Сильвестер пришёл туда и стоял молча. Вид у него был недоумённый.

– Ты не мог бы… – начала Марит, но от смущения не смогла закончить фразу и сменила тему. – Тебе нравится твоя работа? – спросила она.

– Э-э-э… – протянул Сильвестер. – Это какой-то опрос?

– Нет, это только… только между нами, – ответила Марит. – Другие не должны об этом знать.

– Ладно, – сказал Сильвестер. – Мне не нравится работать на кухне. Я бы хотел работать вместе со своими товарищами внизу, в Цехе вторпродуктов.

– Что? – удивилась Марит и побледнела. – Я думала, ты хочешь вернуться сюда!

– Как ты могла такое подумать, если даже меня не спрашивала? – возмутился Сильвестер, и Марит вспомнились слова Стеллы: «Не так-то просто – спросить у нескольких тысяч человек, что они думают…» Марит чувствовала себя одураченной. Опросить несколько тысяч сотрудников трудно, но поговорить с одним из них было совсем нетрудно. Как раз это и пыталась сказать ей Стелла.

– Прости, – пробормотала Марит. Но, услышав, как ласково это прозвучало, разозлилась сама на себя и продолжила твёрдым голосом: – Почему же тогда ты сам ничего не сказал?..

– Тех, кто жалуется, отправляют на минус тринадцатый этаж… – начал Сильвестер и тоже не закончил фразы.

– Минус тринадцатый? – спросила Марит Ос. – Но ведь Подземелья больше нет. Там теперь всё автоматизировано.

– Конечно же, нет! – ответил Сильвестер. – Там по-прежнему работают люди.

– Ты можешь спуститься со мной вниз и показать? – спросила Сильвестера Марит Ос.

– Это приказ? – поинтересовался Сильвестер. Он смотрел на неё ясными небесно-голубыми глазами, и Марит уже не знала, что и думать. Сильвестер общался с ней, как подчинённые говорят с неприятным им руководителем, но глаза юноши говорили о другом – о том особенном, что есть только у них двоих.

А разве этого не было?

– Могу я попросить тебя об этом… как друга? – сказала Марит, словно со стороны услышав свой голос – высокий и мягкий.

Лицо Сильвестера тут же стало печальным.

– Мне нельзя спускаться вниз без разрешения начальства…

– Ах, вот как! – воскликнула Марит. Она начала понимать, что слишком много фантазировала и слишком мало знала о реальном положении вещей. «Такое бывает, если держишься особняком», – подумала она. С тех пор как она получила вафлю в форме сердца, прошло уже так много времени!

– …но вообще я не против, – добавил Сильвестер, но Марит не осмелилась встретиться с ним взглядом, боясь увидеть в его глазах раздражение или отчаяние.

– Ладно, – сказала девушка. – Тогда решаю я. Мы идём.

И они стали спускаться вниз по винтовой лестнице – узкой и тёмной, ведущей в Подземелье. Здесь не было камер наблюдения, так что инспекторы не могли их заметить. На уровне каждого этажа на лестнице были маленькие окошки, и Марит с Сильвестером останавливались, чтобы заглянуть в них. Первое, что заметила Марит, был нарисованный маленький цветок.

– Что значит этот рисунок? – спросила она Сильвестера.

– А-а, это наши рисунки, мы делаем их… вместе с друзьями, – пробормотал Сильвестер, наклоняясь к Марит. Окошки были такие маленькие, что, чтобы заглянуть в них, юноша и девушка встали совсем близко друг к другу. Сильвестер положил руку на плечо Марит и робко обнял её.

– Смотри, вон наши ребята! – воскликнул Сильвестер. – Они упаковывают «Вафельный завтрак».

Оттого, что Сильвестер был так близко, Марит позабыла обо всём на свете.

– Точно, – только и промолвила она.

– Вафельный мусор, – пробормотал Сильвестер.

– Что ты сказал? – встрепенулась Марит. Стоять прижавшись к Сильвестеру, конечно, приятно, но что он себе позволяет! «Вафельный завтрак» был её идеей. – Вафельный мусор? Что ты имеешь в виду?

– Эм-м, – смутился Сильвестер, осторожно отстраняясь от девушки, – я не имел в виду…

– Нет уж, говори! – прошипела Марит. – Мне не нужен друг, который не может сказать правду!

– Не может сказать правду? – переспросил Сильвестер. – Может, тебе самой стоило об этом сказать? Что ты говоришь на этих замечательных совещаниях на самом верху?

Марит покраснела до корней волос. Это не ускользнуло от Сильвестера, и он сказал:

– В «Вафельном завтраке» только сахар и вафельная крошка. В нём нет ничего полезного и питательного, хотя так написано на упаковке. Если есть «Вафельный завтрак», станешь толстым и бледным, вялым, глупым и больным. И со «Здраввафлей» всё то же самое!

– Это правда?! – воскликнула Марит, разозлившись. – А ты откуда знаешь? Может, ты эксперт по питанию? – Но тут она вспомнила о витаминах, которые добавляют в смесь для выпекания вафель. Похоже, в одном драже, которое приходится на двадцать больших вафель, не так-то много полезного…

– Смотри, – сказал Сильвестер и показал на сотрудника в белой униформе. – Чем, ты думаешь, он питается?

Марит посмотрела на мужчину. Он был толстым, бледным, и вид у него был больной. Марит отвернулась и стала спускаться дальше. Но Сильвестер продолжал говорить:

– Работая здесь, многие начинают болеть и, питаясь одними вафлями, болеют всё больше. Затем они попадают в больницу. Здоровье некоторых окончательно подорвано. Есть даже те, кто до конца дней вынужден передвигаться в инвалидном кресле.

От услышанного Марит остолбенела. Мысли в голове путались. Девушка не знала, что и думать. Неужели её обманули? Неужели она позволила себя обмануть? Поскольку все говорили о пользе вафель, Марит тоже в это поверила, хотя в глубине души чувствовала подвох.

Марит и Сильвестер миновали минус седьмой этаж.

– Знаешь, чем занимаются сотрудники этого этажа? – поинтересовался Сильвестер, кладя руку на плечо Марит. Оба остановились.

– Да, – ответила Марит, – это отдел улучшения качества продукции.

– Это отдел подмухлёвки – так мы его называем. Здесь подменяют вафельные ингредиенты, чтобы удешевить производство…

– Что? – удивилась Марит. В её голосе почти не осталось раздражения. – Неужели это происходит и сейчас?

– Ты знаешь, что означают буквы, цифры и прочие символы на вафельных упаковках? GT‐521, например, или PY‐42?

– Наверно, это полезные вещества, – с надеждой в голосе предположила Марит. – Витамины, минералы и другие добавки. Конечно, для вкуса в вафли добавляют сахар, зато яйца и мука совершенно безвредны…