Стюарт снова встретил ее на автобусной станции. Он, как всегда, был учтив и галантен, но от страсти, пронизывавшей его в прошлый уик-энд, остался лишь короткий поцелуй при встрече. Изольда встретила этот жест с недоумением.

– Ты сегодня великолепна, – подбодрил ее Стюарт, списав ее смущение на волнение пред встречей с его родственниками. – Думаю, обед продлится часа два, а потом мы с тобой будем свободны и сможем побыть наедине.

Они приехали к дому тети Дженнифер за несколько минут до назначенного времени, и вошли в дом, взявшись за руки. Познакомившись с близкими Стюарта, Изольда с удовлетворением отметила, что все семейство Колдскоттов было настроено к ней весьма благосклонно. Мать Стюарта расспрашивала ее о цели ее приезда в Великобританию, о ее стажировке, о ее работе в России и дальнейших планах; отец интересовался ее мнением относительно политической обстановки в России и то и дело возникающей напряженности в отношениях между их двумя странами. Проводя время за разговорами, все гости ждали приглашения к столу. Изольда изрядно утомилась, стараясь выглядеть достойно и поддерживать традиционную английскую беседу ни о чем. В этот раз они говорили на тему «как-бы-вы-назвали-свою-собаку-если-бы-у-вас-она-была». Все украдкой поглядывали на огромные настенные часы над камином, судя по которым, обед должен был начаться семнадцать минут назад. Однако тетушка Дженнифер перед всеми извинилась и сказала, что обед задерживается, потому что задерживаются Майлзы. Изольда вопросительно взглянула на Стюарта, стоявшего в мужском кругу в противоположном углу гостиной: «Кто такие Майлзы?» Но Стюарт, как ей показалось, предпочел не увидеть этого взгляда, и (или опять же ей это показалось?…) чуть заметно помрачнел. Тем временем Изольда, снова начавшая беседовать со старшим Колдскоттом, на этот раз о путях развития российского образования, заметила, как гости оживились, потому что в эту минуту в гостиную вошли долгожданные Майлзы. Первой Изольда увидела симпатичную рыжеволосую девушку, будто сошедшую с иллюстрации книги об Ирландии. За ней выступал ее отец, Джереми Майлз, походящий сразу на всех персонажей «Пиквикского клуба».

– Ну, вот теперь, когда все в сборе, прошу к столу, – и тетя Дженни распахнула дверь в столовую. Она указала гостям на их места за праздничным столом. Согласно этой рассадке, Стюарт и Изольда оказались по разные стороны стола. Зато юная Дениз Майлз сидела слева от Стюарта, то и дело заливаясь краской, когда тот подливал ей вина или воды.

– Не правда ли, они – красивая пара? – шепнула Изольде тетя Дженни, подкладывая ей в тарелку кусок традиционной английской запеканки. – Мы все очень надеемся, что Стюарт скоро на ней женится. Как только закончится траур по ее ушедшей матери. Бедняжка Дениз потеряла мать накануне своей свадьбы. А Эллис так и не увидела дочь в наряде невесты…

Изольда сделала большой глоток воды и посмотрела на Стюарта. Тот, наверное, заметил, что его тетя что-то нашептывала его русской подруге. По изменению выражения лица Изольды было трудно не понять, о чем шла речь. Стюарт мужественно, не отводя глаз, выдержал ее взгляд, полный вопрошающего отчаянья. Он лишь слегка пожал плечами, словно объясняя, что он тут ни при чем, и что это не его решение; ему тоже оно не очень приятно, но изменить ситуацию он не в силах.

С трудом дождавшись окончания обеда, Изольда засобиралась обратно в Лондон. Ей хотелось успеть на ближайший автобус, потому что даже мысль о том, чтобы остаться в одном городе со Стюартом и его невестой, хотя бы на один лишний час, была для нее непереносимым страданием. Стюарт хотел было уговорить ее задержаться, но она припомнила ему цитату из Ницше: «Посягаю ли я на счастье?» Ее возлюбленный не нашел слов, который могли бы ее остановить. Он проводил ее до автобуса, и больше они никогда не виделись и не писали друг другу.

После закрытия нашего заведения я ждал, когда Антон подойдет пожелать мне спокойной ночи. У нас была такая традиция: если он допоздна засиживался в ресторане, он всегда подходил ко мне, гладил по голове, почесывал гребешок, иногда приносил какой-нибудь вкусный салатик, и я, нарушая все законы диетологии, досыта наедался перед сном. Мы часто болтали, то есть он рассказывал, как идут дела, а я слушал и делился своими соображениями, конечно, не навязывая своего мнения: просто я хотел, чтобы он знал, что я думаю по данному вопросу.

В этот вечер в ресторане была и Марго. Надо признать, что мы с ней так и не смогли подружиться. Я никак не мог забыть, что, по ее мнению, я похож на какую-то дурацкую сумку. Я был уверен, что эта самовлюбленная девица надоумила Антона поселить меня в ресторане не потому, что я – основа концепции заведения, а лишь потому, что сама носила фамилию Игуанская. Мне ни капли не нравилась эта бабенка. Я недоумевал, зачем она постоянно крутилась в ресторане, заигрывала с официантом Федором, разговаривала с главным бухгалтером и подолгу просиживала в кабинете Антона. Я однажды интеллигентно намекнул хозяину о своих наблюдениях и возникших в этой связи вопросах, но он лишь отмахнулся и, помазав мой гребешок детским кремом, сказал: «Алик, ты к ней придираешься!». Я немного обиделся, что мои слова не были приняты всерьез, но не оставил решимости внимательно следить за этой длинноволосой крашеной блондинкой с претензией на изысканность вкуса.

Антон почему-то все не приходил, и я решил, что пора, как обычно, помедитировать, чтобы прогнать тревоги дня, и засыпать, не пожелав ему спокойной ночи. «Досадно, конечно, что в присутствии Марго я оказываюсь на втором месте в борьбе за внимание Антона Малова. Эх! Но я его понимаю… Мужиков все-таки не переделать: всегда воспламеняешься и забываешь обо всем на свете, даже о друзьях, когда рядом женщина. Природа, мать наша», – вздохнул я.

В этот самый момент появилась моя соперница. За ней в уже опустевший зал вышел и Антон. Марго заметно злилась. Видно, кому-то удалось вывести ее из постоянно холодно-равнодушного состояния, венчаемого надменной улыбкой.

– У тебя никогда нет времени на секс, – обличительно бросила она.

Так, семейные разборки. Хорошо, что почти никого из персонала не осталось.

– Марго, не надо так, – Антон попытался ее успокоить. – Что будешь? Мартини, виски? – он зашел за барную стойку.

– Водки, – отвернувшись от него, сказала Марго.

Антон взял большой стакан, насыпал в него кубики льда, налил немного водки и поставил перед ней. Она залпом опрокинула стакан и потребовала еще.

– И вообще, Малов, мне надоел твой ресторан, твои официантки, пожирающие тебя взглядом, твои вечные многочасовые встречи с якобы нужными людьми…

Антон молчал. Я знаю, что он никогда не пил, когда был за рулем, но сейчас даже из моего дальнего угла было видно, как он борется с искушением налить и себе грамм сто, а то и двести.

– А теперь ты приволок из Москвы эту малолетку, – продолжала Марго. – Тебе что, питерских шлюх мало?! – она перешла на крик.

– Марго, ты же знаешь, что Полина делала передачу на радио о нашем ресторане. И это в первую очередь интересует меня, а не ее. Кроме того, она сотрудничает с несколькими журналами. Ты же должна понимать, что пара-тройка статей о заведении нам будут очень кстати.