Он не мог удержать ее в объятиях. Она чувствовала, что выскальзывает из его рук. На солнце набежало облачко, и серебро доспехов поблекло. Войска с радостными криками бросились вперед. Испуганная, дрожащая, она спрятала лицо на плече Сагана.

– Дерек, остановите их! Не отдавайте им меня! – закричала она, прижимаясь к нему.

– Я здесь, миледи, – ответил он, и его сила успокоила ее. – Верьте мне, Мейгри. Я вас не брошу.

И опять войска отступили. Но с каждым разом они подходили все ближе.

Мейгри огляделась, продолжая дрожать.

– Не поможет, – прошептала она. – Они нас заманили в ловушку. Надо выбраться наружу, туда, к звездам.

* * *

Он нес ее сквозь темный туннель, не отдавая себе отчета в том, что делает, не думая об этом. По тому, что воздух становился все прохладнее, он понял, что двигается к выходу.

Она была с ним. А иногда ее не было. Он чувствовал, как она уходила, – и следовал за нею, и благодаря их мысленной связи находил ее. Он очутился на пустом поле битвы под ослепительно ярким солнцем. Она одна боролась против легионов призраков, появляющихся из страшных глубин порочной породы людей. Призраков, намеревающихся не поработить ее, но сделать своей королевой.

Он был бессилен защитить ее, ведь у него не было никакого оружия, кроме маленького обрядового кинжала с рукояткой в форме восьмиконечной звезды.

Один раз ему показалось, что она перешла на сторону врага. Свирепая, грубая женщина, серебро доспехов превратилось в сталь, жестокость скрыла красоту.

Он позвал ее громко, настойчиво, и она сумела высвободиться из сжимающей хватки десятков рук и вернуться к нему, но она была слаба, измучена болью и страхом, ибо она видела, что ее ждет, знала, что бессильна помешать этому.

Сияющее солнце спустилось на них ярким слепящим огнем. Ее тело горело. Она умоляла дать ей воду, чтобы утолить неутолимую жажду, она терзалась нескончаемой мукой. Без сна, без отдыха, без облегчения; не было разницы между сном и бодрствованием – разве что она днем жила кошмарами, пришедшими ночью.

Он обнял ее сильнее, прижал к себе и на какое-то время укрыл от сжигающего солнца; голос Сагана заглушил резкие звуки железных труб, безжалостные удары барабанов, хохот ее мучителей. И в это мгновение наступившей мирной тишины они сказали друг другу то, что никогда не говорили в суматохе обычной жизни.

И тогда войска стремительно бросились вперед, забили барабаны, завыли трубы, зазвенело оружие. Костлявые руки, бесформенные змеи обвились вокруг нее. Она боролась, сражалась с ними. Наконец, поднявшись, она приложила обе руки к его щекам, посмотрела на него долгим, серьезным взглядом; он заслонил ее собой от этих чудовищ.

И он понял: это конец.

– Миледи! – крикнул он и вырвал ее из кошмара; он увидел, как солнце идет к закату.

* * *

Саган пришел в себя в холоде и темноте. Он стоял на коленях на ледяной каменистой почве. Он держал Мейгри на руках. Его правая рука была мокрой от крови, которая стекала, оставляя след на серебряных доспехах. В правой руке он держал кинжал, острое лезвие которого поблескивало в темноте.

– Миледи, – прошептал Саган; посмотрев на нее, он увидел, что ее боль прошла, а она спокойно лежит на пустом поле битвы.

– Прошу прощения, милорд, – мягко сказала она со вздохом. – Мне легче всех.

– Миледи! – воскликнул он.

Но она смотрела уже не на него. Она глядела вверх, в ночное небо, и улыбалась.

И он увидел, как в ее глазах отражаются ярко сияющие звезды.

Но и тьма не затмит от Тебя...

Псалтырь. 139;12

Все было спокойно, когда Дайен вышел из подземелья. Человек, вооруженный лучевой винтовкой, стоял в карауле у входа. По-видимому, он слышал, как они подходили, задолго до того, как они его заметили, – винтовка была нацелена на них. Дайен остановился и пожалел, что не попросил у Нолы ее лазерный пистолет. Однако человек не обратил на него никакого внимания.

– Ты Нола? – спросил он, опуская ружье.

– Да.

– Я – Ли. Меня послал Крис. Все в порядке. Брат Фидель, рад, что вы уцелели. – Судя по голосу, он был удивлен. – Это ваш Бог спас вас, а?

– Я спасен, хоть и не знаю точно почему, – тихо сказал брат Фидель. – Другим повезло меньше.

Лицо Ли потемнело.

– Да. Я слышал, вам нужен «Ятаган». Идите. Я тут на карауле. Не обращайте внимания, – добавил он, услышав несколько взрывов, прогрохотавших в ночном небе. – Это Гарри и Бернард закругляются.

– Мы тут останемся, – заявил лоти, при виде которого у Дайена возникло чувство, что он встречал его когда-то, но не мог припомнить где. – Крошка очень устал.

– Спасибо за помощь, – сказал Дайен.

– Мы рады служить Вашему величеству. – Лоти поклонился и вручил Дайену карточку с золотыми буквами: «С наилучшими пожеланиями. Снага Оме».

Дайен опустил ее в карман.

Нола не слышала лоти, она уже спешила дальше. Дайен подумал, что она побежала бы, даже если бы вокруг было полно коразианцев.

Он пошел за ней, заметил странный взгляд Ли. «Король?» – кажется, пробормотал Ли, когда Дайен прошел мимо него. Ли явно был поражен.

А Дайен и сам был поражен. Его победа все еще казалась нереальной, золотой луч погасила тень неизбежной утраты, скорби, горького сожаления.

Он не мог понять, почему, отдаляясь от Огненной комнаты, он испытывал все большую тяжесть на сердце, почему все труднее становилось идти сквозь тьму. Он остановился, решив повернуть назад, но брат Фидель мягко напомнил ему, что ему нужно помочь раненому другу.

Показался «Ятаган». Нола бросила винтовку и побежала. Дайен едва поспевал за ней. Почва была неровная, вся в выступах, покрытая трупами зомби. Брат Фидель тоже бежал, бормоча слова молитвы; Дайену казалось, что в этих словах – скорее вызов Творцу, чем смирение.

Дайен достиг «Ятагана» и принялся взбираться вверх, к люку. На него вдруг нахлынули воспоминания, и на мгновение он перестал понимать, где он – на этой несчастной безымянной планете или же снова на Сираке-7.

Тогда тоже была ночь. Он вспомнил, как полз в темноте к «Ятагану», вспомнил, как Таск ругался на него, а потом пожалел, стал подталкивать, помогая идти. Если бы Дайену позволено было решать, он бы сел и стал ждать, что случится.

Дайен забрался в люк, соскользнул по лестнице, вспомнил, как залезал по ней впервые: осторожно, боясь упасть, поскользнуться и выглядеть дураком.

Спустившись, он увидел высокого, мускулистого человека около Таска. Нет, не человека, поправил он себя, еще раз поглядев на него, а получеловека-полумашину. Киборг с длинной сигарой во рту не больше минуты смотрел на Дайена, словно его искусственный глаз умел еще и проникать сквозь тело, анализировать каждую его часть, а потом, запечатлев образ, запомнить навсегда.