– О! О’кей. Так какова моя…

– Ваша роль?

– Да, наверное.

– В объявлении было сказано, что мне нужна компаньонка. Вы будете сопровождать меня, куда бы я ни пошла. Я понимаю, что вам это может показаться немного странным, но попытайтесь представить, что мы с вами две давние подруги, выбравшиеся на выходные в Нью-Йорк. Что бы вы сделали для начала?

«Пошла бы и напилась», – подумала Эми и прикусила губу.

– Наверное, я бы приняла душ, а потом заказала пиццу.

Джорджия слабо улыбнулась. Весь день она была колючей и строгой, но сейчас, похоже, начала оттаивать.

– Хороший план. Однако я считаю, что нам нужно что-нибудь получше пиццы. Почему бы вам не пойти в свой номер, пока я выясню, куда можно отправиться перекусить?

«Отправиться перекусить» можно было в ресторан под названием «Ральф», по крайней мере, об этом гласила золотая вывеска на стене дома на Шестьдесят восьмой улице, которую Эми едва не пропустила. Она никогда не была здесь раньше, Верхний Ист-Сайд не входил в число тех районов, где ей приходилось бывать, когда она жила в этом городе. Это был Нью-Йорк старых богачей, где банкиры с Уолл-стрит и промышленники владели многомиллионными таун-хаусами, где антикварные магазины соседствовали с апартаментами надменных пожилых леди с пекинесами, а холеные блондинки метались с укладки волос на ленчи, а потом отводили детей на курсы китайского. «Тут все чужое и непривычное», – подумала Эми, решив, что с большим удовольствием ограничилась бы пиццей.

– Мисс Гамильтон, – сказал метрдотель, как только они вошли в зал, – добро пожаловать в «Ральф».

У него это прозвучало как «Раф».

– Могу я принять у вас пальто?

Эми изо всех сил старалась не таращиться по сторонам. Она ожидала увидеть золотые листья и мрамор, но оказалось, что этот ресторан похож на элегантную столовую изысканной леди – с крахмальными скатертями, антикварной мебелью и тишайшей атмосферой, в которой Эми почему-то чувствовала себя чрезвычайно неловко.

Им принесли карту вин и меню, полностью написанные по-французски.

Джорджия вынула из сумочки очки и надела их. Она издала тихий одобрительный возглас, захлопнула меню и сказала, что будет есть мясо ягненка.

– А где он тут указан? – спросила Эми, опознав только «tarte Tatin»[13], который в баре «У Форджа» подавался в специальном меню по пятницам.

– Вам перевести? – Джорджия словно свысока посмотрела на нее поверх очков.

– Я тоже закажу мясо ягненка, – ответила Эми, не желая переживать на этой неделе еще одно унижение из-за еды.

К столику подошел сомелье, и Эми стала молча наблюдать за тем, как Джорджия беседует с ним, непринужденно обсуждая возраст, место произрастания и сорта винограда, из которого изготовлены вина. Пожилая леди поинтересовалась, какую часть ягненка им подадут, насколько густым будет соус, а затем остановила свой выбор на «Напа Вэлли Каберне Совиньон». Сомелье удалился с улыбкой, которая говорила о том, что выбор был одновременно удачным и дорогим.

– Вы во всем этом разбираетесь, – сказала Эми, ерзая на стуле и делая глоток воды. – Французский язык. Вино. А я знаю лишь о том, что нужно считать зубчики на вилках, и то благодаря тому, что менеджер учил этому Джулию Робертс в «Красотке».

Джорджия выгнула тонкую седую бровь.

– Я тоже видела этот фильм. Поверьте, все куда сложнее простого подсчета зубчиков. В пансионе для благородных девиц мы изучали это несколько недель – я имею в виду правила застольного этикета.

– Вы посещали пансион для благородных девиц? – Эми вытаращила глаза.

– Да.

– В Швейцарии?

Она несколько раз перечитывала «Кружево», и отрывок в начале – тот, где девочки в школе Лиронделль пьют горячий шоколад, – был ее любимым эпизодом.

– Нет, в Париже, – сказала Джорджия. – «Школа мадам Дидье» для девочек. Отправиться в Париж за хорошими манерами считалось довольно разумным поступком. Хоть у моей матери и не было ни гроша, существовал маленький трастовый фонд, созданный специально для моего обучения.

– Ух ты! – воскликнула Эми. – Это там вы научились разбираться в вине?

– Немного. Я не хотела ехать в пансион и не была прилежной ученицей, что мадам Дидье наверняка бы подтвердила. Но мне нравилось вино. Возможно, в восьмидесятых я выпила его слишком много. Впрочем, большинство издателей моего возраста грешили тем же.

Джорджия сделала заказ для них обеих. Когда принесли холодные закуски, Эми едва притронулась к еде.

– Но, если вы не хотели там учиться, зачем было ехать?

– Потому что у меня не было выбора. Я собиралась стать дебютанткой.

– Кем?

Женщина приподняла брови.

– Дебютанткой. Смысл обучения в пансионе заключался в том, чтобы подготовить юную леди к выходу в свет и представить ее величеству королеве как девушку, достойную занять место в английском обществе. И этот выход не ограничивался простым появлением и правильно сделанным реверансом. Был целый сезон событий, званых вечеров и собраний, на которых юная леди должна была вести себя безупречно в любой ситуации. В том числе, и прежде всего, с молодыми людьми. Потому что в этом-то и заключалась реальная цель всей системы: создать покорных маленьких жен для следующего поколения мужчин из высшего общества.

– И мадам Дидье учила вас этому? Как разговаривать с мужчинами?

Эми улыбалась. И жалела о том, что не получила парочки таких уроков в старшей школе Келси, в Квинсе, где она так мучительно стеснялась, что убегала сломя голову, стоило кому-нибудь из членов футбольной команды заговорить с ней.

– В числе прочего. – Джорджия отпила немного вина. – Осанка, манеры, обращение со столовыми приборами, составление цветочных композиций, уход за собой, музыка, ораторское искусство… Список бесконечен. Должна признаться, в то время я бунтовала против всего этого. Я не видела в этом смысла. Но теперь… Что ж, возможно, все дело в том, что старые леди смотрят на мир поблекшими глазами, но теперь я не считаю обучение хорошим манерам таким уж ужасным занятием.

– Вы нашли его?

– Кого? – спросила Джорджия, разрезая мясо ягненка.

– Мужа.

Джорджия секунду помолчала.

– Я вышла замуж. Но не за того, с кем познакомилась во время сезона.

– И вы до сих пор вместе?

Эми осторожно подбирала слова. Она провела в обществе Джорджии более двенадцати часов, почти неотлучно, и при этом до сих пор так мало о ней знала.

– Это был непродолжительный брак. Мы с Филиппом разошлись много лет назад, хоть и остались добрыми друзьями до самой его смерти, которая случилась два года назад.