— Товарищ Сурков! Остановитесь.

Жека замер. Ситуация без видимой причины накалялась. Кроме того, Жеку ударили по одному из самых больных мест. И далеко не в первый раз. Проблема была очевидна. Даже вращающаяся в богемно-одухотворенных кругах тетя нет-нет, но глубокомысленно заявляла, что его фамилию явно не доработали. Должен был быть Суриков, очевидный однофамилец, а может, почему и не предположить, даже родственник великого русского живописца. Но Сурков… При этом она глубокомысленно добавляла, что в их роду, наверняка, были охотники за хитрыми и коварными сурками. Обижаться на тетю было невозможно, а по утверждению ее знакомых — и бесполезно. Но тетя тетей, а что нужно от него декану?

— Товарищ Сурков, — еще раз подчеркнул более низкий статус Жеки по сравнению с великим живописцем декан, — что происходит? Одни целуются прямо на территории института. А другие подглядывают за товарищами и пытаются дразниться из кустов. Что скажете, молодой человек?

Как назло, быстрый на язык Жека не мог придумать ни одного, достаточно приличного оправдания. И потому пришлось ляпнуть первое, пришедшее на ум:

— Я пытался птичку поймать.

Декан с каким-то ужасом посмотрел на Жеку и пробурчал себе под нос:

— Ну да, впрочем, к концу сессии и не такое случается.

Декан ушел, оставив Жеку размышлять о возможных последствиях неожиданного разговора. Но, и это главное, за время разговора Жеки с деканом исчез объект охмурения. А, значит, чары врага противоположного пола должны были вот-вот сработать. Мишка обнаружился в маленьком скверике. Он сидел на скамейке с глупой улыбкой на лице и поглаживал себя по щеке. Жека понял, что категорически опоздал.

А вот Женьку даже не записывали — его, по существу, назначили, самым первым, да вдобавок и старшим. Прибывший в деканат суровый мужчина лет под сорок пожал ему руку и, глядя немигающими глазами, заявил:

— Мы на вас надеемся, не подведите.

Кого и в чем — он не уточнял. А ведь в этом и состояла заковыка. Задачи — в тумане, способы реализации — в сильной дымке, кто поможет — завеса тайны. Точно известно только одно. В день отъезда он, Женька, должен приехать на час раньше и получить списки, какие-то справки и направления. А потом он будет отвечать: за порядок в автобусах, за размещение людей, за правопорядок на месте, за показатели их работы и выполнение плана, за карантин больных, за … Ему был интереснее всего один вопрос — а за что он, собственно говоря, не будет отвечать? Впрочем, командовать мужиками ему было не впервой. Да и вокруг были только одни пацаны. Конечно, они уже убедились, что он для них добрый старший брат. Но ведь старший! И этим все сказано.

Женька собирался как в поход на дальний восток либо куда-то далеко на север. А кто его знает, что может пригодиться. Периодически в мыслях мелькала та, пушистая, чуть-чуть не сделавшая его тем самым человеком, который потом должен искать понимающую девчонку. Ну ладно, по крайней мере, лечение ему уже обеспечено. Женька полумечтательно улыбнулся. А потом по его спине начал волнами расходиться неприятный почти арктический холод — он все забыл. Даже не выяснил ее имя, где она живет и учится. А сейчас выяснять уже поздно. Женька обхватил голову руками. А вдруг он приедет из колхоза, а она возьмет и выйдет к тому времени замуж или найдет нормального парня, который сразу выяснит, как ее зовут. Ну, так пускай она будет счастлива, а то рассчитывать на такого как Женька, откровенно глупо.

Он походил по комнате. Постоял пару минут у окна и заулыбался. Ну, разве может девушка, которая почти через половину города тащит ему пирожки не подождать несчастные два-три месяца. Или даже полгода. Малышка! Женька настороженно посмотрел кругом — а вдруг кто-то увидел его мечтательное выражение лица. Нет командиру и начальнику нежность не к лицу.

На площади, расположенной внутри корпусного каре, стояли несколько пазиков. Женька прибыл даже не на час, а как минимум на два раньше, чем нужно, и теперь пытался найти хоть одно ответственное за отправку лицо. К его сожалению, даже водители автобусов куда-то исчезли, и только из-под крайней машины виднелась морда здоровенного барбоса. Но его принадлежность к сегодняшнему мероприятию была неочевидной.

Женька старательно обошел автобусы, на ходу рассчитывая их полную вместимость. Уже через две минуты он обнаружил возле себя сопровождение — одинокий пес выбрался из-под автобуса и мелкими перебежками трусил рядом. Наверное, всерьез надеялся на должность заместителя командира комсомольского отряда. Но когда после второго продольного прохода Женька пожал плечами, дескать — обещать не могу, пес не стал рисковать и быстро исчез в объеме двора.

А из дверей появились первые люди, облик которых и выражения озабоченных лиц позволяло считать их руководителями различного ранга. Вчерашний знакомый уверенно прошел через разделяющее их пространство и сильно пожал руку Женьке.

— Хорошо, что вы подошли пораньше. Видите ли, мы считали емкость машин по сорок человек, это примерно, а нам дали половину однодверных автобусов. И придется размещать пятьсот человек в двенадцати машинах, а емкость меньше четырехсот. Короче, я тебе под твои шестьдесят человек даю хороший автобус. Очень хороший, но только один. Договорились?

На что можно реально рассчитывать при резких переходах с «вы» на «ты»? Женька с истинным презрением смотрел на вынужденного выкручиваться человека. Зачем хитрить — сходи на автобазу, к руководству, стукни кулаком по столу или по лбу, наконец, а потом потребуй. А так, как обычно — товарищи давайте выкручиваться. Совсем как в армии — для покраски здания требуется тридцать четыре килограмма краски. Если уяснили — ищите.

— Ехать в переполненном автобусе на такие расстояния — явное нарушение, — возмутился Женька.

— Без тебя знаю, но нам поставлена задача — перебросить вас сегодня на место. Если ты трусишь, то так и скажи.

— Причем здесь трусость, я не понимаю, неужели…

Их разговор прервал вышедший из здания ректор.

— Ну, если у нас будут такие командиры, я могу быть спокойным за наших студентов. Когда выезжаете?

— Они поедут первыми, — как будто прихлопнул крышку суровый мужчина.

Женька подождал, пока ректор отодвинется к появившейся группе людей, и сплюнул себе под ноги. Суровый мужчина окинул его недобрым взглядом, развернулся кругом и быстрыми шагами направился к зданию. Через полчаса Женьку начали обступать его начавшие прибывать войска. Реально выехали только через полтора часа — ректор обозначил небольшой митинг, а потом долго и нудно делили автобусы между группами. Женька едва не крыл всеми изученными в армии диалектами, проверил своих людей,