Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда человек берется экранизировать известную вещь, да еще пытается отойти от канона, ему, скорее всего, несдобровать. Он уподобляется боксеру, который раскрылся. Боксер становится уязвимым, он, по сути, подставляет себя под удары. И этим не замедлили воспользоваться. Я оказался в эпицентре какого-то жуткого литературоведческого раздражения. Однако статьи, написанные со злобой, никогда не достигают цели. Они, скорее, вызывают обратный эффект.
Театральный режиссер и художник Н.П. Акимов, натерпевшийся за свою жизнь от рецензий, говорил: «Наша критика стреляет только по движущимся мишеням…»
«Литературная газета» в дни демонстрации ленты организовала попросту травлю: каждый номер выходил с огромными — в целую полосу — статьями, где от картины не оставляли камня на камне. Потом, сопоставив фамилии критиков, которые дубасили фильм и меня, я понял, что это была компания единомышленников: Е. Сурков, Д. Урнов, Вл. Гусев, В. Вишняков, М. Любомудров. Всех их связывало некое идеологическое братство, я бы добавил, сердечное согласие с линией журналов «Наш современник» и «Молодая гвардия». Кстати, разгромная статья М. Любомудрова — фигуры одиозной — была опубликована именно в «Молодой гвардии». Я до сих пор так и не могу понять, чем наш «Жестокий романс» раздражил эту оголтелую черносотенную братию. Может, тем, что консультантом у нас был умница, знаток Островского, «новомирец» Владимир Лакшин? Или тем, что в картине отсутствовали армяки, бороды и прочие привычные аксессуары? Или, может, тем, что в фильме не было штампов: не хлебали квас и не коверкали якобы под народ русский язык? Не знаю. Мы делали фильм с любовью к истории нашей страны. В съемочной группе даже бытовало полушуточное, полусерьезное выражение «ностальгия по царизму», которое выражало наше искреннее восхищение прошлым русского народа…
Мне кажется, по картине и в самом деле могла бы состояться интересная дискуссия, сшибка мнений, мог бы возникнуть глубокий, небанальный разговор. Но, к сожалению, этого не получилось.
Работая над картиной, я, естественно, изучал много разнообразных материалов, связанных с замечательной пьесой Островского. И я наткнулся на любопытную закономерность, занятное постоянство, странную последовательность, которые проявлялись критикой к самой пьесе «Бесприданница» и к ее сценическим и экранным воплощениям.
10 ноября 1878 года состоялась премьера «Бесприданницы» на сцене прославленного Малого театра. Вот что писали об этом газеты того времени:
«Драматург утомил всю публику, вплоть до самых наивных зрителей…»
«Русские ведомости», 1878, 12 ноября.
«Неужели стоило г. Островскому тратить свои силы и свое время на драматическое воспроизведение банальной, старой, неинтересной истории о глупенькой, обольщенной девице? Жестоко ошибается тот, кто ждал нового слова, новых типов от почтенного драматурга; взамен их мы получили подновленные, старенькие мотивы, получили множество диалогов вместо действия…»
«Новое время», 18 ноября.
Автор статьи укрылся за буквой «К».
А вот выдержка из рецензии С. Васильева (С.В. Флерова) в «Московских ведомостях» за 19 ноября:
«Автор не был вызван после представления пьесы… Очевидно, что драма не увлекла зрителей…»
Ларису на московской сцене играла гордость русского театра Гликерия Николаевна Федотова.
Отрывок из отзыва в «Биржевых ведомостях» (№ 325):
«Федотова, например, совсем не поняла роли и играла плохо…»
Писатель П.Д. Боборыкин еще более категоричен:
«Федотова исполняла трагическую героиню с рисовкой и фальшью от первого шага и слова до последнего…»
«Русские ведомости», 1879, 23 марта.
А вот как расправился Боборыкин со знаменитым А.П. Ленским, игравшим Паратова:
«…упорствует в употреблении белых перчаток во всех действиях и без всякой надобности надевает их ежеминутно…»
Рецензент К. из «Нового времени» в одной фразе уничтожил и драматурга, и кумира москвичей Михаила Прововича Садовского, исполнителя роли Карандышева:
«Плохо задуманный и смутно исполненный Островским тип чиновника-жениха был смутно понят и плохо выполнен Садовским…»
22 ноября того же 1878 года состоялся первый показ «Бесприданницы» в Петербурге на сцене Александринского театра. Здесь Ларису играла Мария Гавриловна Савина, великая русская актриса.
Газета «Русская правда»:
«Очевидно, она (Савина) затруднялась рельефно изобразить все несообразности выведенной Островским личности».
Вскоре пьеса была снята с репертуара обоих театров.
17 сентября 1896 года, через десять лет после смерти автора, в Александрийском театре снова была показана «Бесприданница». На этот раз в роли Ларисы выступила Вера Федоровна Комиссаржевская.
«Не понравилась: играла неровно, в последнем акте ударилась в мелодраматизм, и вообще в ее изображении осталась непонятной эта Лариса».
Лариса в исполнении Комиссаржевской — «выдумка ее собственного сочинения, а никак не Островского». Это написано в «Театре и искусстве» за 1901 год после того, как актриса вот уже пять лет триумфально играла в «Бесприданнице».
И тем не менее Комиссаржевской (а она играла Ларису много лет) удалось переломить отношение к пьесе. «Бесприданницу» постепенно стали считать классикой, одной из лучших пьес великого драматурга.
В конце 1936 года на экраны страны вышел фильм Якова Протазанова «Бесприданница».
Рецензент Э. Бескин в «Вечерней Москве» от 22 декабря 1936 года заявил:
«Фильм дает всего лишь слащаво-сентиментальную историю несчастной любви Ларисы к Паратову».
Рецензенты Гр. Чахирьян и И. Маневич в газете «Кино» от 21 января 1937 года писали:
«Паратов в фильме измельчен. Из роли вытравлены черты, характеризующие Паратова как человека большой воли и незаурядного ума…»
«Нельзя же давать Паратова настолько откровенным и прямолинейным пошляком, как это сделали Кторов и Протазанов», — это уже из статьи Г. Зельдовича во втором номере журнала «Искусство кино» за 1937 год.
Рецензент Бор. Бродянский написал в «Красной газете» 3 января 1937
