— Не сразу. Тогда в Южной Африке было полно насилия, и ответственность за него возлагали в основном на АНК. Слово «насилие» лучше всего характеризует то, что творилось в то время в стране. — В словах Ким звучала горечь. — Подозрения у Тодда появились, когда в Южную Африку вскоре после смерти Марты приехала его бабушка — ее мать. Она задавала много вопросов, на которые Корнелиус отказался отвечать. После переживаний по поводу общей утраты отношения между ними совсем испортились. Тогда Тодд не слышал, о чем она спрашивала, но в 1997 году специально съездил к ней в Миннесоту. Бабушка жила на берегу озера неподалеку от Миннеаполиса. Я была там один раз сразу после свадьбы. Необыкновенно красивое место. Как бы то ни было, старушка рассказала, что настаивала, чтобы Корнелиус обратился в Комиссию по восстановлению правды и примирению. Ты что-нибудь о ней слышал?

— Что-то смутное.

— Она была создана в соответствии с новой конституцией Южной Африки для расследования преступлений во время апартеида. Люди могли обратиться в комиссию и рассказать об убийствах и пытках, к которым прибегали как белые, так и черные, а КВПП проводила расследование. Преступникам гарантировалась амнистия, если они не будут скрывать правду. Комиссия рассмотрела тысячи дел, жертвами которых были не высокопоставленные лица, а в основном самые обычные люди. Бабушка Тодда считала, что это лучший способ выяснить, что на самом деле произошло с Мартой. Но Корнелиус отказался.

— А как он это объяснил?

— Тодд спрашивал его. Корнелиус заявил, что не хочет ворошить прошлое и снова переживать весь ужас ее смерти. Тодд с отцом тогда сильно разругались, и Тодд пригрозил, что сам поедет в Южную Африку и обратится в комиссию, но Корнелиусу удалось отговорить его. Учитывая положение, которое он занимает в обществе, показания Тодда спровоцировали бы настоящий скандал в прессе, и его отец считал, что это несправедливо по отношению к остальным членам семьи, которые не хотят публичности и вмешательства в свою частную жизнь. Кроме этого, без поддержки Корнелиуса сам Тодд мало что мог сообщить. Поэтому он и не поехал.

А на прошлую Пасху бабушка Тодда умерла. Его дед тоже умер вскоре после Марты. У него был рак, и смерть дочери только ускорила развитие болезни. Брат Марты погиб в автомобильной катастрофе в возрасте двадцати лет, поэтому Тодд и Кэролайн оказались единственными наследниками. Разбирая бумаги своей бабушки, Тодд натолкнулся на письмо Марты, своей матери, о котором мы тебе рассказывали. Вот тогда он снова начал задавать вопросы.

— Я могу увидеть письмо?

— Подожди. Сейчас принесу. — Ким оставила Кальдера на кухне и прошла в прихожую, где начала копаться в чемодане. Через минуту она вернулась, держа в руках маленькую фотографию в рамке и конверт авиапочты. Она протянула Кальдеру фотографию.

— Тодд никогда с ней не расстается и всегда возит с собой. Я хочу, чтобы ты знал, как она выглядела.

На снимке была женщина, сидевшая на ступеньках в саду и обнимавшая старого желтого лабрадора. Она была стройной, с открытым взглядом голубых глаз и длинными светлыми волосами до плеч. Потертые джинсы и простая голубая футболка. Никакой косметики, а улыбка на лице — теплая и дружелюбная.

— Она была просто потрясающей! — не удержался Кальдер.

— Снимок сделали за пару лет до ее смерти. Здесь ей чуть за сорок.

— Понятно.

— Насколько я знаю, ее семья родом из Норвегии, а девичья фамилия — Ольсон.

— Чувствуется происхождение. — Кальдер внимательно разглядывал фотографию. — А могу я увидеть письмо?

Ким передала ему конверт, из которого он вынул пару зачитанных листков, покрытых мелкими угловатыми буквами.

— Тодд говорил, что обычно ее почерк был намного лучше. Он считает, что это показывает, как сильно она была напугана и нервничала.

Кальдер углубился в чтение.

«Хондехук»

25 августа 1988 года

Дорогая мама!

Я знаю, что это письмо тебя расстроит, и заранее прошу прощения. Когда ты его получишь, прочитай и спрячь подальше. При общении со мной по телефону не упоминай о нем. Когда я в следующий раз приеду в Америку, расскажу все подробно. Надеюсь, это будет в сентябре.

Ты знаешь, что наши отношения с Корнелиусом сейчас переживают не лучшие времена. Я рассказывала тебе, что он собирается продать все свои южноафриканские газеты и закрыть «Кейп дейли мейл», все это меня очень огорчает. Знаешь, я кое-что выяснила, и это меня беспокоит. Не просто, а очень беспокоит.

Если со мной что-нибудь случится… Я ненавижу себя за то, что пишу эти слова, потому что понимаю, как сильно они тебя встревожат, и уверена, что со мной все будет в порядке, но на всякий случай, если что-нибудь вдруг произойдет, тебе необходимо кое-что знать. Тебе надо связаться с моим другом Бентоном Дэвисом. Он работает в нью-йоркском офисе «Блумфилд-Вайс» — инвестиционного банка, который ведет дела «Зейл ньюс». Я доверяю ему, и он расскажет тебе все, что я узнала.

Кроме того, кое-что есть в моем дневнике, в самом конце, на страницах, помеченных «Лагербонд» и операция «Дроммедарис». Ты можешь прочитать и весь дневник, только не показывай его Корнелиусу. Я прячу его у себя в столе в «Хондехуке». Это черная тетрадь в молескиновой обложке, она лежит в коробке с ярлычком «Налоги в США за 1980–1985 гг.». Ты найдешь ее в глубине нижнего ящика. Я подумала, что содержимое такой коробки ни у кого не вызовет интерес. Но если со мной что-нибудь случится, пожалуйста, приезжай как можно быстрее и достань ее.

Когда ты найдешь дневник, прочитаешь и поговоришь с Бентоном, то расскажи обо всем отцу. Вы вместе решите, как поступить. Я доверяю только вам двоим и не сомневаюсь, что вы примете правильное решение.

Невозможно выразить в письме, как сильно я вас люблю. Ты меня всему научила и подарила столько любви! Если бы мне удалось дать Тодду и Кэролайн хотя бы половину того, что я получила от тебя, я была бы счастлива. Я знаю, что иногда совершала поступки, которых ты не одобряла, знаю, что ты прощала меня, когда простить было очень трудно. Спасибо тебе за это.

Со всей любовью

Марта.

— Ничего себе! — произнес Кальдер, возвращая письмо Ким. — Теперь я понимаю, почему вы так хотите поговорить с Бентоном.

— Ему наверняка что-то известно.

— Ты говорила, что Тодд пытался с ним встретиться?

— Да. Тодд звонил ему из Америки накануне приезда в Англию, но не смог пробиться дальше личного секретаря. Оказавшись в Лондоне, мы направились лично в офис «Блумфилд-Вайс», но нас к нему не пустили. Мы попытались объяснить причину визита, однако охранники оказались просто свиньями и даже слушать не стали. Мы не знаем, как он выглядит, поэтому не могли даже где-то подстеречь его. Корнелиус отказался помочь. Тогда мы и обратились к тебе.

— После того что Марта написала о нем, очень странно, что он не захотел встретиться. Но это было не о том Бентоне Дэвисе, которого я знаю.