– Это принадлежало моей жиличке, – в ужасе прошептала бабушка.

– Уверены? – озабоченно поинтересовался Игорь Львович.

Ответа Сердюков не дождался – Валентина Сергеевна упала в обморок. К ней вызвали «Скорую», старушку увезли с гипертоническим кризом в больницу.

Из клиники Колесникова вышла не скоро и сразу направилась к Игорю Львовичу с заявлением. Валентина Сергеевна поразмыслила спокойно, и у нее возникли сомнения.

– Думаю я, что останки из леса не Анины, – выпалила Колесникова, едва переступив порог кабинета.

Игорь Львович укоризненно покачал головой.

– Дорогая Валентина Сергеевна, вы себя совсем не бережете. Идите домой.

– Нет, – засопротивлялась Колесникова, – ошибка вышла.

– Вещи не Фокиной? – устало спросил Игорь Львович.

– Ее, – закивала Колесникова. – И кулон я хорошо запомнила, он оригинальный, похоже, дорогой. Вот только где крестик?

– Что? – не понял Сердюков.

Колесникова пустилась в объяснения:

– Аннушка носила на груди маленький крестик, никогда с ним не расставалась. Если это тело Фокиной, то крест непременно должен быть на шее. А коли его нет, нашли кого-то другого.

Игорь Львович закатил глаза:

– Валентина Сергеевна, дело давно закрыто. Останки опознаны, погибшая – Анна Фокина, одинокая, незамужняя, сирота. Состоялась кремация.

– А вещи с медальоном куда дели? – встревожилась Колесникова. – Подвеска дорогая!

– Не беспокойтесь, поступили так, как требует закон, – вывернулся Игорь Львович.

Но бабушка закусила удила.

– Проверьте, был ли крестик!

– Это не так просто, как вам кажется, – заныл Сердюков, – надо ехать в архив.

– Если самому в тяжесть, я съезжу, – заявила Валентина Сергеевна. – Вдруг вы неправильно человека определили? Может, вовсе не Фокина в лесу умерла? И где-то родители той несчастной места себе не находят, их неизвестность мучает!

Сердюков скривился, но пообещал выполнить ее просьбу. Спустя неделю он сам приехал к Колесниковой, привез ей большую коробку конфет, колбасы, сыру, печенья и сказал:

– Кабы все граждане проявляли такую активность, как вы! Абсолютно оказались правы, был крестик. Его в ведомости описали, а на опознание не принесли, накосячили. Очень вас прошу, не поднимайте шума. Сотруднику, который про него забыл, через пару недель на пенсию выходить, у него нет ни одного служебного нарушения. Не мой он человек, из района, но все равно жаль.

Рассказчица оперлась локтями о стол и посмотрела на меня в упор.

– Вот тут я и поняла: брешет Сердюков. Никуда он не мотался, в архив не обращался. И крестика не было, не Анечкины останки в лесу нашли! Захотел мужик поскорей дело с рук сбыть, обрадовался, что я одежонку опознала, и тяп-ляп, все готово. Фокина крест берегла, никогда не снимала, я один раз с ней в бане оказалась и цепочку увидела. Вещи и медальон Аня могла другому человеку отдать, а вот крест никогда. Зачем она с кем-то шмотками поменялась, понятия не имею. Возможно, кулон продала. Так что не Фокина у замка людоеда погибла, а та, что ее одежонку надела. Анечка же, с крестиком на шее, где-то живая ходит. Вот так. А откуда у тебя фото моего внука и Ани? Где его взяла? Может, все-таки чего о Саше знаешь? Я тебе рассказала правду, теперь твоя очередь. Сделай милость, ответь!

Я набрала полную грудь воздуха. Очень жаль одинокую Валентину Сергеевну, но мне никак нельзя рассказать ей правду.

Все дело в том, что некоторое время назад я, желая помочь поймать серийного маньяка, влезла по уши в опасную историю, кардинально изменившую мою жизнь. Мне не хочется вспоминать события тех дней[4], но все же кое о чем придется упомянуть.

Меня тщательно подготовили к работе, операцией руководил Влад Андреевич Фарафонов, и, наверное, не стоит уточнять, где он служит. Влад же повесил мне на шею золотой старинный медальон, украшенный вензелем «АБ». Раритетная вещь была взята из спецхранилища организации, которая осуществляла операцию. Во время своих приключений я познакомилась и даже подружилась с мужчиной по имени Константин Франклин. И только после того, как все завершилось, я узнала правду.

Костя подошел ко мне первый раз, потому что увидел медальон. Оказывается, у него была сестра Аня Фокина, намного моложе самого Кости и его брата, любимица мамы. Золотой медальон – семейная ценность. Несколько поколений реликвия передавалась в семье от старшей женщины к младшей в день, когда последняя отметит шестнадцатилетие. Поэтому девочкам в семье давали имя, начинавшееся на букву «А». Мать не нарушила традицию и повесила украшение на шею Анечке. Та никогда его не снимала, считала своим оберегом. А потом Аня пропала – ушла из дома и не вернулась. Ей тогда исполнился двадцать один год. Костя в то время был еще не богат, больших денег в семье не водилось, поэтому нанять частного детектива родственники не могли. А милиция не особо озаботилась поисками, девушка словно в воду канула. Представляете, что испытал Костя, увидев у меня медальон Ани?

Используя свои знакомства, я попыталась выяснить, каким образом в спецхран попало семейное украшение. Влад Фарафонов проделал по моей просьбе большую работу и в конце концов установил: драгоценность была конфискована у жены арестованного за воровство Вадима Петровского, сотрудника милиции из Подмосковья. Тот работал на складе улик, и зачастую под его охраной оказывались дорогие вещи, допустим, часы или золотые украшения. Петровский примечал самое интересное и какое-то время выжидал. Если он понимал, что этими уликами никто не интересуется, то запускал жадную лапу в пакеты или коробки. Украденное он потом продавал. А вот медальон Фокиной очень понравился его жене и остался у Петровского дома. Вадима поймали случайно. Дело вороватого сотрудника МВД отправили в Москву, а оригинальный кулон попал в особое хранилище, откуда потом его забрали для спецоперации люди Влада Андреевича.

И у меня, и у Фарафонова, и у Кости Франклина возникли вопросы. Было поднято дело, в улики которого запустил руку Петровский, и в коробке нашли снимок Ани с каким-то парнем. Вопросов стало еще больше. Откуда взялась карточка? Ее нашли около человеческих останков в лесу? Аня хранила ее в кармане? Но изображение было чистое, неповрежденное. Может ли фотография пролежать долгое время под открытым небом и остаться как новенькая? Ладно, предположим, что мистические силы сохранили ее. Но почему Игорь Львович Сердюков не показал ее Валентине Сергеевне? Отчего старушке продемонстрировали лишь куртку, ботинки и медальон?

После беседы с Колесниковой я поняла, что она никак не причастна к этой истории, ее использовали как свидетельницу, которая могла подтвердить, посмотрев на вещи: «Да, они принадлежали моей жиличке». Похоже, главному беркутовскому менту требовалось во что бы то ни стало идентифицировать найденный в лесу труп как тело Ани Фокиной. И это очень странно.