сказано у Лукреция о земле:

Общая матерь, земля – общая всем и могила.

Цицерон в диалоге «О законах» (II) приводит из Ксенофонта слова: «Земле возвращается тело, и, будучи погребенным, оно облекается как бы покровом матери». Плиний также писал, что земля при рождении нас извергает, после рождения питает; однажды выпустив, всегда поддерживает; и, наконец, заключив в свое лоно, как мать, скрывает отрекшихся от прочей природы.

3. Некоторые полагают, что погребением, являющимся как бы напоминанием, которое оставлено прародителями человеческого рода, удостоверена надежда на воскресение. Ибо Плиний в книге седьмой, главе пятьдесят пятой, свидетельствует о том, что и Демокрит учил, что тела следует сохранять для обещанного воскресения. Христиане же часто объясняют обычай достойного сохранения тел этой надеждой. Пруденций пишет:

К чему гробницы в скалах,

К чему могильники прекрасные,

Как не к тому, чтоб людям верилось.

Что тело не скончалось, но сну предано?

4. Проще всего следует полагать, что так как человек превосходит прочих животных, то недостойно его зрелище человеческих тел, пожираемых другими животными; погребение изобретено для того, чтобы, насколько возможно, сохранить тела. Квинтилиан («Речи», кн. VI) утверждает, что тела охраняются от нападания птиц и диких зверей вследствие человеческого сострадания[825]. У Цицерона в книге первой «Об изобретении» сказано: «Терзаемый зверями лишен обычных погребальных почестей». А у Вергилия читаем:

Тебя же добрая матерь

Не предала земле, не почтила семейной могилой:

В пищу достался ты птицам и диким животным.

И Бог у пророков грозит ненавистным ему царям, что они получат погребение наряду с ослами, так что собаки будут лизать их кровь (Иеремия, XXII). Лактанций (кн. VI) в обряде погребения не видит ничего иного, когда говорит: «Да не допустим, чтобы мы, образ и подобие Божества, были оставлены в добычу диким зверям и птицам». То же находим у Амвросия («О Товии»), слова которого следующие: «Нет обязанности по отношению к нему предпочтительнее той, которой он уже не может тебе воздать обратно, а именно – избавить того, кто имеет общую с тобой природу, от алчности птиц и диких зверей».

5. Но даже если умерший и не будет подвержен такой несправедливости, тем не менее все же представляется несовместимым с достоинством человеческой природы попирать ногами и терзать человеческое тело. Не лишено связи со сказанным следующее место в «Спорных вопросах» Сопатра: «Сообразно с достоинством – погребать умерших, и как бы самой природе противно оставление мертвых тел, распростертых нагими, на поношение и разложение. Таково всеобщее решение, будь то боги или полубоги, что мертвым телам следует оказывать погребальные почести. Ибо противно разуму выставлять тайны человеческой природы после смерти напоказ всем, оттого мы издревле усвоили обычай погребать человеческие тела, дабы они тайно и вдали от взора истлевали в могильных склепах». Сюда же относится и следующее место у Григория Нисского в «Послании в Летойю»: «… чтобы позор человеческой природы не обнажался под лучами солнца»[826].

6. Отсюда вытекает, что обязанность погребения признается нужной не столько человеку, то есть отдельной личности, сколько человечеству как таковому, то есть природе человеческой[827]. Поэтому погребение Сенека («О благодеяниях», кн. V, гл. 20) и Квинтилиан («Речи», кн. VI) называют публичным человеческим актом, а Петроний – предписанием всеобщего обыкновения. В связи с этим ни частным врагам, ни публичным неприятелям не следует отказывать в погребении.

О частных врагах есть отличное рассуждение Улисса о погребении Аякса у Софокла, где встречаются следующие стихи:

Ты, Менелай, в речах столь мудрый, берегись

Обиду нанести покойникам.

Основание этого приводит Еврипид в «Антигоне»:

Приносит смерть конец враждебности людей.

Что может превозмочь забвенье смертное?

У него же в «Молящих»:

Коль причинили вам беду аргивяне,

Убийство – высшее врагам отмщение.

И у Вергилия:

Невозможна борьба с врагом побежденным и мертвым.

Приводя это изречение, автор послания «К Гереннию» прибавляет: «Ибо то, что составляет крайнее бедствие, с ним уже приключилось», Папиний говорит:

Мы воевали; стало быть,

Ненависть мы истощили: смерть одолела гнев.

Ту же причину приводит Оптат Милевитанский: «Если была борьба между живыми, то смерть укрощает вашу взаимную ненависть; уже умолкли те, с кем до того времени ты сражался».

III. Долг погребения также и врагов

1. Поэтому все согласны, что даже публичным врагам подобает погребение[828]. Аппиан называет это «общим правом войн». Филон – «общей договоренностью в войне». Тацит говорит: «Пусть враги не отказывают в погребении». По словам Диона Хризостома, это право соблюдается «среди врагов», и «даже если взаимная ненависть достигает крайнего предела».

Говоря о том же, Лукан указывает, что законы и обычаи гуманности должны соблюдаться по отношению к врагу. Сопатр, цитируемый выше, спрашивает: «Какая война лишила род человеческий этой последней почести; какая враждебность простерла злопамятство до того, что осмелилась нарушить этот закон?» Упомянутый только что Дион Хризостом в речи «О законе» заявляет: «По этой причине мертвых врагов никто не судит и не простирает гнев и досаду на их тела».

2. Примеры имеются всюду[829]. Так, Геркулес предал погребению тела своих врагов, Александр – побежденных при Иссе. Ганнибал предпринял поиски тел для погребения убитых римлян: К. Фламиния, П. Эмилия, Тиберия Гракха, Марцелла[830] (Элиан, «Разные истории», кн. XII). «Можно подумать, – говорит Силий Италик, – что убит военачальник карфагенян». То же было сделано римлянами в отношении Ганнона, Помпеем – в отношении Митридата, Димитрием – в отношении многих, Антонием – в отношении царя Архелая (Диодор Сицилийский, кн. ХVII). В клятве греков, сражавшихся против персов, имелись следующие слова: «Всех союзников буду погребать, как победитель, даже варваров».

И всюду в книгах по истории мы читаем, как добиваются «возможности погребать мертвых»[831]. У Павсания в «Аттике» имеется пример: «Афиняне уверяют, что ими погребены мидяне, потому что надлежит предавать земле каких бы то ни было мертвых».

3. Поэтому, по толкованию древних евреев, первосвященнику, которому было воспрещено вмешиваться в какие-либо похоронные дела, было повелено, однако же, в случае обнаружения непогребенного человека предавать его также погребению[832]. Христиане же чтили погребения столь высоко, что считали дозволенным расплавлять или продавать освященную церковную утварь для этой цели, как и на пропитание бедных или на выкуп пленных (Амвросий, «Об обязанностях», кн. II, гл.28). Имеются примеры также и противоположного, но они осуждены всеобщим мнением. У Вергилия сказано:

Я молю, отврати это неистовство