Филкис всегда слегка заикался в ее присутствии, но Эмили знала, что это от волнения. Как-то она слышала, как он разговаривает со своим подчиненным. Он не подозревал о ее присутствии и говорил без всякого заикания.

– Все было замечательно, Эйб. Хотела бы я вернуть то время.

– Надеюсь, вы не собираетесь в новую экспедицию? – встревожился Филкис.

Эмили улыбнулась. Эйб был одним из тех, кто с самого начала воспротивился ее затее отправиться в Амазонию. Но она как всегда настояла на своем.

– Нет, не собираюсь.

– Э-это х-хорошо. Ваше присутствие необходимо здесь.

– Не переживайте, Эйб, я больше никуда не денусь. С меня хватило приключений.

Он заметно помрачнел, и Эмили спросила себя, что Филкису известно об ее отношениях с Дарреном. Если он читает в газетах что-нибудь кроме финансовых сводок, он не может не знать, что она собралась замуж.

Вошла Альма с подносом и выставила на стол чашки, чайник и тарелку с пирожными. В этом доме уже успели изучить вкусы Эйбрахама Филкиса. Эмили собственноручно разлила чай. Она ждала, когда Филкис начнет говорить о деле, но он молчал.

– Так что вы хотели обсудить со мной, Эйб?

– Я? Ах, да… П-простите за наглость, Эмили, но правда, что вы собрались замуж во второй раз?

– Вы ради этого настаивали на встрече?

Филкис занервничал.

– Н-нет, ч-то в-вы…

Он не смотрел на Эмили, а заикание его усилилось. Эмили стало стыдно.

– Извините, Эйб, я пошутила. Конечно, вы имеете полное право задавать мне любые вопросы. Да, я скоро выхожу замуж за Даррена Уолша. – Филкис сглотнул. Надеюсь, я не слишком разочаровала его? – подумала Эмили. Не хватало еще лишиться финансового консультанта. – Но на наши с вами отношения это никак не повлияет, – продолжила она. – Даррен занимается своей наукой и не лезет в мои дела. Он не финансист, так что у нас с вами будет по-прежнему полная свобода действий.

Щеки Филкиса порозовели. Эмили в который раз поразилась тому, что мужчина, способный так смущаться и краснеть от одного взгляда или слова, запросто лавирует среди финансовых водоворотов и ворочает неслыханными суммами. Загадочная все-таки вещь человеческая натура…

– Я рад, – кивнул Филкис. – Сейчас и так проблем хватает.

Эмили насторожилась.

– Проблем? В чем дело?

– Сейчас не могу сказать ничего определенного… – Филкис развернул папку с документами. – Но на рынке наблюдается некая подозрительная мне активность…

Эмили терпеливо ждала. У Эйба Филкиса была своеобразная манера выражаться. Он был уверен, что Эмили абсолютно ничего не поймет в брокерских терминах, и поэтому старался говорить просто. Но получалось только хуже – от обилия слов у Эмили голова шла кругом, и ей приходилось задавать наводящие вопросы, чтобы понять суть дела.

– Если вы помните, четыре месяца назад я вложил деньги в акции небольшой сети ресторанчиков быстрого питания.

Эмили кивнула.

– Это казалось очень перспективным, я все рассчитал… – Филкис замялся.

– Эйб, я все отлично помню. Вы провели колоссальную работу, собирая информацию об этой компании. «Америка он-фуд», если я не ошибаюсь.

– Она самая.

– И что случилось?

– За последнюю неделю акции компании резко пошли вниз.

– И это все? Мы же вложили не так много.

– Да, но…

– Эйб, по вашему лицу можно подумать, что все мое состояние вложено в акции «Америки он-фуд» и что я стою на грани банкротства, – звонко рассмеялась Эмили. – Хорошо, что я не слишком впечатлительна, а то меня бы давно увезли в больницу.

– Дело не в деньгах. Дело в том, что я чувствую некий злой умысел. Акции стали падать после серии публикаций о том, что «Америка он-фуд» использует запрещенные трансгенные продукты.

– Какая гадость.

– Начались федеральные проверки, запреты… Сами понимаете, что клиентам расхотелось ходить в эти ресторанчики.

– Я их понимаю, – пробормотала Эмили себе под нос.

– Я связался с представителями компании. Вся информация насчет трансгенных продуктов – чистой воды липа.

– А что вы ожидали от них услышать? Вряд ли они признались бы вам.

– У меня есть личные связи в руководстве «Америки он-фуд», – многозначительно произнес Эйб. – Личные.

Эмили призадумалась. Личным связям Эйба можно было доверять.

– И что ты думаешь?

– Что кто-то захотел нанести вам удар.

– Мне? – Эмили вытаращила глаза. – Эйб, это паранойя. Удар направлен против «Америки он-фуд», это ясно, как дважды два. Мне очень жаль, что мы не знали об этом и потеряли деньги, но это время от времени случается, не так ли? Это неизбежно…

– Удар был направлен против вас.

– Чушь! – Эмили встала и подошла к окну. – Какие у вас доказательства?

– Полгода назад нечто подобное произошло с компанией «Алюминиум траст» сразу после того, как я приобрел их акции. Надежнейшая компания, один из лидеров Западного побережья, была одним из спонсоров губернаторских выборов в Калифорнии. В прессу просочилась якобы секретная информация о том, что «Алюминиум траст» занимается подтасовкой выборов. Компания едва не разорилась. Они утверждали, что это грубая инсинуация, но они все равно попали под подозрение.

– И что? Они тоже были невиновны?

– Не совсем. Кое-что федералам удалось раскопать, и газеты преподнесли это так, что репутация компании была безвозвратно утеряна. Мы потеряли полтора миллиона.

– Сколько? Вы говорили – двести пятьдесят тысяч! – Эмили отошла от окна и уперлась ладонями в стол.

– С этого все началось.

– Почему я узнаю об этом только сейчас?

Филкис храбро выдержал ее разъяренный взгляд.

– Потому что вы были слишком заняты подготовкой к экспедиции, чтобы уделить мне время.

Эмили с размаху опустилась в кресло.

– Продолжайте, – буркнула она.

– Случай с «Алюминиум траст» я счел единичным и решил не обращать на него внимания. «Америка он-фуд» меня насторожила по-настоящему. Я стал выяснять, как идут дела у других компаний, куда вложены ваши деньги.

– Разве вы не должны постоянно заниматься этим?

– Должен. Но я имею в виду не официальную информацию из сводок, которую отслеживают в моем офисе, а, так сказать, нечто более… мм… непроверенное, но…

– Я поняла. Продолжай.

– Одним словом, похоже на то, что кто-то ведет целенаправленную войну против тех компаний, в которых у вас есть доля. Средства довольно нечистоплотны – от подкупа и прямого вредительства до распускания слухов. Идет в ход все, что может повредить компании до такой степени, чтобы ее акции обесценились. После того, как ущерб нанесен, компанию оставляют в покое зализывать раны.