Наталья с отцом сидели в коридоре на стульях, ожидая, когда врач вернётся и расскажет, как обстоят дела. Она вспоминала все события последних часов, прошедших после того, как у Марии Григорьевны начался приступ.

После слов Даши первым её порывом было вызвать неотложку. Она бросилась к телефону и в растерянности замерла перед ним, вдруг сообразив, что не помнит как звонить в «скорую»: 01, 02 или 03.

- Брось телефон, - крикнул ей из кухни отец, склонившийся над Марией Григорьевной. – Выводи машину из гаража.

Больница находилась в городе и приезда «скорой» действительно можно было ожидать до второго пришествия. Наталья, набросив пальто, кинулась вниз в гараж, где стояли её «Фольксваген» и традиционная «ГАЗ-24» родителей. Вывев своего «немца» на подъездную дорожку, она, не сбавляя темпа, забежала обратно в дом, где Леночка, услышавшая, что бабушке плохо, спустилась сверху и бродила сейчас по первому этажу, сдерживая рыдание.

- Готово, - крикнула Наташа в кухню отцу и повернулась к Леночке. – Одевайся, доченька, быстро. Нам нужно везти бабушку в больницу.

Илья Сергеевич, легко подняв тело жены на руки, понёс её к выходу, бросив через плечо:

- Даша, вынеси мне пальто и шапку.

Вместе с Натальей они уложили Марию Григорьевну на заднее сидение, после чего Илья Сергеевич, сказав дочери заводить мотор, вернулся в дом за деньгами, без которых сейчас в клинике можно умереть, не дождавшись врача.

Таким образом, до 2-й городской больницы, находившейся ближе всего к Медведовке, они добрались в рекордно короткое время.

Сейчас Наташа с отцом негромко переговаривались, напряжённо прислушиваясь к тому, что доносилось из дальнего края коридора, где находились палаты реанимации. Илья Сергеевич заметно спал с лица и подрастерял былую самоуверенность. Говорил он без обычного своего напора и властности, и Наталья, хорошо изучившая своего отца, с удивлением замечала в его голосе нотки испуга. Мысль о потере жены, не абстрактная, а такая вот, подобная железному удару летящего поезда, изрядно нарушила его равновесие.

Врач появился через час, присаживаться не стал, сказал только:

- Всё в порядке. Кризис прошёл, но разминулись буквально на минуты. Доставили бы её чуть позже, и мы могли бы её уже не вытянуть. А так, ещё дня три-четыре полежит здесь, а потом уже перейдёт в общую палату.

- Насколько это у неё серьёзно? – спросил Илья Сергеевич.

Врач пожал плечами:

- Инфаркт, дорогие мои, это всегда серьёзно. Необходим будет особый щадящий режим. Хорошо бы ей пройти специальный курс в кардиологическом центре у Иванчука.

- Ведь предлагали же ей ложиться, - махнул рукой Илья Сергеевич, - Сколько раз я с самим Иванчуком разговаривал. Так, попробуй её убедить. Разве что связать и отвести насильно. Так, наверное, и надо было сделать.

- Пап, ты же знаешь маму, - мягко сказала ему Наташа. – Она просто не хотела оставлять надолго тебя без присмотра.

- Присматривают за младенцами да калеками. А сердце – это не шутки, да ещё в нашем возрасте.

- Ну, ладно, - сказал врач. – Сестра сейчас даст вам список того, что нужно будет привезти ей к утру. А вы можете ехать домой. Если хотите, запишите номер телефона нашего отделения и, на всякий случай, оставьте свой домашний.

Илья Сергеевич, несколько восстановивший самообладание, сжал губы и повернулся к дочери:

- Давай, Наташа, отправляйся домой, а я останусь здесь до утра.

Наташа, прекрасно знавшая характер отца, только вздохнула.

- Я тебе перезвоню утром, узнаю, как дела. Ты хоть найдёшь потом, кто тебя отвезёт?

Илья Сергеевич махнул рукой:

- Не волнуйся.

Они попрощались. Наташа разбудила разоспавшуюся Леночку и направилась к выходу. В конце коридора она оглянулась. Илья Сергеевич сидел, ссутулившись, утратив обычную величественную осанку, и нервно сжимал кулаки. Старый одинокий человек в мешковатом пальто. К нему подошла медсестра и, наклонившись, что-то негромко сказала. Отец несколько раз кивнул головой, поднялся и пошёл следом за ней. У Натальи защемило сердце.

- Пойдём, - тихонько сказала она дочери.

- А бабушка выздоровеет? – спросила Леночка, поднимая к ней заспанное личико.

- Выздоровеет, родная. Конечно, выздоровеет, - сказала Наташа, сглатывая подступающие слёзы.

Они спустились вниз к машине. Леночка сразу же забралась на заднее сидение и умиротворённо засопела, засыпая. Обходя машину, Наталья подумала о том, что все Леночкины вещи остались в доме родителей.

«Заеду и заберу завтра», - решила она, сидя за рулём и прогревая мотор, прихваченный лёгким морозцем.

Стояла ночь. Светили звёзды. До их дома было пятнадцать минут езды.

Презентации в «Давыдовке» заканчивались далеко за полночь, к утру. Но Вознесенский, серьёзно относившийся к своей работе и, связанным с нею, обязанностям, редко задерживался после одиннадцати. Об этом сообщали информаторы, это подтверждала группа наблюдения, и сегодня Пётр Иванович не изменил своим собственным правилам. Без восьми минут одиннадцать он и сопровождающий вышли из дверей ресторана и направились к находящемуся на стоянке «БМВ».

- Ведём два квартала, - сказал Бита Гоше. – Если они домой, сворачивай на Пушкинский бульвар, а потом по Строительному напрямик.

Гоша, знавший все переулки города не хуже Биты, молча кивнул. Следить за машиной ночью, когда в городе почти нет движения, особенно трудно. Обычно это делают на нескольких машинах, либо на одной, но уже при так называемой «прессинговой» слежке, когда ведомому открыто демонстрируют, что за ним идёт наблюдение.

На следующем светофоре, который уже не работал, а мигал, жёлтыми всполохами освещая перекрёсток, Гоша свернул направо к бульвару Пушкина и понёсся на всех парах к дому, где жил Пётр Вознесенский.

- Так. Нормально. Должны опередить, - говорил Бита, следя за стрелкой часов. Перед акцией в нём всё подобралось. Фразы стали короткими и отрывистыми.

Они въехали во двор, опередив «БМВ» на две с половиной минуты. Вокруг не было никого, только случайный прохожий шёл от какого-то дома мимо стоянки автомобилей. Странно, человек этот показался знакомым Бите, что-то такое было в его фигуре и походке. Но они видели его только со спины, на улице давным-давно стемнело, а перед Битой сейчас стояла совсем другая задача, поэтому мысли об этом человеке он задвинул куда-то в самый дальний угол своего сознания.

- Порядок. Никого, - повернулся Бита к Георгию. – Действуем по первому плану.

- Я на стоянку, - сказал Гоша, доставая пистолет.