себе внимание остальных. В другой руке он держал коричневый комбинезон.

Линди дрожащими руками уложила Гаса в кроватку. Она выкупала и покормила малыша, радуясь тому, что он проспал все ужасы, которые они видели в больнице. Скорее всего, скоро он разбудит ее, не дав ей самой поспать, но такова жизнь матери-одиночки. Она включила радионяню, взяла мини-рацию и осторожно вышла из комнаты.

— Как ты? — спросил Кейд, и Линди широко распахнула глаза. Верный признак того, что выглядит она не слишком убедительно. Иными словами, ей надо лучше стараться, чтобы доказать ему и себе самой, что она в порядке.

— Превосходно. — Она криво улыбнулась. — А ты?

— Ну, знаешь… — ответил он в тон ей, — неплохо. Вот, собирался выпить сладкого чаю.

— В самом деле? — заулыбалась она.

Кейд отошел в сторону и пропустил ее в кухню:

— После тебя.

— Есть новости от Оуэнса и агентов ФБР?

— Комбинезон, который нашли в лифте, отправили в лабораторию. Там его обследуют на предмет волокон, волосков, всего, что может намекнуть, кто его носил и где он еще побывал за пределами больницы. Дерзкий шаг со стороны Кота, но, подозреваю, дальше будет еще хуже. — Кейд достал чай из холодильника и разлил его по двум стаканам.

Линди взяла стакан.

— Надеюсь, теперь его легче будет схватить.

Казалось, воздух на кухне сгустился. Кейд стиснул челюсти.

— Или… он стал еще опаснее? — угадала она, морщась при воспоминании о Кармен.

Глаза Кейда были темными, когда он посмотрел на нее в упор своим фирменным непроницаемым взглядом.

— Для тебя — нет. И для Гаса.

— Для других женщин, — возразила Линди, отставляя чай и обхватывая себя дрожащими руками.

— Им занимаются полиция и ФБР. Может, расскажешь, как ты себя чувствуешь на самом деле?

— Я в порядке, — повторила Линди, жалея, что не может сказать ему правду.

— Не похоже, — заметил он.

Кейд отпил из стакана.

— Скажи, когда будешь готова поговорить. — Кейд допил чай и поставил пустой стакан на столешницу.

Он уверенно направился в гостиную и устроился на диване, глядя на нее понимающим взглядом. Сейчас она далеко не в нормальном состоянии, и им о многом нужно поговорить, начиная с ее преследователя, с того, что он сделал сегодня… и что их, возможно, ждет.

Линди медленно направилась к нему, борясь с ужасными воспоминаниями, которые угрожали накрыть ее с головой.

— Кот явился в больницу, — сказала она, садясь рядом с ним на диван. — Как по-твоему, зачем? Он хотел увидеть Кармен или пытался выманить меня?

Она машинально выглянула в окно — на месте ли патрульная машина. Да, она стоит у самого крыльца. Но то, что рядом стражи порядка, не означает, что где-то поблизости не рыщет Кот.

— Не знаю, — ответил Кейд, отвечая на вопрос, о котором она почти забыла. — Оуэнс и агенты ФБР сейчас просматривают записи больничных камер; они надеются заметить человека в комбинезоне. Может, удастся увидеть, как он входит или выходит. Сотрудники местного управления полиции обходят здание и ближайшие к нему дома. Мне по-прежнему не верится, что он заявился в больницу, а мы его проворонили. Нельзя было подпускать его так близко!

— А мне неприятно думать, что из-за меня пострадала Кармен… и мог пострадать Гас.

Мысль о том, что ее ребенок мог оказаться в руках психопата, сводила молодую мать с ума, ее затошнило. Скрипнул диван. Кейд встал и куда-то ушел. Скоро он вернулся со стаканом холодной воды и мокрым полотенцем. Воду поставил на пол поближе к ней, чтобы она могла дотянуться, а мокрое полотенце положил ей на лоб.

— Дыши глубже!

Она несколько раз глубоко вздохнула. Наконец комната перестала кружиться, исчезли черные точки перед глазами. Ее чуть не стошнило при Кейде. И как будто этого мало, из глаз ее хлынули слезы.

А она еще пыталась изображать храбрость!

Кейд протянул ей носовой платок.

Она вытерла слезы и судорожно вздохнула.

— Спасибо. Ты всегда носишь с собой платок?

— Да. — Он сел на пол у ног Линди. — Мой дед приучил всех внуков всегда иметь при себе платки. Насколько мне известно, мы все по-прежнему их носим.

— Как мило, — вздохнула Линди. — Я всегда мечтала о большой семье, но нас было только трое: бабушка, мама и я.

Он внимательно посмотрел на нее; его взгляд оставался непроницаемым. Сложно было понять, о чем он думает.

— Мне жаль, что тебя втянули в такое дело, — сказала она, поправляя полотенце. Тошнота понемногу отступала. — Тебе не повезло — ты должен охранять меня от серийного убийцы, а это опасно. — Она почувствовала себя виноватой, и ее снова замутило. — Я притягиваю неприятности!

— По-твоему, я чувствую себя несчастным? — фыркнул он.

— А разве нет? — Она воинственно вздернула подбородок. — Ты застрял здесь со мной. Есть ли человек, которого я не подвергла опасности? Гас, ты и все невысокие голубоглазые блондинки от двадцати до тридцати лет в трех округах.

Кейд покачал головой:

— Меня ты опасности не подвергла, и я вас с Гасом в обиду не дам. Обещаю.

— Некоторых серийных убийц так никогда и не находят, — прошептала она, чувствуя, как в ней разрастается страх.

Что будет, если его не поймают? Линди не может выйти на работу, пока на нее охотится убийца, а не сможет работать, ее банковский счет вскоре истощится, и она не сможет платить за охрану.

— Я тебя не оставлю, — сказал он. — До тех пор, пока ты не будешь в покое и безопасности.

Линди закрыла глаза. Наверное, он сам себе верил, но все, кто были ей небезразличны, рано или поздно ее покидали.

Неожиданная мысль застала ее врасплох. Нельзя сказать, что Кейд ей безразличен, ее влечет к нему, но они едва знакомы, а влечение еще не любовь.

— Я никогда не бросаю неоконченное дело, и все мои клиенты бывают удовлетворены, — продолжал он, и она невольно покраснела от непрошеных мыслей.

Подобные мысли все чаще возникали у нее в голове после того, как в ее жизни появился Кейд.

— Так что тебе придется терпеть мое присутствие рядом, пока не поймают Кота или пока ты сама не отошлешь меня отсюда.

— Я не хочу никуда тебя отсылать, — тихо произнесла она, ей совсем не хотелось, чтобы Кейд уходил. Он добрый, чуткий и смелый.

Он медленно поднял голову и заглянул ей в глаза.

— Значит, я останусь с тобой до тех пор, пока буду тебе нужен.

Линди уронила голову на подушку и посмотрела в потолок.

— Хорошо. — Что случилось с разумной, уравновешенной женщиной, какой она была раньше? Куда подевалась ее скромная, предсказуемая жизнь с заботами о калориях и ежедневном подсчете