Мама не нашлась, что ответить. Зато Лешка спросил с кривой усмешкой:

– Познакомилась?

– Сказала же, нет, – ответила я с досадой. Сделала паузу и добавила:

– Но кто это был – поняла.

– И кто же это был?

Я сделал еще одну паузу.

– Иван Дердекен!

– Господи! – сказала мама и начала размешивать сахар в чашке. – Напустила туману! А ларчик просто открывался!

– И какой он из себя? – спросил отец, до этого молчавший.

– Потрясающий! – ответила я искренне.

– То есть красивый? – заинтересовалась мама. – Я слышала, что он красивый.

– Он очень привлекательный мужчина, – подтвердила я сдержанно. Но сдерживала себя вовсе не из-за Лешки. Боялась показаться чрезмерно восторженной.

– Очень привлекательный, – повторила я. – Знаешь, в таком скандинавском стиле. Высокий, светловолосый, загорелый, голубоглазый… Викинг, одним словом.

– О чем вы говорили? – спросила мама.

Я пожала плечами.

– Да ни о чем! Мам, ну о чем можно говорить с человеком, которого видишь впервые в жизни! Он разобрался с поломкой, отказался от денег и уехал.

Мне стало грустно. Действительно, даже рассказать нечего.

Лешка постучал ложкой по блюдечку. Если бы это сделала я, мама немедленно призвала бы меня к порядку.

– Ты, что, не взяла у него интервью? – спросил он, не глядя мне в глаза.

– Не успела, – ответила я. – Я сообразила, что это Дердекен только в тот момент, когда машина отъехала.

И объяснила:

– У него на машине надпись: «Осенняя звезда». И эмблема.

– Значит, мне про него сказали правду, – удовлетворенно заметила мама.

– Правду, правду, – подтвердила я. – Мужчина – загляденье. Но дело даже не во внешности. Понимаете…

Я поискала слова:

– Он… Он невероятно обаятелен. Такая харизма волшебная, просто оторопь берет!

– Я пошел, – сказал Лешка, стремительно срываясь с места.

– Как? – запаниковала мама. – Уже уходишь?

– Да, у меня есть кое-какие дела, – ответил Лешка, не глядя на меня. – Обещал сводить Ксюшу в кино.

Мама поперхнулась. Обычно имена Лешкиных девочек в нашем доме не упоминаются.

Я опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Лешка решил меня уколоть. Смешно.

– Ну, если обещал… – сказала мама холодно. По-моему, Лешкины слова задели только ее.

– До свидания, – отрывисто произнес Лешка.

– Заходи! – отвела я жизнерадостно.

А отец ничего не сказал. Только посмотрел сначала на Лешку, а потом на меня.

Мама вышла вслед за гостем, чтобы закрыть дверь. Проводила Лешку и вернулась обратно.

– Ну, знаете! – сказала она, усаживаясь на место. – Это уже наглость!

– Что наглость? – поинтересовалась я кротко.

– Упоминать здесь имена своих…

Мама поискала слова.

– Девиц!

– А, по-моему, ты отлично знала об их существовании, – ответила я, с аппетитом поглощая бутерброд.

– Ну, знала, – вынуждена была согласиться мама.

– Тогда почему тебя это возмущает?

Мама не нашлась, что ответить. Еще раз фыркнула и вышла из кухни.

– Один-один, – сказал отец, за вечер почти ни разу не раскрывший рта.

– В смысле?

Он посмотрел на меня.

– Не притворяйся. Ты хотела уколоть Лешку, и уколола. Он ответил тебе тем же.

Я засмеялась и попросила:

– Только маме не сообщай о своих догадках. А то она решит, что мы действительно друг в друга влюблены.

– А это не так?

Я пожала плечами.

– Пап, я могу говорить только за себя. Я в Лешку не влюблена. Уколоть его мне, действительно, хотелось, но только потому, что он слишком заносится. Вот и все.

– Это правда? – настойчиво переспросил папа.

– Пап!

Я приложила ладонь к груди.

– Клянусь тебе!

– Бедный парень, – сказал отец неожиданно.

Я так поразилась, что опустила на стол недоеденный бутерброд.

– Он далеко не бедный…

– Я не в том смысле, – ответил отец и вылез из-за стола. – Посуду помоешь?

Я кивнула. Ничего не понимаю. Хоть убейте.

Можете считать меня бездушной скотиной, но выспалась я отлично. И Лешкины переживания (если он переживает из-за меня) ничуть не испортили мне сон.

Проснувшись, я немного полежала в кровати, разглядывая потолок. Как приятно, что не надо никуда торопиться! Как приятно быть самой себе хозяйкой!

Итак, какие у меня на сегодня планы?

Память услужливо предоставила мне картинку: белый «шевроле-пикап» проезжает мимо меня, на его боку красуется логотип новой радиостанции: желто-красный кленовый лист.

Я помотала головой и отогнала искушение. Нет. Не время пока знакомиться с господином Дердекеном. Он, наверное, привык к тому, что женщины носятся за ним по пятам. А я постараюсь стать приятным исключением.

Значит, придется ждать. Сколько? Не знаю. День, два, три… До тех пор, пока я не почувствую себя готовой к встрече с новым городским радиомагнатом.

Значит, сегодня начнем собирать материал о последних днях жизни господина Терехина. Что я вообще знаю о нем?

Странно, но почти ничего. Наш журнал, конечно, писал о великом человеке, но статьи были не мои. По-моему, по Терехину специализировалась Ася Курочкина. Интересно, почему шеф поручил расследование мне, а не ей? Она должна была хорошо знать и покойного магната, и его окружение!

Я почесала переносицу.

Ася Курочкина…

Журналистка она, конечно, неплохая. Бойкое перо и тому подобное… Еще Ася обладает весьма привлекательной внешностью. У меня вообще складывается ощущение, что шеф сознательно подбирал в журнал молодых и красивых сотрудников. Понять его, конечно, можно. Молодым и красивым гораздо легче установить контакт с нужным человеком. При этом шеф не устает напоминать нам основное правило журналистики: никаких личных отношений с объектом.

Я это правило свято соблюдаю. Думаю, что остальные корреспонденты тоже. Вот только насчет Аси не уверена.

У Аси есть одна нехорошая черта: она девушка завистливая. Причем, ей кажется, что всех вокруг судьба наделила незаслуженными подарками. А про нее, самую красивую и талантливую, почему-то забыла.

Раньше мы с Асей вместе ходили обедать в небольшое кафе, расположенное на набережной. Потом я решила прекратить наши совместные вылазки. Общение с Асей оказалось тяжелым испытанием.