И именно способ изготовления оружия – подарок. А меч – лишь знак. Так растолковал всем Белый, изрядно поднимая настроение приунывших мастеров НИИ.

Продолжая хвалить мастеров, в ответной речи Белый благодарил НИИ и за новые кирасы для драгунов, которые мог видеть любой гость, – толстые кирасы закрывали корпус спаренной стражи в дверях. Гости приняли это за вежливость, кто был не в теме.

Мало кто из гостей понял, что кирасы эти – штамповка. И кланялся Белый не за сами кирасы, а за домны, прокатный стан, огромный молот, что приводился в движение пусть и не гидравликой, а магией, но за один удар вырубал и загибал в нужное положение нагрудную пластину – сразу и всю. А это не скрупулезное собирание единичных образцов ручной работы в казну, а быстрое перевооружение всего войска Лебедя. И торговля дешевыми в производстве кирасами по ценам латного доспеха ручной выделки. И мечами. Любой длины, отличного качества. Можно было не только перевооружить драгунов, но и вновь создавать полки Бессмертных – тяжелой ударной латной пехоты, тяжелой латной ударной конницы (рыцарской).

Белый благодарил за многократное усиление обороноспособности своих земель. И поклонился в пояс растроганным мастерам.

Марк преподнес артефакт, о назначении которого прилюдно распространяться не стал. Поздравлял он совместно с Чумой, держащей на руках младенца, девочку, роды которой принимала сама Синеглазка. Ребенок родился не только одаренный, не только редкой мощи Силы, но и редкой силы дара – к Жизни, свету, земле, воде разом. Жизнь и свет она получила от отца, землю, воду – как составные стихии крови – от матери. С таким даром девочка не только сможет стать магом крови, светляком, жизнючкой, разумником, но и, совместив все эти школы, создать новую Школу магии, доселе неизвестную.

И им Белый поклонился, попросив Чуму продолжить службу князю Лебедя, обещая построить ей дом по ее вкусу, отдавая ей сразу именной сертификат университета для малышки, тут же произведя Чуму и ее мужа, Ниса, посмертно, признав их Достойными, возведя в достоинство новым мечом работы Молота.

И – ребенка, отдельно. Возвестив, что девочка – не только надежда княжества Лебедя, а его самый верный соратник, что сражалась с Белым плечом к плечу, в самых опасных битвах и схватках – еще до своего рождения. И это – достойно!

Ректор тут же с места закричал, что мага Жизни, света, крови и разума будет учить сам и за свой счет – ну, по-любому! Если доживет – добавил он, искоса смотря на Синеглазку. Но напрасно – Живчик никому не говорил, что Синька умеет продлять жизнь, а сама Синеглазка делала вид, что не понимает, о чем речь, не давая надежды Ректору, который очень зря рассорился с Живчиком полтора века назад.

На что Левый так же, с места, крикнул, что в подобных одолжениях Престол не нуждается – «не нищаи, чай, уж выучим, как-нибудь!».

К веселью присоединился и Инквизитор, попросив у Белого отпустить Чуму ему в инквизицию для службы Свету. И тут Белый растерялся. Видя это лицо, Инквизитор добавил:

– Службе инквизиции по надзору за землями Белого владыки!

Такая шутка была достойна самого Старого, потому его ученики и начали ржать первыми.

Понимая, что его уели, Ректор крикнул, что позволит открыть тут Крыло университета, на что опять получил тот же ответ от императора, буквально – теми же словами – «не нищаи, чай, уж выстроим, выдюжим, выучим, как-нибудь!».

Все при этих словах посмотрели на магов Белого Братства. Да. Это так. А кто знал, что скромно сидящие и молчащие два худых безбородых старика – вообще вне рангов и любых магических классификаций, поняли, что и с теоретической базой Крыла будет все преотлично.

Потом были стандартные подарки драгоценностями или памятными красивыми безделушками от приглашенных гостей со всех сторон света. И даже – от вольных владык, упорно нарекаемых в Империи – темными. Хотя в поход на Монолит Вольные Княжества отряжали свои дружины. И не самых слабых наемников включили в эти полки. А сборные сотни тяжелой конной знати вольных владык умирали вместе с императором в Змеиных Пустошах.

Но, кроме глав стола, хозяев, никто уже не слушал этих гостей, пили, ели, разговаривая меж собой все громче.

Официоз стремительно переходил в стадию безудержного веселья. Чудить первым начал опять Ястреб, кидаясь в Марка крошками еды и огрызками, прямо над головами произносящих поздравления гостей, а Сумрак их на лету сбивал – Пустотой, испаряя без остатка. А баловство с магией разрушения непривычного к вину Сумрака могло выйти боком, потому Белый и Синеглазка пригласили всех танцевать.

Вальс… Так долго заучиваемый ими. Одно дело знать его «чисто теоретически», а другое – чтобы получалось красиво. Но всем известно, что хороший танцор – не всегда хороший мечник, а вот наоборот – всегда. Белый – Мастер Клинка. И Синеглазка – циркачка. Потому танец их был волшебен.

Благодаря мастерству иллюзий Ронга и Тола-Умника, выжившего и оправившегося от ударов магии Тьмы, они создавали не только музыкальное сопровождение, но и «лазерное шоу». А там и музыканты подхватили. Месяц уже разучивавшие «вальсы Шуберта» под «хруст французской булки», без французских, но хруст… своих «булок» от пинков Ястреба.

И был пир на весь Мир. И я там был. Мед-пиво пил. Усы побрил, чтобы все в рот попало.

Пока молодежь веселилась, удрученные заботами и властью мужи вели работу. Ту самую, «по взаимному прощупыванию позиций партнеров» и «по предварительным договоренностям». Складывая альянсы и союзы, решая, с кем дружить, на каких условиях, сколько уступать, и главное – против кого «дружить». В общем, дел у «стариков» было завались!

А так называемое Белое Братство беззаботно веселилось, зная точно, что будет совсем не так, как запланируют сегодня все эти «важные дядьки». Будет так, как решат именно их похмельные головы. Завтра… Или – послезавтра… Или – когда жареный петух в задницу клюнет. В общем, куда старые боги выведут. А пока не пахнет жареным…

– Танцуем! Сегодня мы с тобой танцуем! – пел Ястреб, своими взглядами сводя с ума очередную смазливую невинность. – И забываем обо всем!..

Корень пригласил на танец Ворониху. Привычно подслушивающий Ронг (разумник – не профессия и даже не дар, это – диагноз) был удивлен, что грозный и ужасный Ночной Хорек извиняется. И умоляет. А прежде заносчивая и самовлюбленная девушка в ответ не крутит из него жилы, наматывая их на свой кулачок, не пользуется моментом, а лишь твердит:

– Не надо, не надо, муж мой! Об одном прошу – не покидай меня больше! Твоя я. Только – твоя! Жить без тебя не могу и не хочу! И выживи, прошу!

Да, младшая сестра во всем хотела походить на старшую. Но гибель Ниса убила Чуму. И если бы не ребенок, не смогли бы вернуть ее к жизни из самозаточения в равнодушной прострации. И это сильно ударило и Ворониху тоже. Одним словом, Вороних было не узнать.

И тут явился Черный Шторм. С шуткой, что, похоже, опаздывать – стало его особенностью. Он собственноручно надел на шею Синеглазки колье из блестящих бриллиантов и черного жемчуга. И сказал, что его народ пришел вместе с ним. Он ждет от Белого выполнения его обещаний. И верит, что они, с опозданием, как без этого – долг платежом красен, но будут выполнены. А получив подтверждение данных ранее слов – не только от Белого, но и от императора, отправил весть на корабли со своим братом – Безрукой Рыбой, стоящим за плечом Шторма с черным знаменем и с белым лебедем на этом черном поле, чтобы шли в Черную Заводь, как Шторм тут же переименовал Бухту Проклятых Лазутчиков. А сам Шторм влился в общее веселье, искренне стараясь догнать остальных – в выпитом вине, съеденных блюдах, высказанных шутках, количестве и громкости смеха.