огромный аттракцион, прокатиться на котором может себе позволить далеко не каждый. Проезд третьим классом стоит чуть ли не четверть отцовского жалованья, а билетов нужно купить несколько, поэтому пару месяцев в доме только и разговоров, что об этой поездке. И вот наконец все мы садимся в вагон. Отец, как всегда, недоволен. Он то и дело припоминает маме, что вчера нашел у нее очередной любовный роман, который она купила себе на его деньги, злится и грозит всем нам адским пламенем. Маме неловко из-за того, что все пассажиры становятся свидетелями этой безобразной сцены. Я ерзаю на неудобном деревянном сиденье, глажу рукой металлический поручень и пытаюсь хоть краем глаза рассмотреть происходящее за окном. Пейзаж однообразен, но картинка движется. Аккуратные южные поля сменяются редкими селениями, а потом снова появляются бесконечные, залитые солнцем пашни. Меня так увлекают эти мелькающие виды, что я съезжаю на самый край сиденья, чтобы ничего не упустить. В этот миг картинка замирает, а поезд резко тормозит. Меня буквально вышвыривает с места, и я больно бьюсь головой о перекладину. Свет меркнет, кажется, всего на мгновенье, но, когда я прихожу в себя, уже добрая половина вагона собралась вокруг. Люди наперебой дают советы, как привести меня в чувство, предлагают отыскать врача, успокаивают и просто кричат что-то нечленораздельное.

– Жива! – объявляет кто-то из пассажиров, и по вагону пробегает волна облегченных вздохов.

Они думали, я умерла, но все обошлось. Я их попросту одурачила. Хотя отец всегда говорил, что так поступать нехорошо, сейчас он молчит и курит одну папиросу за другой. Все это кажется таким забавным.

– Я жива, я всех обманула и жива, – говорю я и начинаю хохотать. Пассажиры тоже начинают потихоньку хихикать, а через пару минут уже смеются от души. Даже отец не может сдержать улыбки.

Я начинаю подниматься на ноги, но в этот миг мне кажется, что на голову сбросили мешок с сотней бушелей пшеницы. Мозг пронзает дикая боль. Ощущения, что меня сначала оглушили, а потом засунули под пресс. Но окружающие ничего не замечают и продолжают веселиться.

Всю оставшуюся дорогу меня дико тошнит, а в глазах двоится от боли, но мои жалобы только злят отца. Когда я теряю сознание, он решает, что я просто пытаюсь привлечь к себе внимание.

– Как тебе не стыдно? Девочка должна вести себя тихо и незаметно, а ты весь поезд переполошила. Сейчас еще и в городе меня позоришь, – шипит он, когда я прихожу в себя.

Пару раз тетушка, к которой мы приехали, предлагает отвести меня в больницу, но ни денег, ни времени на это нет. К докторам я попадаю только через месяц, когда мать наконец убеждается в том, что моя головная боль – это не выдумка. Врач внимательно разглядывает мой лоб, на котором теперь виднеется только небольшой шрам от удара, выписывает успокаивающие капли и говорит, что ничего страшного в моем состоянии нет. Проблемы детского возраста.

Сколько я себя помню, меня мучили головные боли. Иногда это было вполне терпимо, но порой я по несколько дней не могла встать с кровати. В глазах двоилось, меня мутило, а любое резкое движение грозило обмороком.

Нэнни Досс

Отец против того, чтобы мы ходили в школу. Он считает, что на это не стоит тратить время и намного полезнее провести его на ферме. Однако мама бунтует и все же добивается того, чтобы нас записали в государственную школу для девочек. Там можно общаться с другими детьми, не ожидая того, что неожиданно подойдет отец и прогонит подруг прочь. Поэтому мы всеми правдами и неправдами стремимся не пропускать уроков. Обычно одна из нас идет в школу, а остальные помогают по дому. На следующий день в класс отправляется кто-то другой, и так все мы постепенно учимся читать и считать. По большей части девочек обучают готовке, тому, как правильно молиться и как вести целомудренную жизнь. Однако грамоту нам тоже преподают.

Мне плохо дается математика, даже действия с простыми числами. А вот буквы в слова я складываю как никто другой. Это так воодушевляет, что вскоре я на спор читаю один из маминых романов, которые она обычно прячет в прикроватной тумбочке. Когда тонкая книжка заканчивается, кажется, я прожила целую жизнь, причем намного более красивую, чем та, что уготована мне Богом. Пока я занята чтением, железные тиски перестают сдавливать голову. Иногда из-за этой боли я перестаю видеть и мне трудно дышать, но стоит раскрыть книгу и сосредоточиться, как боль тут же отступает. Серый, грязный, подернутый дымкой и приправленный криками отца мир мне больше не нужен. Истории, о которых удается узнать из маминых журналов, заменяют реальную жизнь. Пожалуй, я бы предпочла провести отведенный мне срок за чтением сочинений о любви, нежели пережить самый страстный роман или испытать на себе все те превратности судьбы, о которых повествуют писатели. Разве в реальности со мной могла бы произойти хоть одна из тех историй, о которых написано в книгах? Для этого нужно быть красавицей в изысканном платье. На простушку из Алабамы вряд ли посмотрит кто-то из достойных мужчин. Но отец ни за что не позволит купить или даже просто примерить дорогой наряд.

Романы хранятся у мамы под ворохом белья. Достать их бывает непросто, а увидев у меня в руках одну из этих «похабных книг», отец тут же свирепеет. С газетами и журналами все иначе: сам отец их не читает, но относится к ним с уважением, так что я могу поглощать прессу в любом количестве. Конечно, мне не слишком интересны новости Алабамы, но на последних страницах всегда есть что-то увлекательное: это или рассказ о том, как какой-нибудь богач женился на простолюдинке, или брачные объявления, в которых люди ищут вторую половину: одинокий моряк двадцати семи лет мечтает найти простую, но преданную девушку. Фермер, вдовец, ищет хозяйку и мать для своих троих детей. Миловидная вдова, владеющая большой фермой в одном из лучших районов округа Ла-Порт, штат Индиана, желает завести знакомство с не менее обеспеченным джентльменом. Всего одно или два предложения, обведенных черной рамкой, но в каждом из них заключена история, которую можно досочинить. Я могу целыми днями бродить по округе, предаваясь мечтам. Вот мы знакомимся с тем моряком, затем женимся, а потом я терпеливо жду его возвращения. На следующий день я уже юная жена старого фермера. Я понимаю, что это фантазии, но мне они кажутся такими реальными! Стоит только написать в ответ несколько строк, отправить письмо