— Вам должно быть известно, что у нас есть огромная база данных на Рамиля Юсупова. Чем он тут занимался, вы тоже знаете. Его смерть была выгодна только тем, кто хочет войны. То есть — никому.

Мельников не сдержал улыбку. Чекист заметил:

— Я вижу, вы меня понимаете.

— Ещё бы, как не понять! Я не первый год в дурдоме живу, а тридцать восьмой.

— Вы знаете, я неправильно выразился, сказав, что намереваюсь вам помогать. Вы будете проводить расследование так, как сочтёте нужным. Я не имею права вас инструктировать. Моё руководство, так же как ваше, убеждено, что в такого рода делах вы — вне конкуренции. Объясню мою функцию. Смерть Юсупова породила некоторые проблемы. Если не принять меры, может произойти катастрофа. Принимать меры следует по ходу расследования, исходя из результатов каждого его этапа, молниеносно, оценивая обстановку на месте. Поэтому мне поручено принять непосредственное участие в расследовании. Подчёркиваю — пассивное.

— Я говорил с таксистом, который вёз Юсупова от «Беверли-Хиллз» до дома, — сразу перешёл к делу Мельников, решив выяснить все подробности без Руденко. Последний тут же сказал Агееву:

— Человек пятьдесят, включая Харсанова, видели, как Юсупов, выйдя из казино, взял такси. Один из свидетелей частично запомнил номер машины.

— А говорите с Алимовым не общались, — заметил Мельников.

— Что рассказал таксист? — спросил контрразведчик.

— На Смоленском бульваре Юсупов взял проститутку и вместе с ней вошёл в свой подъезд. У таксиста глаз оказался цепкий. Он хорошо запомнил её. Кудрявцев сюда его привозил. И рисовал фоторобот. Вот он.

Достав из кармана карточку с лицом Ольги, Мельников протянул её собеседнику.

— Таксист полагает, Юсупов в первый раз её видел? — спросил чекист, передавая фоторобот Руденко, который протянул за ним руку.

— Да, он в этом уверен.

— Что говорят сутенёры? — спросил Руденко.

— Я ехал к ним, когда Прохоров меня вызвал. Чёрт, я забыл о нём! Побегу.

— Расслабься, он в министерстве. Двадцать минут как уехал.

Вскочивший мельников вновь уселся и закурил.

— По месту происшествия что имеем? — спросил чекист.

— Убийца стрелял из «Вальтера», а Юсупов из «Парабеллума». Ни тот, ни другой ствол нигде ранее не светились. Внутристенный сейф за шкафом открыт и пуст. В центре комнаты на полу валялись духи, помада, прокладки, тушь, пудра, презервативы. Женскую сумку вытряхнули — видимо, для того, чтоб вынести в ней добычу. Ближе к двери валялась не прикуренная сигарета со следами помады, возле двери — треснутая дешёвая зажигалка. Она не принадлежала Юсупову. У него в кармане была другая. Под трупом, который лежал ничком вдоль окна, обнаружены женские туфли тридцать восьмого размера.

— Какая-нибудь картинка сложилась?

— Киллер велел Юсупову открыть сейф. В нем был «Парабеллум». Юсупов успел пустить его в ход, но высоко взял, хотя он был профессиональный стрелок, с большим опытом. Эксперты убеждены, что он стрелял уже падая.

— Мы имеем основания говорить о высоком профессионализме убийцы?

— Нет, не имеем, даже если рассматривать только выстрел, не принимая во внимание то, что во всём остальном он проявил себя исключительным идиотом. Я кое-что понимаю в выстрелах. Технично загнать матёрому боевику схватившему «Парабеллум», пулю между бровей — это, знаете ли, слишком красиво, чтобы быть правдой. Либо имела место случайность, либо Юсупову что-то вдруг помешало. Нет, вряд ли он погиб потому, что киллер превосходил его мастерством.

— Понятно, — проговорил Агеев, переглянувшись с Руденко, — значит, есть признаки, указывающие на то, что «Парабеллум» был в сейфе?

— Да, следы оружейной смазки на полке сейфа.

— Что с отпечатками?

— Отпечатки с предметов из женской сумочки обнаружены на валявшейся зажигалке, туфлях и дверной ручке. На дверной ручке, дверной задвижке и туфлях имеются ещё одни отпечатки, так же не идентифицированные по базе. Больше ничего интересного сообщить не могу насчёт отпечатков. Квартира принадлежит двоюродной сестре Юсупова. Она сейчас за границей. Связаться с нею не удалось пока.

Дотянувшись до пепельницы, стоявшей перед Руденко, Мельников бросил в неё окурок, взял со стола портрет Ольги, и, сунув его в карман, продолжил:

— Таксист подвёз их к подъезду в три. В три ноль пять соседи услышали женский крик. Кстати, в холле обнаружена недокуренная сигарета. С той же помадой, что и на сигарете в квартире. В три пятнадцать соседи сверху и снизу слышали звук, похожий на выстрел.

— Только один?

— Да, два выстрела прозвучали одновременно. Их слышали только три человека, которые не убеждены, что им не почудилось. Дом — элитный, с толстыми перекрытиями. Ещё через пять минут в холл вошли три лица кавказской национальности. Они начали долбить в дверь квартиры Юсупова и орать. Жильцы трёх других квартир их прогнали. О жильцах — всё. Теперь об Алимове. Надо?

Руденко начал перебирать какие-то документы, лежавшие на столе.

— Прошу вас, сказал Агеев.

— Глубоко чтимый мною глава чеченской диаспоры господин Алимов и господин Юсупов договорились встретиться у подъезда в три. Опоздав на 15 минут, Алимов звонит Юсупову на мобильник. Юсупов не реагирует. Свет у него в квартире горит. Тогда Алимов шлёт к нему трёх своих молодцов — узнать, что стряслось.

— Почему он сам не пошёл?

— Потому что он, в отличие от вас, полагал, что в смерти Юсупова кое-кто заинтересован, и что его пасёт киллер, который мог оказаться в квартире. Алимов — человек храбрый, но… вы меня понимаете.

— Он не говорил, кто, на его взгляд, собирался убрать Юсупова?

— Полагаю, Алимов сам вам об этом скажет.

— Я знаю, что он мне скажет. Мне интересен ваш комментарий.

— Я комментирую факты, — возразил Мельников, — чьи-то соображения комментировать не хочу.

— Простите. Что было дальше?

Мельников не ответил. Агеев, видя его досаду, дал объяснения:

— Я с Алимовым не общался. Он в шесть утра позвонил моему руководству и истерично изложил свою версию. Он боялся, что вы его арестуете.

— Глупцы всех считают глупцами, — вполголоса отозвался Мельников и продолжил. — Бойцы Алимова возвратились к нему в машину. Он велел ждать. Через пять минут из подъезда вышли парень и девка. Под проливным дождём они не спеша в обнимочку, без зонтов миновали дом и свернули за угол. Парень был в джинсах, свитере и кроссовках, а девка — по виду, та самая проститутка, шла босиком.

— Обалдеть! Присвистнул чекист, — а что на ней было?

— Блузка и мини-юбка. На плече — сумочка.

— А как выглядел её спутник?

— Тощий, ростом немного за метр восемьдесят — как и девка, кстати. Взъерошенный, длинноносый, с бешеными глазами.