– Да остынь уже! Не буду я ни в кого тыкать!

– И правда, – включился неожиданно комендант. – Остынь, сынок. Иди, умойся, выпей водички.

– Да, сэр, – сержант вяло козырнул. – Извините. Нервы. Рядовой первого класса Шелдон погиб в бою. Лэнс-капрал Макинтайр то ли еще выкарабкается, то ли… На хрена, Генри?! Не знаю, как в вашем злодолбучем ведомстве, а в моем уставе такого дерьма не было. Зато было, чтоб ты знал, про врагов не только внешних, но и внутренних!

И отправился враскачку к воротам, только что горючую слезу не пустил.

– Вот хитрожопый ублюдок, – с легким удивлением откомментировал Мик.

Воистину. Куда ветер дует, сержант заметил давно и очень удачно подобрал момент, чтобы показательно взбрыкнуть и показать, на чьей он стороне. И не оказаться свидетелем, век которых в наши крутые времена может оказаться и недолог. Ай, молодца, даже странно, что до сих пор в сержантах.

Может, теперь повысят. Когда вакансия откроется.

– Ладно, – буркнул Генри, который тоже, не будь дурак, уловил вектор ситуации и вряд ли нашел его приемлемым. – Тяжкий день был, господа. Давайте завтра продолжим.

И тоже пошел на выход.

– А вас я попрошу остаться, – сказал я и придержал его на месте. Генри придерживаться не хотел, но у меня не забалуешь – я аккуратно положил ладонь ему на грудь и отжал назад, на прежнюю позицию. – Фирзаил, а ты давай иди. Не нарушай режим.

– Вообще-то у меня есть еще лимит… – эльф призадумался, оглядел наши мрачные рожи и покладисто кивнул. – Пойду послушаю это ваше радио. Очень умиротворяет. Спокойной ночи, коллеги.

– Бить будете? – осведомился Коллинз с талантливо изображенной небрежностью, когда и этот лишний свидетель уковылял. – Ох, парни. Ну валяйте. Заслужил. Не за попытку вербовки, это по работе, а вот за то, что тут с моей подачи вышло – признаюсь, наломал дров.

– Не будем, – успокоил его Мик. – Зря, по-моему, но не будем. Достоверно выяснено, что битье не имеет педагогической ценности.

– А чего тогда?

– Девять человек! – простонал Деннис, шаря за спиной. – Не считая солдат, про которых не мне докладывают. Из-за тебя, гада, девять человек полегло!

– Да знаю я! – Коллинз стукнул себя в грудь. Очень убедительно, но на всякий случай не очень сильно. – Думаете, я этого хотел? Работаю как могу с тем что имею! Если бы вы не выпендривались, а проявили должное уважение к представляемой мною вертикали власти, ничего этого и близко бы не случилось! А теперь что? Хотите, чтобы я сразу после отчета в отставку подал? Ваше право, хотите – подам, хотя не уверен, что ее примут. Мог бы вернуть ваших людей – вернул бы!

– Эге. Чтобы в следующий раз было кого подставить. Не тяни, Деннис. Это ему некуда спешить, а у нас еще работы непочатый край.

– У нас? – удивился Мик. – Это какой?

– Китайские партизаны тут совсем не к месту. Будут ночью подползать и глотки резать, тоже вот как этот – не со зла, а по приказу родины. Внутри пускай местные управляются, а за этими, похоже, нам идти. Если только сержант не выпишет какой-нибудь крутой спецназ, тогда можно с чистой совестью сваливать.

– Спецназ нужен? Это я могу, – Генри энергично поднял руку, как в школе. – Тем более что китайцы – ценный разведывательный ресурс и мне…

– Да заткнись ты уже. Деннис?

Комендант выволок наконец пистолет из-за спины и стоял, словно примороженный к месту. Как я верно угадал, долгие годы службы в полиции его будь здоров обтесали. Хочет, а не может.

– Вы чего меня, казнить собираетесь? – Коллинз нервно захихикал. – Как раз кворум собрался: судья, присяжный и палач. Удивлен, правда, что именно вам выпала роль палача, Гламберг. Не думаете махнуться? Тут у вас кадры с большим послужным списком.

– Ага. Дай мне, Деннис. Не можешь срать – не мучай жопу.

Деннис, с посвистом втягивая воздух, поразмыслил и медленно принялся разворачивать руку в мою сторону, словно пистолет весил полтонны.

– Ну ладно, ладно, – Генри задрал руки. – Сдаюсь. Вы пошутили, я обделался, смеялись все. Не надо делать из триумфа трагедию. Я понимаю, вы хотите сохранить статус кво с этим своим… интересный парень, и по-английски чешет лучше большинства нативных, а? Без проблем. Договорились. Снимаю все свои претензии. Инспекцию провел, не нашел никаких подтверждений. Китайцы вот… мне и с ними работы надолго хватит. От вас мне ничего не надо. Идет?

– Ты убил девять моих людей, потому что тебе от нас ничего не надо?!

Это бы усилие, затраченное на полупридушенный выкрик, да на спусковой палец – и вся проблема. Но палец Денниса так и остался на скобе, безжизненно ее облепив. А вот Генри, профессиональным чутьем уловив, что неумолимый полярный лис взял его след, лихо развернулся и бросился бежать. Хотя вооружен был до зубов и вполне мог бы, пользуясь замешательством, выдать нам гол престижа – по крайней мере застывший на месте Деннис был мишенью хоть куда.

И чего мне было не одолжить еще один китайский пистолет для себя, любимого? Нет же, поддался торжественности момента. Теперь пришлось отвоевывать этот единственный у массивного лысого истукана. Что не так уж трудно оказалось, пальцы Гламберга были как переваренные сосиски – мягкие и бессильные, но несколько шагов форы это Коллинзу дало. По счастью, бежал он не куда, а откуда, и вскорости заметил, что мчится прямо на ограду из колючей проволоки. Тогда ему пришлось остановиться, чтобы выбрать более перспективный вектор движения, и при этом он не удержался, чтобы не глянуть в нашу сторону.

Тут я его и свалил мозамбиком. Две пули, склеенные дабл-тепом, в грудь, в плейт-керриер, в угоду комфорту не содержащий собственно плейтов – защитных керамических или титановых пластин. Это я отметил еще там, у нашего первого Зияния, куда Генри на свою беду приперся непрошеным. Остроконечные пульки прошили его на ура. Третья в голову – шанс был так себе, метров пятнадцать и ночь, сдобренная оптическим обманом и заволакивающей голову вялостью. Свалился он, во всяком случае, как подкошенный.

Деннис стоял покачиваясь, словно флаг в безветрие, и таращился перед собой слепыми глазами. Мик осторожно прихватил его под локоть.

– Сейчас фермеры сбегутся посмотреть, кто еще не успокоился, – предупредил он, силой выравнивая неустойчивого Гламберга.

Сбегутся так сбегутся, что ж поделать. Я быстро дошел до упавшего, придерживая его на мушке. В груди две дыры, начавших уже набухать кровью – впрочем, нет у меня особой веры этим острым пулькам. Они и насквозь могут пролететь, ничего внутри не надорвав. То ли дело тяжеленная, медленно летящая, коварно вынутая по центру болванка сорок пятого калибра! Последняя пуля скользнула по челюсти, пропахала кровавую борозду в щеке и срезала кончик уха. В таких условиях выстрел, можно сказать, выдающийся, а вот поди ж ты, совершенно неудачный. Признаков жизни Коллинз не подавал, но наше китайское кредо – «начал делать, так уж делай, чтоб не встал». Потому два контрольных в голову, ни в коем случае не в упор и не в самый центр, мало ли какого ушлого криминалиста пришлют на расследование. С метра, сбоку. Сойдет за жесткий интенсивный ганфайт в потемках. А теперь дойти до своего крестника, залегшего возле машины, достать «джерихо» и для тех, кто будет рассказывать, что слышал, трижды выпалить в воздух. Китайский пистолет – ему под ноги. Тут его, значит, настигла справедливая кара. Картина маслом в духе реализма. Ах да, у него свой пистолет в кобуре… его взять, отнести, положить к тому, который одолжил первый. Чтобы комар носа…