Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А твоего отца? Человека?
Тень бросил на меня один-единственный взгляд.
— Ты ведь всё равно не запомнишь, — сказал он негромко. — В ту ночь, когда погибла моя мать, он бежал в человеческий мир. Бежал, придерживая левой рукой ящичек с драгоценностями, а правой… — Короткий горький смешок. — Я звал его. Просил его вернуться. Самая большая глупость в моей жизни, которую я когда-либо делал.
Я вздрогнула.
— Нужно было его застрелить, — заключил Тень. — Но тогда я ещё спал без арбалета.
— И ты остался в Подземье в одиночку, — севшим голосом сказала я. — Один. Полукровка. Как ты смог выжить?
Тень прищурился, будто к чему-то прислушиваясь.
— А вот это, — проговорил он медленно, — тема для другого разговора. Тебе пора.
— Почему… — начала я.
И поняла, что он меня не слышал. Тень напряжённо прислушивался к чему-то, и я вдруг увидела, как бледнеет его лицо, словно он вдруг увидел призрак.
«Закладка! — донёсся до меня далёкий голос. — Какого чёрта ты заснула вот так! Закладка!»
— Конте, — прошептала я. — Прости. Я сейчас.
Тень стремительно обернулся ко мне, его губы приоткрылись…
…И я проснулась.
Я с детства любила бегать по крышам, особенно в компании Конте. Но в этот вечер у него явно не было настроения.
Я потёрла виски. Ужасно болела голова: дневной сон был отвратительной идеей. Тем более что мне, кажется, снилась какая-то дрянь.
Я покосилась на Конте, стоящего на крыше в трёх шагах от меня.
— Может, хватит молчать? — поинтересовалась я. — Ты ведёшь себя так, словно я оказалась демоном-убийцей и разорвала голыми руками пару десятков человек. А потом спалила весь квартал и отобрала у старушки предпоследний кусок хлеба.
Конте закатил глаза.
— Почему предпоследний?
— Потому что я всё-таки предположительно демон-убийца, а не последний подонок без чести и совести.
— Хм. Логично.
— Ну вот, — вздохнула я. — А на самом деле я очень хорошая, просто не выпила вовремя снотворное с вербеной.
— И очень зря, — с нажимом сказал Конте. — Закладка, тебе нельзя оставаться во сне без защиты. Вообще. Категорически. В следующий раз перед сном я насильно волью тебе в горло эту дрянь, если ты откажешься её пить.
— Но почему?
— Потому, — буркнул Конте, подтягиваясь, чтобы перелезть на следующую часть крыши. — Я хочу, чтобы с тобой всё было в порядке.
— А что может быть не в порядке?
Он вздохнул.
— Неважно. Ты проглотила только одну каплю его крови, в конце концов. Эффект должен скоро развеяться.
— Ты что-то недоговариваешь, Конте, — заметила я.
— А ты как думаешь? Это кровь демона, Закладка, а не чай с вишней!
Я поёжилась. Если кровь даёт Тени некую власть надо мной во сне, и он этим воспользуется… если уже воспользовался…
Пожалуй, сегодня я и впрямь выпью снотворное.
Я подтянулась вслед за Конте, перекатилась и снова выпрямилась. Впереди между крышами в последних лучах заката поблёскивала река. Уже начало темнеть: вечер наступил незаметно. Когда сумерки подкрадываются вот так, это самое моё любимое время.
Вепрь и его помощник пошли другим маршрутом. За ними ещё не охотился Тень, а это значило, что они были в относительной безопасности. А вот мы…
— Когда справимся с делом, уедем из города на время, — бросил Конте. Он пробирался вперёд по узкому коньку, балансируя так легко, словно всю жизнь ходил по канату. — После смерти своего главы маски здорово взбеленятся.
Я тоже перешла на конёк крыши, ступая куда осторожнее, чем Конте.
— Конте, — позвала я. — Тень ведь не остановится, пока не убьёт нас, да?
— Подозреваю, он не остановится, пока я не убью его. Хотя в этом городе полно куда больших мерзавцев, чем он, Закладка.
— Симпатизируешь Тени, потому что он тоже полукровка?
— Потому что он идиот, — раздражённо отозвался Конте. Он уже почти дошёл до конца крыши, и я тоскливо вздохнула, оценивая расстояние, которое мне предстояло пройти. — Как и все, кто служит Триумвирату. У них что, других дел нет, как защищать работорговцев и убийц? Дьявол, я думал, у такого талантливого парня должно быть достаточно мозгов, чтобы отличить добро от зла!
— Ему наверняка хорошо платят.
— Не в деньгах дело. — Конте сделал сальто и вспрыгнул на соседнюю крышу. — Думаю, он хочет власти. Хочет почувствовать, что он что-то значит. Плевать, что твоя душа сгнила, главное — обрести силу, правда ведь? Все они одинаковы.
Конте протянул мне руку, помогая встать с ним рядом. Вид с этой крыши открывался изумительный: можно было разглядеть и реку, и дворцы на берегу, и оба моста.
— Мне кажется, Тень можно переубедить, — тихо сказала я. — Если найти правильные слова.
И тут Конте замер.
— Конте, не стой столбом, нам надо торопиться… — начала я.
И осеклась, увидев, куда он смотрит.
Далеко впереди, на крыше дворца, выходящего прямо к мосту, стояла одинокая фигура в чёрном плаще.
— Это он, — прошептала я. — Тень.
И он смотрел прямо на меня. Я не видела лица, не видела выражения глаз — но кожей чувствовала его взгляд.
— Он слишком далеко, чтобы нагнать нас, — негромко сказал Конте, встав за моим плечом. — Но сидеть сложа руки он тоже не будет. Стоит поторопиться.
Прежде чем я успела вставить хоть слово, Конте съехал вниз к водосточной трубе. Я поморщилась, прикидывая, выдержит ли она, но Конте уже перебросил тело на крепкую ветку вяза, перепрыгнул на следующую и начал спускаться по стволу.
Я бросила последний взгляд на неподвижную фигуру Тени. Это правда был он? Знал ли он, что мы здесь? Или только догадывался?
Я поколебалась, но всё-таки расстегнула пояс с зельями и взяла крошечную бутылочку. Совсем недорогую — одно из самых дешёвых моряцких снадобий, зелье орлиного зрения. Глотнула — и мир враз сделался другим.
Расстояния сократились. Теперь я была везде и видела всё.
Тень стоял далеко. Но я видела и короткие волосы, которые трепал ветер, и чёткую линию губ, и надменное выражение на таком знакомом мне теперь лице.
Я видела его. А он — видел меня.
Я невольно вспомнила, как мы фехтовали с Тенью в темноте. А потом — его губы на моих губах. Вспомнила — и едва остановила руку, которая потянулась к лицу, чтобы повторить его прикосновения.
Ну уж нет. Я коснулась клинка на бедре, чтобы почувствовать себя увереннеее. И вздрогнула: человек, стоявший на далёкой крыше, одним движением вынул из ножен катану, и та сверкнула в последнем луче заходящего солнца.