри поймет его хитрость, однако на лице ее отразилась боль.

Люк снова повернулся к привратнику:

– Ну так что, Эдвард, договорились? Тридцать монет – тебе и десять – мне.

– По рукам, – сказал Эдвард. – Ступай и принеси деньги, а я покараулю девчонку.

– Как хочешь. – Люк пожал плечами и, переложив меч в левую руку, протянул Эдварду правую. – Спасибо, что поймал ее.

Эдвард опустил оружие и хотел взять протянутую руку, но вскрикнул от боли, неожиданно получив удар под дых. Привратник ударился о стену и выронил топор.

– Подержи это, – попросил Люк, протянув Мерри меч.

С диким рыком привратник ринулся на Люка. Люк поднял руки и обрушил их на плечи Эдварда, заставив того упасть на колени, после чего нанес ему мощный удар в челюсть. Эдвард рухнул на землю и застыл в неподвижности.

Люк потер саднящие костяшки пальцев и распрямил плечи, заново почувствовав, как болит и ломит все его тело. К своему ужасу, он вдруг обнаружил, что смотрит на острие собственного меча, угрожающе обращенного в его сторону.

Мерри держала меч перед собой на весу, помогая себе сразу двумя руками. Острие было направлено прямо Люку в подбородок.

– В этом нет необходимости, – сказал он.

Она дрожала, и от этой дрожи лунный свет плясал на кончике лезвия:

– Я должна тебя убить, – процедила она сквозь зубы.

Ее напряженная скованность показалась ему еще более опасной. Это была Мерри, которая некоторое время назад едва не проткнула себя его оружием.

– И что это даст? – справился он, пытаясь понять ход мыслей девушки.

– Освободит мир от еще одного зверя, для которого война – смысл существования, – ответила она.

– Ага, – буркнул он. – В таком случае убейте меня, если чувствуете в этом потребность. Но тогда некому будет везти вас в Хелмсли.

Острие клинка дрогнуло.

– Ты сказал, что собираешься меня сдать.

– Леди, я не наемник, – сказал Люк. – Я дал сэру Роджеру слово, что доставлю вас в Хелмсли, и не собираюсь его нарушать.

– Но я не хочу ехать в Хелмсли! Я вообще никуда не хочу, только в горы, чтобы меня оставили в покое!

– А у вас есть все, что может понадобиться? – осведомился он с непроницаемым выражением лица. – Теплая одежда? Запас еды, чтобы продержаться, когда ляжет снег, Кремний, чтобы развести огонь, если, к примеру, найдутся дрова. Лук и стрелы для охоты, острый нож и котелок?

В этот момент появился Кит и начал тереться о ноги Люка.

– Ах да, еще кот. Без кота не обойтись, – подытожил он сухо. – Что ж, идите, – сказал Люк, махнув в сторону ворот. – Эдвард больше не помешает.

– А как же вы? – Голос ее дрогнул.

– Что я?

– Вы не станете мне препятствовать?

Ее вопрос прозвучал скорее как мольба. Люк скрестил руки на груди.

– С какой стати? Это избавит меня от необходимости везти вас в Хелмсли, который, как я уже говорил, лежит в стороне от моего пути следования.

– Ясно, – пробормотала Мерри. – Тогда мне и впрямь лучше уйти.

Мерри сделала шаг и поморщилась. Его взгляд упал на сапоги, которые она надела, чтобы защитить свои обожженные подошвы. Интересно, как далеко она собирается уйти?

Однако жалость к девушке уступила место здравому смыслу. У него действительно не было времени везти ее в Хелмсли. Особенно сейчас, когда с каждым днем таяла надежда увидеть деда живым.

– Возьмите ваш клинок, – промолвила девушка, протягивая Люку меч.

Их пальцы соприкоснулись. Ощутив ее холодные хрупкие ладони, он вспомнил, как приятно было скакать, сидя с ней на одном седле. Он испытал желание сомкнуть пальцы вокруг ее ладоней и никогда ее не отпускать.

Мерри отдернула руку.

– Я должна идти, пока меня не хватились. – Она сделала движение в сторону ворот. – Идем, Кит, – позвала она зверька, и он последовал за хозяйкой.

Некоторое время Люк смотрел, как Мерри возится с засовом, затем двинулся к воротам, чтобы помочь ей их отпереть. В замкнутый двор ворвался холодный воздух из ущелья.

Не проронив ни слова, Мерри выскользнула за ворота. Кот последовал за ней.

Люк видел, как растворяется во мгле ее фигура, превращаясь в тень. Он провел рукой по волосам, сознавая, что этой ночью не сомкнет глаз, представляя, как она бредет по горным тропам, где на каждом шагу ее будет подстерегать опасность, и неизвестно, останется ли она жива.

– Вы уверены, что не хотели бы жить в Хелмсли? – спросил он Мерри.

Она ответила с печальной улыбкой:

– Я всегда чувствую, когда бываю лишней.

– Мерри, – окликнул ее Люк, заставив остановиться. Он мог различить только ее глаза, поблескивавшие в ночи. – Если передумаете, ждите меня на рассвете на обочине дороги.

Ему показалось, что она кивнула. В следующий миг девушка отвернулась и исчезла в темноте.

Только сейчас Люк понял, что позволил Мерри отправиться на верную смерть или в лучшем случае обрек ее на пожизненное преследование. Эта мысль поразила. Он бросился в темноту.

– Мерри! – Однако горный склон был пуст. – Мерри! Вернись!

Некоторое время Люк стоял неподвижно, проклиная свой эгоизм. Потом тронулся за ней. В этот момент луна скрылась за тучей, и холмы погрузились в непроницаемую тьму. Вспомнив о судьбе вьючной лошади, Люк вернулся к воротам.

Он был не готов идти за беглянкой по следу. Ведь если он не найдет ее, то окажется виноватым. Гораздо спокойнее остаться в неведении и вернуться в постель, а на рассвете отправиться в путь.

Если исчезновение Мерри огорчит ее родных, они сами будут виноваты в том, что плохо за ней приглядывали, решил про себя Люк.

Он проскользнул в ворота, оставив их незапертыми на тот случай, если девушка передумает.

Перешагнув через неподвижное тело Эдварда, Люк направился к башне.

Пересекая двор, отвернулся, чтобы не видеть свешивающихся с верхнего этажа простыней.

Войдя в башню, Люк поднялся к себе в опочивальню. Луна выглянула из-за туч, но тут же скрылась. Мысли Люка то и дело возвращались к Мерри. Закончится ли для нее нынешняя ночь благополучно?

Сбросив сапоги, Люк в полном изнеможений рухнул на кровать и вскоре провалился в сон, наполненный ужасными видениями. Несколько раз он просыпался, обливаясь потом, и подходил к окну, чтобы с болью в сердце увидеть все еще свешивающуюся из окна веревку из простыней.