даже для самого себя, добавил он. Однако, хоть подобные мысли и были нетипичны для молодого человека, но надежда на то, что он теперь оказался полноправным хозяином этого тела, согрела душу и придала новых сил. А значит — хватит засиживаться и гадать что да как.

Тима, насколько мог, быстро собрался, решив отложить завтрак на более позднее время. Ему, почему—то, не хотелось больше оставаться на этой полянке, да и сильнее вникать в произошедшее, если честно, тоже. Он жив, цел, вещи сохранил, а на остальное плевать. Может быть это была и не очень правильная позиция, но попаданцу было уже все равно.

Да и сомневался Тима, если быть до конца честным, что сможет разобраться в произошедшем. По крайней мере — пока. А значит незачем и голову себе забивать. Так он решил. Так он и поступил, выдвинувшись в путь уже через каких—то пять минут, оставив за спиной разоренную непонятным буйством стихии полянку.

Жахнуло, судя по всему, очень знатно. Настолько, что Тима еще добрых пятнадцать минут находил следы разрушений, вызванных непонятным взрывом. И это при том, что шел он достаточно ходко. Однако, то тут, то там, все же встречал свежие выщербины на стволах деревьев, побитую камнями листву, да и сами камни. Их очень легко было узнать — они были гораздо светлее своих собратьев, да и форму имели другую — более угловатую, не успевшую еще сгладиться под напором времени и природных факторов.

— Такая мощь, а на мне — ни царапинки, — задумчиво вертя в руках один из осколков проговорил попаданец вслух, — очень странно, — он «жабкой» швырнул обломок в реку и двинулся дальше, даже не обратив внимание на то, что тот подпрыгнул аж четыре раза, сейчас его больше интересовало каким образом он оказался в эпицентре взрыва и ничуть при этом не пострадал.

Лишь во второй половине дня, когда его желудок, наконец—то начал о себе напоминать не только сосущим чувством голода, которое задумавшийся попаданец даже не замечал, но и подал «голос», до Тимы дошло, что стоит сделать привал и кого—нибудь съесть. Кандидатов на съедение в данном случае было не так уж и много, поэтому он достал свою последнюю рыбину и разбил глиняный каркас, как делал это и раньше. Однако, вместо упоительного запаха печеной рыбы, в нос ему ударила неимоверная вонь, настолько сильная, что он не сдержался и его стошнило.

Все—таки срок годности у рыбы оказался не настолько большим, как он надеялся и теперь придется чаще делать перерывы на рыбалку. А это — потеря времени и снижение темпа продвижения. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то какая ему была разница с какой скоростью идти? Правильно — никакой, поэтому Тима, отбросил все свои сомнения и отправился на поиски подходящего для стоянки, а если рыбалка затянется, то и ночлега, места.

Однако, на этот раз, поиски затянулись. Казалось, что кто—то специально убрал все удобные и более—менее защищенные места. В конце концов, после часа поисков, Тима решил, что лучшее — враг хорошего и остановился у еще одного большого камня.

Место было, мягко говоря, не очень. Достаточно открытое, слабо защищенное от ветра и возможной непогоды. Но нищим выбирать не приходится. И, если он не хотел провозиться до глубоких сумерек, то нужно было уже сейчас начинать готовить лагерь. Поэтому, попаданец и не рискнул идти дальше, вместо этого занявшись обустройством стоянки.

Ловить рыбу новым копьем оказалось очень удобно. И если раньше, от него, бывало, уходили подранки, то сейчас таких не было вовсе. Он прицеливался, наносил удар и готово — еще одна гостья к его ужину.

В этот раз он жадничать не стал и остановился на трех тушках. Из расчета, что за один прием пищи он будет съедать по одной. Подобная формула питания позволит ему не тратить лишних сил на охоту, не портить продукты и самое главное — каждый вечер кушать свежеприготовленную рыбку, что будет приятным бонусом и пусть и небольшим, но все же светлым, лучиком в его мрачной действительности.

Попаданец уже настолько освоился со своим образом жизни и так наловчился в быту, что ни потрошение, ни обмазка рыбы глиной, больше не занимала много времени. И теперь, пока пища готовилась, ему было просто нечем себя занять.

Тима хотел, было, пойти прогуляться. Но лишь одна мысль о том, что ему нужно будет куда—то идти, вызвала стойкое отторжение. Поэтому, он уселся у одного из деревьев, к которым был привязан гамак, и полез внутрь своего рюкзака, решив еще раз взглянуть на ингредиенты, оставшиеся от молодого шамана.

С нескрываемым удивлением обнаружил на дне рюкзака кусок плохо пропеченного хлеба. Вспомнил, что уже видел его и хотел уже выбросить эту мерзость, однако, что—то остановило его руку и он убрал хлеб обратно в сумку. Мало—ли когда пригодится.

Достал вяленое мясо. Принюхался. Убедился, что оно еще вполне съедобно и тоже вернул свой НЗ на случай голода обратно в сумку. После чего, наконец—то достал мешочек с мешочками.

Открыл один из них, другой, третий — все то же, что и раньше — какие—то травы, грибы и какашки, все как и раньше. Тима вздохнул, понимая, что ничего нового тут не найдет, но все же продолжил открывать мешочек за мешочком, все же на что—то надеясь.

В последнем оказался какой—то серовато—белый порошок. Попаданец очень обрадовался и мысленно обругал себя последними словами. Ведь он уже видел этот мешочек раньше, когда в первый раз рылся в вещах шамана, но совершенно забыл о том, что у него есть соль.

Он уже предвкушал какой пир себе устроит вечером, когда внутренний голос шепнул ему, чтобы он проверил, а действительно ли там находится соль, а не какая—нибудь очередная наркота. Все же соли разными бывают...Тима вновь развязал мешочек с белым порошком и окунул туда палец, после чего поднес ко рту и, подражая героям американских фильмов про полицейских, облизал.

Что ж, подлый внутренний голос оказался прав и не прав одновременно. Это действительно оказалась не соль, однако и ни какого наркотического опьянения, ни сейчас, ни спустя пятнадцать минут, попаданец не почувствовал. На вкус — камень как камень.

Расстроенный крахом своих надежд на изысканный ужин, он с тяжелым вздохом упаковал все как было и стал наблюдать за костром, так как больше ему сейчас заняться было нечем.

Когда уже все было готово и частично съедено, Тима решил, что зря так переживал, ведь даже без соли рыба была, по—прежнему, необычайно