– Ох, Пернел, – с облегчением обратился он к ней, – я никак не найду те материалы – ну знаешь, то, что мы придумали и отпечатали о новшествах на нашем предприятии. Хотел бы дать экземпляр мистеру Тримейну.

Она моментально отыскала стопку буклетов и передала несколько штук предполагаемому благодетелю. Впрочем, тот, разумеется, не бросился сразу же просматривать, а пожал руку Майку, удостоил легким кивком головы его секретаршу и отбыл. Пернел, облегченно вздохнув, принялась за работу, а Майк вдруг вознамерился проводить гостя вниз, до машины. «Ну, держись, сейчас начнет расспрашивать…» В самом деле, почему она держала в тайне, что глава такой известной финансовой компании дышит по уик-эндам воздухом по соседству с ней? И Пернел не ошиблась.

– Честное слово, Майк, я понятия не имела, кто он такой! До вчерашнего дня, когда он позвонил поговорить с тобой и представился – президент «Брэддон консолидейтид». Да мне и в голову не приходило… Представляешь, он в приказном тоне предлагал мне привести в порядок мой сад… – И остановилась, поняв по выражению лица Майка, что он ей верит.

Но вот выполнит ли она его просьбу:

– Хм, ты уж, пожалуйста, с ним поаккуратнее, не позволяй себе… ну, сама понимаешь.

Майк нервничает, это понятно: надеется получить заем. Она его успокоила, как могла, пообещала помнить об интересах фирмы даже во сне, не то, что в свободное время. Пора, однако, сменить тактику.

– Я просто никак не могла от него отделаться, чтобы предупредить тебя, и страшно обрадовалась, когда ты не поехал домой, а появился здесь.

– Да, получилось удачно, – радостно согласился Майк. – Сам чуть в обморок не упал: спрашиваю у Карен, чей это у нашего подъезда шикарный «ягуар», а она: «Какой-то мистер Тримейн приехал».

Около семи Пернел убрала со стола бумаги и отправилась домой. Соседского экипажа у коттеджа нет. Пернел принялась готовить себе ужин – и тут из соседнего дома послышались приглушенные звуки… Вот странно: что это она заулыбалась? Ведь не потому, что соседушка оказался дома, – вот уж нелепость! А машина его, видимо, в гараже. Ну и нечего о нем думать, что у нее, дел мало? И она занялась приготовлением чая.

Подошла к холодильнику за бутылкой с молоком – ох, да ведь у нее в доме побывал мистер Джонс: от молока не осталось и следа. Вполне очевидно, электрик решил, что приглашение подкреплять слабые силы чаем и кофе относится и к молоку. А ей самой сейчас так необходима хоть чашка чая. За стеной какие-то негромкие звуки – сосед… Нет, не тот случай, чтобы запросто одолжить молока… а, да ладно, в конце концов, в шесть утра появится молочник, не умрет же она за ночь.

Остаток вечера она посвятила окончательной отделке спальни. Теперь можно, наконец, здесь улечься спать, что она и сделала с великой охотой: трудный выдался денек. Проснувшись на следующее утро очень рано, она первым делом подошла к окну: все в порядке, бутылки стоят на дорожке перед домом – молочник приходил.

Дождик моросит, влажно, душно… Пожалуй, надо оставить окно приоткрытым. Пернел спустилась на кухню, поставила чайник и, не потрудившись даже набросить халатик на прилипшую к телу ночную сорочку – так отчаянно хочется чаю! – высунулась за дверь взять бутылку с молоком.

Беды ее начались с того, что молочник почему-то поставил бутылку не рядом с дверью, как обычно, а в нескольких метрах от нее. А, все равно никого сейчас поблизости нет. Пернел выскользнула наружу, подцепила бутылку вместе с запиской молочника, пробежала глазами сообщение – со следующей недели новые цены на апельсиновый сок, – повернулась к двери – и ахнула! Не успела она протянуть руки к двери, как та захлопнулась…

Пернел осталась, в полной растерянности, не веря глазам, перед плотно закрытой дверью, с бутылкой в руках. Вот так история! Что же теперь делать? Проклинать свою аккуратность: и зачем она вчера, едва приехав, забрала ключ от задней двери, оставленный электриком?.. Надо срочно что-то придумать, она попала в переплет, это ясно. Не стоять же здесь целый день, с бутылкой молока в руке… Машинально поставив бутылку на дорожку, вместе с запиской, она судорожно соображала: как проникнуть в собственный дом? Все окна на первом этаже плотно закрыты, пробовать открыть их – дело безнадежное. Окно спальни? Но, чтобы до него добраться, нужна лестница. Кажется, она как-то видела лестницу возле гаража Тримейна…

Стараясь ступать бесшумно, благо она в мягких тапочках, Пернел миновала проход в кустарнике, разделявший участки, и устремилась к гаражу. Черт бы побрал и педантичность соседа: гараж заперт! Так и хочется взломать дверь, как заправскому угонщику! Пришлось несолоно хлебавши вернуться к своему владению. А что она, собственно, кипит? Кто тут виноват, кроме нее самой? Уж во всяком случае, не бедный Тримейн… Правда, бедная-то, скорее, она. И почему она начинает кипеть при одной мысли о нем? А тут еще неприятное ощущение: мокрая рубашка липнет к телу…

Проблему, однако, придется решать. Сосед ее, видимо, еще возлежит на своем ложе! Вот окно его спальни… Хоть бы какая-то польза от этого соседства: ну, спустился бы, что ли, помог ей… О чем это она думает? Опять несправедлива к этому человеку: Хантер Тримейн наверняка всю жизнь усиленно трудился, чтобы достичь такого положения в обществе, – имеет полное право отдохнуть хотя бы в воскресенье! Все время у нее эти переходы – то ненависть к соседу, то неистовое желание быть к нему справедливой. Ох, а она еще в таком виде! Спальни у него две, наверняка он спит в большой…

Беспокоить его ужасно не хочется, но ведь у него есть стремянка, она была уверена, видела! Что еще? Протопать в мокрой, липкой ночной сорочке полмили до деревни и сдаться на милость местного полицейского?..

Дождь припустил еще сильнее. Она открыла было рот, чтобы позвать Тримейна, как вдруг внезапное воспоминание молнией пронзило мозг: его субботняя гостья! О Господи! Очень возможно, и теперь он в доме не один и как раз… Волосы ее промокли насквозь, она в ночной рубашке… А, черт его побери! Что ей остается делать…

– Три-и-мейн! Мистер Тримейн! – воззвала Пернел в полном отчаянии.

Безмолвие было ей ответом.

– Мистер Три-и-мейн! – снова заорала она, подождала немного и опять: – Мистер Тримейн! Ха-антер!

Как же она его ненавидит: спит, спит мертвым сном… Обессиленная, девушка тупо уставилась на свои размокшие шлепанцы: сквозь них игриво проглядывала галька гравийной дорожки.

Первый камешек, брошенный в окно его спальни, не возымел никакого действия. За ним последовал второй, третий, четвертый, пятый… Никакого ответа! Будь он неладен, этот соня! Выбрав камень побольше, она изо всех сил швырнула его в окно. Тр-рах – стекло разлетелось вдребезги… В ужасе глядела Пернел на плоды своих трудов, когда в окне внезапно показался Тримейн с обнаженной грудью и мокрыми волосами – явно выскочил только из-под душа. Зашел, наверно, в спальню из ванной, а тут осколки стекла сыплются, извольте радоваться!

Не без усилия Пернел оторвала взгляд от широкой, поросшей волосами груди – и встретила холодный взор.