Практически группа «Юг» не могла еще принять доставшийся ей участок в районе Харькова (группа Ланца), поскольку отсутствовала связь. Пока стала бы возможной передача командования, Харьков был бы уже потерян. Только благодаря отличной работе полка связи группы и целеустремленному руководству связью нашим начальником связи генералом Мюллером стала возможна быстрая передача командования на участке в районе Харькова. Как и всегда, в этом много помог мне мой друг, командующий войсками связи, генерал Фельгибель.

Хотя ликвидация группы «Б» вначале затрудняла общее согласованное руководство операциями на самом трудном участке Восточного фронта, все же это принесло и свою пользу. В результате подчинения группы Ланца группе «Юг» создалась возможность организовать единое управление операциями в решающий момент на решающем участке. Это как раз и помогло успешно закончить зимнюю кампанию 1942/43г.

Сначала район Харькова доставлял группе «Юг» только новые заботы, хотя еще в течение нескольких дней группа «Б» (в действительности же Гитлер) сама руководила операциями в этом районе.

Группа Ланца получила приказ от Гитлера – во что бы то ни стало удержать Харьков, потеря которого могла отразиться на престиже Германии, как своего рода новый Сталинград. Кроме того, группа Ланца силами танкового корпуса СС, который составлял ядро этой группы, но который все еще состоял из двух вместо трех дивизий, должна была прорваться на Лозовую, чтобы облегчить положение левого фланга группы «Юг».

Естественно, группа Ланца своими силами могла решить только одну из этих задач. Она могла или драться за Харьков, или наступать на левом фланге группы «Юг». Я поэтому предложил Гитлеру, чтобы группа Ланца в первую очередь отказалась от Харькова и попыталась разбить противника южнее Харькова. Тем самым была бы предотвращена опасность обхода группы через Днепр по обе стороны Кременчуга. Мы же надеялись справиться сами с противником, нацелившим свой удар на переправы через Днепр у Запорожья и Днепропетровска, введением в бой 4 танковой армии. Если бы Ланц разбил противника южнее Харькова, то тогда он мог бы повернуть на Харьков и снова овладеть им. Но такое решение не соответствовало планам Гитлера, для которого Харьков, столица Украины{66}, стал уже вопросом престижа. Он отдал, поэтому 13 февраля еще раз строгий приказ группе Ланца при всех обстоятельствах удерживать Харьков.

Я запросил поэтому у ОКХ, сохраняет ли силу этот приказ и после того, как Ланц перешел в мое распоряжение, в том числе и на случай опасности окружения танкового корпуса СС в Харькове. Одновременно я просил ответить на мое письмо с оценкой общей обстановки, которое я отправил за день до этого в Летцен (Гижицко). Генерал Цейтцлер ответил мне, что Гитлер сказал по поводу моего письма, что я «смотрю слишком далеко», я же ответил ему, что я считаю правильным, если штаб группы планирует действия на 4-8 недель вперед, и сомневаюсь, правильно ли делает Главное командование, когда оно думает только на 3 дня вперед.

Что касается обстановки у Харькова, то обстоятельства оказались сильнее, чем желания Гитлера. Танковый корпус СС, который уже был в опасности окружения в Харькове, отступил 15 февраля – впрочем, вопреки приказу генерала Ланца – из города. О совершившемся факте нам сообщил штаб группы «Б», который в эти дни находился в процессе ликвидации. Если бы Харьков был оставлен по приказу какого-либо армейского генерала, то Гитлер, несомненно, предал бы его военному суду. Но так как это был танковый корпус СС, который, – действуя, впрочем, совершенно правильно, – избежал окружения, этого не произошло. Правда, командующий группой – Ланц через несколько дней был заменен генералом танковых войск Кемпфом под тем предлогом, что генерал Ланц принадлежал к горнострелковым войскам, а Кемпф был танкистом.

В то время как в период передачи командования в районе Харькова от группы «Б» группе «Юг» положение там заметно обострилось, одновременно создалась острая опасность для группы, которая могла быть отрезанной от своих коммуникаций через Днепр.

16 февраля сообщили, что противник, как мы уже давно ожидали, начал крупными силами наступление из района западнее Изюма в направлении на Павлоград и Днепропетровск. Если бы противнику удалось здесь достичь железнодорожного узла Лозовая или Павлограда (или расположенной юго-западнее Павлограда станции Синзиниково{67}), то железнодорожная связь через Полтаву была бы перерезана. Одновременно снова ослабевали темпы подвоза обещанного нам ОКХ пополнения. Вместо обещанных 37 транспортов ежедневно 14 февраля прибыло только 6. Далее, командование группы «Центр» заявило, что у группы недостаточно сил, чтобы сделать что-нибудь существенное для взаимодействия с группой «Юг» на участке прорыва между обеими группами. Она, по-видимому, была бы рада, если бы ей удалось остановить 2 армию, отходящую в районе дуги, выступающей далеко на запад западнее Курска.

Положение стало настолько критическим, что Гитлер решил прибыть в мой штаб. Мои неоднократные донесения с оценкой обстановки заставили его, видимо, задуматься. Как бы я ни приветствовал возможность доложить ему лично мои соображения, а также то, что он лично мог убедиться в серьезности положения, все же, конечно, трудно было обеспечить безопасность его пребывания в таком крупном промышленном городе, как Запорожье (тем более что к городу приближался противник). К тому же он сообщил, что пробудет несколько дней. Он разместился в нашем служебном помещении вместе со своей свитой, в которую входил начальник Генерального Штаба и генерал Йодль (как всегда, Гитлер взял, конечно, с собой своего личного повара). Весь прилегающий район надо было герметически изолировать. Все же положение нельзя было считать безопасным, так как приезд Гитлера не был секретом и при въезде с аэродрома в город его узнавали и приветствовали солдаты, находившиеся в Запорожье, представители его партии и другие лица. Для охраны мы имели в Запорожье, кроме нашей караульной роты, только несколько зенитных подразделений. В ближайшее время вражеские танки должны были подойти настолько близко к городу, чтобы они могли обстреливать аэродром, расположенный восточнее Днепра.

17 февраля вечером Гитлер прибыл в мой штаб. Я доложил ему сначала обстановку. Группа Голлидта достигла в этот день рубежа Миуса, хотя противник и сильно теснил ее. 1 танковая армия остановила противника у Гришино, но не смогла его еще разбить. Бой в районе Краматорска против вражеских частей, наступавших с рубежа Лисичанск – Славянск, еще не привел к успеху. Группа Ланца, как я уже говорил, оставила Харьков и отступила на юго-запад к реке Мож.

Затем я доложил Гитлеру свой план – высвободить танковый корпус СС у Харькова и оставить в этом районе только остальные соединения группы Ланца.

Танковый корпус СС должен был, по моему плану, наступать из района Краснограда на юго-восток в общем направлении на Павлоград и организовать взаимодействие с подходящей сюда 4 танковой армией. Эти части должны были разбить противника, наступающего в широкой бреши между 1 танковой армией и группой Ланца. Если бы это удалось, то тем самым была бы устранена опасность отсечения группы Голлидта и 1 танковой армии и тогда мы могли бы нанести удар в районе Харькова.