– Враг менее чем в пяти милях от нас, милорд Капитан-Генерал. Двигается в нашу сторону пятью колоннами. Каждая примерно в миле одна от другой.

Все это слишком смахивало на чрезмерную удачу, но Мирадж задумался, как бы сам он решил атаковать сорокатысячное войско, имея под началом всего пять тысяч солдат. Пусть и с пятьюдесятью Аша’манами. Гонцы поскакали с приказами развернуться для отражения попытки окружения. И полки позади начали сворачивать в рощицы, каждому полку сопутствовала сул’дам со своей дамани. И тут Мирадж углядел нечто, заставившее его похолодеть. Лисайне тоже смотрела вслед исчезавшим за деревьями сул’дам. И ее лицо было мокрым от пота.

* * *

Бертом скакал, отдав на волю ветра небрежно развевающийся плащ, однако лесистые окрестности обозревал со всем возможным вниманием. Из четырех соотечественников, следовавших за ним, лишь Дорессин достаточно поднаторел в Игре Домов. А этот безмозглый тайренский пес Вейрамон, разумеется, безмозглый слепец. Сейчас он скакал впереди, о чем-то беседуя с Гедвином, а разве это не доказательство глупости? Как можно иметь дело с подобным чудовищем? Заметив искоса поглядывавшего на него Кэрила, Бертом натянул поводья, стремясь отъехать подальше от этого верзилы. Он не испытывал особой ненависти к иллианцам, однако не выносил людей, превосходивших его ростом. И дождаться не мог возвращения в Кайриэн, где ему не придется пребывать в окружении подобных орясин. Кэрила Драпанеоса, однако, сколь бы тот ни вымахал, слепцом не назовешь. Во всяком случае, он выслал дюжину разведчиков, тогда как Вейрамон – всего одного.

– Дорессин! – тихонько окликнул Бертом, а потом добавил чуть громче: – Эй, Дорессин, тупица!

Худощавый лорд повернулся в седле. Как и большинство кайриэнцев, он выбрил и напудрил лоб на манер простого солдата; в последнее время это вошло в моду среди знати. Дорессину следовало бы в ответ назвать его жабой или как-нибудь вроде этого – дразнить друг друга у них повелось с детства, – но костлявый всадник подъехал к Бертому ближе и доверительно наклонил голову. Кайриэнец морщил лоб: он был встревожен и даже не пытался скрыть беспокойства.

– Ты знаешь, что Лорд Дракон собирается нас всех убить? – прошептал Дорессин, оглядывая тянувшуюся позади колонну. – Кровь и пламя, я всего-то и делал, что прислушивался к словам Колавир, но как только он убил ее, понял – мне тоже не жить.

Некоторое время Бертом молча глядел на вившуюся позади колонну бойцов. Деревья были достаточно густы, чтобы скрыть атакующего противника, пока тот не свалится тебе на голову. Последняя роща олив осталась в миле позади. Впереди ехали дружинники Вейрамона в потешных куртках с полосатыми рукавами и иллианцы Кэрила, разряженные в красное и зеленое, под стать Лудильщикам. Собственные бойцы Бертома, одетые, разумеется, вполне пристойно, в темно-синие мундиры под кирасами, держались позади, опережая только Легион Дракона. Вейрамон, кажется, удивлялся, что пехотинцы не отстают от конницы, хотя по здешним дорогам галопом не припустишь.

Но на самом деле Бертом приглядывался не к дружинникам, а к ехавшим впереди Вейрамона семерым сурового облика мужчинам в черных мундирах. У одного из них на высоком вороте красовался серебряный значок в виде меча.

– Слишком уж хитрый способ, чтобы нас прикончить, – сухо отозвался наконец Бертом. – Сомневаюсь, чтобы Ал’Тор послал этих парней, – он кивнул в сторону Аша’манов, – лишь для того, чтобы сунуть нас в мясорубку.

Дорессин, продолжая морщиться, ускакал вперед. Ему не нравилось, что друг детства пребывал в таком состоянии. Ал'Тор просто выбивал Дорессина из колеи.

Занятые разговором, Вейрамон и Гедвин даже не слышали, как он подъехал. Гедвин с презрительным видом играл поводьями, тайренец краснел – явно от негодования.

– Меня не заботит, кто ты такой, – говорил он одетому в черное человеку сердитым голосом. – Я не пойду на риск, пока не получу приказа из уст самого...

Внезапно он заприметил Бертома, тут же захлопнул рот и вытаращился так, будто готов был прикончить Бертома на месте. С лица Гедвина тоже исчезла обычная ухмылка, и Бертом с некоторым удивлением понял, что и этот тип не прочь тут же убить его.

Но если ледяной взгляд Гедвина остался прежним, то выражение лица Вейрамона претерпело примечательную перемену. На нем немедля возникла масленая улыбка, лишь с легким намеком на снисходительность.

– Я думал о вас, Бертом, – вкрадчиво промурлыкал он. – Как жаль, что ал’Тор удавил вашу кузину. Собственными руками... так говорят. Признаюсь, меня удивило, когда вы явились по его призыву. Он смотрит на вас... по-особенному. Видно, готовит что-нибудь... хм... поинтереснее, чем простое удушение.

Бертом подавил вздох, и не только из-за невежества этого болвана. Многие желали манипулировать им, воспользовавшись смертью Колавир. Он любил кузину, однако ее честолюбие выходило за пределы разумного. Сайган имели достаточно оснований, чтобы предъявить права на Солнечный Трон, но едва ли они смогли бы удержать его в борьбе с Домами Дамодред и Райатин даже порознь; что уж говорить, если эти два Дома вступят в альянс. Тем паче если не будет ясно выраженного благословения Белой Башни или Возрожденного Дракона. Но все же Колавир была его любимицей. Так чего же добивается Вейрамон? Уж явно не того, что лежит на поверхности. Даже этот тайренский олух не может быть настолько прост.

Но прежде чем ему удалось разобраться с мыслями, примчался разведчик. Он резко осадил коня, заставив его попятиться, и Бертом узнал одного из собственных дружинников – беззубого малого с зарубцевавшимися шрамами на обеих щеках. Звать его вроде бы Дойли. Из имения Колчайн.

– Милорд Бертом, – с торопливым поклоном пропыхтел разведчик. – За мной по пятам скачут две тысячи тарабонцев. И с ними женщины. У них молнии на платьях!

– За ним по пятам, – пренебрежительно пробормотал Вейрамон. – Посмотрим, что скажет по возвращении мой человек. Я пока не вижу никого, кто бы...

Его слова оборвали отдаленные нестройные восклицания: из-за деревьев, под глухой стук копыт, выкатилась волна вооруженных копьями всадников. Прямо на Бертома и всех прочих.

– Убивай кого хочешь и как хочешь, – сказал, рассмеявшись, Вейрамон Гедвину. – А мне привычнее старый способ. – Выхватив меч, Благородный Лорд Тира обернулся к своим бойцам и воскликнул: – Саньяго! Саньяго и слава!

Неудивительно, что он даже не счел нужным добавить название страны к кличу собственного Дома и упоминанию о славе – о том, что ценил выше всего на свете.

– Сайган и Кайриэн! – вскричал Бертом, пришпоривая коня, хотя пока и не считал нужным обнажать меч. Чего же все-таки хотел Вейрамон? – Сайган и Кайриэн!

Прогрохотал гром, и Бертом растерянно воззрился на небо. Почти безоблачное. Кажется, Доли... или Далин?.. упомянул про тех женщин... Но тут Бертом позабыл обо всем – перед несущимися во весь опор тарабонцами, чьи лица скрывали кольчужные вуали, взорвалась огнем земля, и с неба обрушились молнии.

– Сайган и Кайриэн! – кричал Бертом. – Сайган и Кайриэн!