– Вчера было трое или четверо посетителей. Пирогова точно не помнит. Остальные тоже не знают. Двое установлены, это пациенты по записи, остальных ищем. Думаю, видеозапись коридора покажет. Еще не все просмотрели.

– По поводу одного из посетителей есть кое-что интересное, – вмешался опер Бычков. – Терапевт Асташкина Ксения Ивановна показала, что во время приема, около двух часов, она слышала звуки скандала, доносящиеся из кабинета Чеснокова. Их кабинеты расположены рядом. Неизвестный мужчина что-то кричал, но Асташкина не поняла ни одного слова. Единственное, что она разобрала точно, – это слово «дряни». По-видимому, посетитель произнес его уже в коридоре. После этого хлопнула дверь, и наступила тишина. Ксения Ивановна выглянула из своего кабинета, но увидела только спину быстро уходящего высокого молодого мужчины в джинсах, с рюкзаком на плече. Кабинет Чеснокова был закрыт. Она вернулась к себе и продолжила прием.

– Пациентка или пациент, который был в это время в кабинете терапевта, подтвердил ее показания? – уточнил Василий Федорович.

– Пока нет, но телефон этой пациентки есть, я сегодня ей позвоню. Остальные сотрудники клиники ничего подозрительного не слышали.

– Кто еще видел этого мужчину?

– Охранник у входа. Он сказал, что этот молодой мужчина вышел из клиники быстро и молча около двух часов. На него, на охранника, посмотрел с какой-то ненавистью, выглядел возбужденным.

– Короче, работаем по этому посетителю дальше. Удалось выяснить, покидал ли Чесноков свой кабинет во второй половине дня? Заменить жидкость могли, когда он выходил.

– Да, один из врачей видел его у туалета около часа дня. Время точно не помнит.

– Саша, что по учредительным документам? Удалось найти? – обратился Василий Федорович к майору Пищите.

Майор виновато развел руками.

– Пока ничего сказать не могу. В сейфе клиники документов нет. Надо осмотреть квартиру, но без санкции не могу.

– Сейчас такие пациенты пошли… И убивают, и судятся с врачами, – вступил оперуполномоченный Бычков. – Помните случай врача-гинеколога из четырнадцатого роддома? Один папаша неудачного ребенка так ее достал угрозами, что она уехала за границу! А как врача «скорой помощи» избил какой-то придурок несколько лет назад? Однако, чтобы травили доктора ядом… такого не помню.

– Чесноков не был врачом. Он эмбриолог. Как нам объяснили, его задача – возиться со всякими там клетками и сперматозоидами, выращивать их, пестовать, – уточнил Василий Федорович. Он по ходу следствия учился сам.

– Может, оплодотворил кого чужим сперматозоидом? Надо в его электронной почте и соцсетях покопаться на этот предмет, – засмеялся самый молодой в отделе опер Захаров. В современных гаджетах и средствах коммуникации он был наиболее продвинутым среди коллег.

– Не смешно, – строго произнес Водопьянов. – Проверять придется все версии. Сотрудники. Шорина, например. Какие у них были отношения? Любовь? Ревность? Деньги?

– Мы не смогли пока всех сотрудников опросить. Многих нет на месте. И в НИИРе еще не были. Сегодня планировали, – начал оправдываться Захаров.

– Короче! Продолжаем работу. Пищита работает по учредительным документам, Захаров продолжает опрашивать сотрудников, которых вчера не было в клинике. Просмотр видеозаписей, телефоны, Интернет – тоже на тебе. Выяснить, что за персона была у Чеснокова в два часа дня и почему они повздорили. Бычков – в НИИР, опросить сотрудников, может, кто что интересное знает. И ждем результаты экспертизы и вскрытия. По коням!

* * *

Василий Федорович набрал номер внутреннего телефона:

– Владимир Петрович, можно к вам сейчас? Спасибо.

Водопьянов собрал бумаги со стола и отправился к полковнику Кирееву.

Владимир Петрович Киреев руководил отделом с недавних пор. Они познакомились с Водопьяновым, будучи молодыми операми, хотя Василий Федорович был значительно старше. Киреев в свое время был в его подчинении. Они вместе и порознь пережили сложные периоды в жизни. В девяностые годы, во времена бесконечной смены приоритетов в стране, Водопьянов продолжал сыщицкую рутинную работу. Киреев как-то своевременно закончил адъюнктуру, даже защитил диссертацию, теперь вот стал начальником. Он продолжал очень трепетно и уважительно относиться к Водопьянову. На заслуженную пенсию его не отпустил.

– Пятьдесят лет для сыщика – это самый расцвет! – сказал он, когда Василий Федорович пришел к нему с рапортом об уходе. – А кто молодых учить будет? Я с кем работать буду? С кем мне посоветоваться?

– Я по закону должен идти на пенсию! Чувствую, что рановато еще, конечно, но и мешать тебе не хочу, – ответил Водопьянов.

– Прошу, забери рапорт и работай спокойно. Ты не смотри, что я на твое место пришел. Я занял должность начальника, на которой раньше был ты, Василий Федорович. Но твое место в этой жизни ни я, ни кто другой не займет. Будем работать вместе. – Киреев немного помолчал. – Помнишь, Василий Федорович, как в засаде сидели, Кривого выжидали? Эх, жалел я тогда, что памперсов еще не было, – вспомнил он один из многих эпизодов в их оперативной жизни.

– Да… Памперсы в нашей работе весьма полезны, особенно когда никак нельзя отлучиться с поста наблюдения! – засмеялся Водопьянов.

– Ведь тогда только благодаря твоей чуйке мы обыграли Кривого и вышли живыми из той передряги.

– Но это не повод, чтобы стать бельмом у тебя на глазу. Время пришло – надо уходить, – засомневался тогда Водопьянов.

Киреев понимал переживания своего бывшего начальника. Очень трудно бывает уступить молодому. Однако Киреев был умен, постарался сберечь ценного сотрудника и друга. Уговорил остаться. И даже хорошо продумал, чем заинтересовать опытного сыщика, показать, что он нужен, что ему рано еще на свалку истории. Киреев приставил к Водопьянову молодую команду, попросил их поучить. И сам не гнушался обращаться к знающему сыщику за советом в трудных ситуациях.

Водопьянов долго привыкал к новому статусу заместителя начальника. Переболел. Но со временем почувствовал позитив в том, что у него больше свободного времени и меньше ответственности, и стал относиться к новой жизни с юмором. Испытывая настоящее удовольствие от наставничества, он щедро передавал свой бесценный опыт молодым коллегам.

Сейчас Василий Федорович пришел к Кирееву с докладом о текущих делах. Особое внимание уделил смерти эмбриолога. Он серьезно отнесся к этому делу. Киреев хорошо изучил бывшего начальника, доверял его чутью, поэтому тут же насторожился.

– Рассказывай, Василий Федорович, подробнее…

В свое время он много раз был свидетелем особого дара Водопьянова. Тот умел непостижимым образом чувствовать важные моменты. Люди-прагматики называют это интуицией, основанной на совокупности опыта и знаний. Молодые просто – чуйкой. Чрезмерно одухотворенные лица обозначают это явление как экстрасенсорные способности, ясновидение.