– Евлампочка, у вас лицо доброго человекаи глаза без хитрости. Дай вам господь не знать, какова настоящая любовь. Этововсе не светлое чувство, а гиена с огненной пастью, приносит лишь мучения.Никогда никого не любите! Меня убьют мои дети! Я знаю! Не спрашивайте,откуда. Они сумеют, как всегда, выйти сухими из воды. Они просто меня убьют.

Высказавшись, Пронькина ступила на лоджию, явыглянула ей вслед и поняла, что балкон опоясывает все здание, на него выходятдвери всех номеров. Странное решение для лечебницы, но, наверное, архитекторпредполагал, что богатые люди не станут лазить в чужие комнаты, чтобы украстьчасы или кошельки постояльцев.

Дав себе честное слово тщательно запирать наночь не только дверь из коридора, но и на балкон, я переоделась и отправиласьна ужин.

Вступать в контакт с кем-либо из постояльцевмне не хотелось, поэтому столик я выбрала в самом углу. Не успела официанткапринести заказ, как в зал вошел Максим и, не колеблясь, направился в моюсторону.

– Это я! – весело сообщил он,усаживаясь на стул. – Что можно схавать в качестве вечерней трапезы?

Я опустила глаза в тарелку и началааккуратно отделять филе рыбы от костей. Максима не смутило мое нежеланиеподдерживать беседу.

– Сибас? – стал гадать он. –Дорадо? Морской черт? Это вкусно? Советуешь мне попробовать?

Я пожала плечами. Нахал поманилофициантку:

– Киса, неси рыбку, бутылочку красноговина...

– Может, белого? – остановила егодевушка.

– Не люблю, – откровенно призналсянаглец. – Поэтому, наплевав на правила хорошего тона, мы будем пить...вот... Шато д’Экос, год подходящий. Сомелье здесь есть?

Официантка улыбнулась.

– Конечно.

– Не стоит его звать, сами будемпробовать, а на десерт... м... м... Котя, ты диету держишь? Ау, котик!

– Вы ко мне обращаетесь? – процедилая сквозь зубы.

– За тебя волнуюсь! Фигуру бережешь?

– Нет, – севшим от злости голосомответила я, – мне абсолютно плевать на объем талии и бедер.

– Это по-нашему, – щелкнул пальцамиМаксим. – Тэкс... Подай нам, киса, тирамису. Надеюсь, повар сам десертготовит, а не вытаскивает замороженный полуфабрикат из холодильника.

– У нас кондитер-итальянец, –сообщила официантка.

– Пронто, киса, – распорядилсянаглец. – Всего, как понимаешь, по две порции.

После меню внимание Макса переключилось наменя:

– Шикарная погода, не находишь?

– М-м-м, – бормотнула я.

– Упс, тема не подходит. Как тебе сериал«Секс в большом городе»?

– Не смотрела.

– Снова мимо. Сама скажи, чем интересуешься?

– Чисткой автомата Калашникова, –прошипела я. – Очень уважаю стрельбу по летающим хамам!

– Я тебе совсем-совсем ненравлюсь? – пригорюнился Макс. – Болезненный пинок по мужскомусамолюбию! Кстати, я холост и богат!

– Вы же шофер! – ехидно напомнила я. –Простой водитель-трудяга, нацепивший к ужину пиджак от Вивьен Вествуд и новыечасы за нереальные бабки.

Максим вытащил из кармана пачку сигарет.

– Ну извини, я идиот! Мне постояннокажется, что бабы на мои деньги клюют, вот и решил прикинуться богачом.Согласен, получилось глупо. Давай дружить?

– Успокойтесь, – пробурчалая, – мне своих средств хватает. Зачем напрягаться? К вам сейчасдевушка придет, получится неудобно.

– Девушка? – вытаращил глазаМаксим. – Я не живу с девушками.

Я с силой воткнула вилку в ни в чем неповинного сибаса.

– Не любите слабый пол – рулите впротивоположный угол, там сидит гламурный юноша, похоже, он лишился аппетита отодиночества.

Максим потер затылок.

– Что ты злишься?

Я швырнула на стол приборы.

– Чего вы ко мне пристали?

– Честно? Приударить за тобой решил! Тытакая красотка! – горячо заявил наглец. – Чем я тебе не по вкусу?

– Не люблю людей, которые называютофициантку «киса», – отчеканила я. – И вы заказали два десерта ибутылку вина, значит, ждете спутницу!

– Мимо! – усмехнулся Максим. –Десерт и выпивка для нас!

– Я ничего не просила!

– А я хочу тебя угостить!

Я приоткрыла рот, чтобы конкретноотправить Максима в далекое пешее путешествие. Но именно в эту секунду кстолику подошла официантка и начала ставить на скатерть хлеб, масленку, соль,перец...

– Киса, – обратился к нейнахал, – тебя как зовут?

– Света, – тут же состроила емуглазки глупышка.

– А по отчеству? – не успокоилсяМаксим.

– Николаевна, – сильно нажимая на«а», произнесла официантка.

– Уважаемая Светлана Николаевна, –торжественно объявил мой незваный товарищ. – Торжественно клянусь, чтоболее не позволю себе фамильярно называть вас кисой. Это неприлично и унижаетваше достоинство.

– Унижайте, коли хотите, –захихикала Света. – Исполню любой каприз за ваши деньги. Пообещаетехорошие чаевые – джигу сплясать могу.

– Уважаемая Светлана Николаевна... –снова завел идиот.

– Прекрати! – велела я.

– О! Мы уже перешли на «ты»! Отношенияразвиваются в правильном направлении! Но мужчину нельзя дезориентировать,перегреются предохранители. «Киса» тебе не нравится, «Светлана Николаевна» неподходит! Я в смятении! Короче, милейшая девушка, унеси на фиг масленку сбулкой, этот дуэт никто употреблять не хочет!

И вот тут моя злость достигла точкикипения.

– Оставьте! Я люблю масло!

Света подмигнула мне и исчезла.

– Никогда не видел девушек, которыехавают батон с холестерином! – уверенно произнес Максим. – Вторичныйполовой женский признак – не жрать маслице.

Трясясь от негодования, я схватила белыйломоть, намазала его толстым слоем вологодского, демонстративно откусила кусоки забубнила с набитым ртом: