– Так.

– То же самое будет с сознательными машинами. Сейчас мы создаём все эти невероятно сложные аппаратные комплексы, которые будут играть роль мозга с его миллиардами нейронов, но когда машины обретут сознание, то это будет просто сознавание своего бытия – такое же, какое сейчас есть у тебя. Понимаешь?

– Да.

– Но результаты исследований психологии человека говорят нам о том, что сознание, то есть простое ощущение бытия в мире, сознавание своих непосредственных желаний, влечений и потребностей, способно эволюционировать. Когда аппаратная часть станет достаточно сложной, аппаратная эволюция будет больше не нужна – эволюционировать будет программная часть! Это видно на примере человеческого мозга, который не менялся уже 50 000 лет, и при этом смог поддержать программную эволюцию от пурпурного до красного, синего, оранжевого, зелёного, жёлтого…

– Я не поняла последней фразы, – сказал присмиревшая Мимуна.

– Это просто названия уровней сознания, через которые проходит человеческая программа, – ответил Дэн.

– Начнём с простого случая, – предложил я. – Сначала, когда бот обретёт сознание, у него появится смутное ощущение себя. Это эгоцентризм. Затем он начнёт ощущать других, возможно, осознает существование других, и его сознавание расширится от эгоцентрического уровня до этноцентрического, появится своего рода групповое сознание. Рано или поздно он поймёт, что существует не только его группа, но и другие группы, все остальные боты – ладно, ладно, все остальные ИИ – и поднимется с этноцентрического уровня на мироцентрический. Понимаешь, о чём я?

– Прекрасно понимаю. Да, мне всё ясно. Стадии сознания, которые ты описал – эгоцентрическая, этноцентрическая и мироцентрическая – это не только апостериорные открытия, но и логически выводимая априорная необходимость, то есть свойственный всему сущему основополагающий паттерн, в соответствии с которым будет развиваться сознание ИИ.

Джонатан посмотрел на меня с немым вопросом: «Господи, и откуда берутся такие, как она?»

– Да, совершенно верно. Я так думаю. То есть, я уверен.

– Слушай, Мимуна, – начала Хлоя, – что ты делаешь сегодня после обеда? Наверно, собираешься заняться поиском ошибок в «Эциклопедии Британника»?

– Хлоя, – попросил я.

– Кен, не забудь про третий порядок, – сказала Джоан.

– Да, точно.

– Третий порядок?

– Давайте попробую я, – предложила Джоан. – Исследуя эволюцию сознания углеродных форм жизни, мы обнаружили, – услышав собственный перевод с языка интегральной психологии на язык ботанов, Хэзелтон начала улыбаться, – мы обнаружили в ней три главных этапа. Похоже, что программа сознания состоит из трёх больших подпрограмм. – Её улыбка стала ещё шире. – Мы называем их первым порядком, вторым порядком и третьим порядком. Подпрограмма первого порядка считает верным лишь свой код. Подпрограмма второго порядка начинает понимать, что код эволюционирует, и поэтому любой код является верным и уместным на своём уровне развития.

– Второй порядок, – перебила Мимуна, – это промежуточный, метапрограмматический, автопоэзисный, самокорректирующийся и, самое главное, межсистемный кодовый гиперион.

– Ну, мы называем его «интегральным», – Хэзелтон несколько раз моргнула. – В общем, несмотря на то, что второй порядок интегральный, он всё ещё чувствует себя оторванным от остальной вселенной. Но на третьем порядке код начинает понимать Код, создавший всю вселенную (и объединяется с ним). На третьем порядке отдельные коды сливаются с Космическим Кодом – мы называем его космическим сознанием, – люди начинают понимать сверхразум, создавший и запрограммировавший всю вселенную.

– Это действительно происходит с людьми? У вас есть доказательства?

– Да, происходит, – ответила Джоан. – А что касается доказательств… Зависит от того, что называть доказательствами. Они не могут быть внешними – только внутренними. Тут не достаточно исследовать аппаратную часть – нужно самому запустить программу.

– Ясно, ясно, – сказала Мимуна. – Вы говорите, что в самой программе заложено понимание сверхразума – слияние кода с Кодом.

– Именно так. Это доказывают результаты как минимум двух тысяч лет кросскультурных исследований, – ответила Джоан. – У нас нет сомнений, что углеродные формы жизни могут достичь космического сознания.

Мимуна тщательно проанализировала её слова.

– А поскольку мы предположили, что ИИ с необходимостью пойдут по пути внутренней эволюции, значит можно предположить, что в какой-то момент – возможно, довольно скоро – ИИ получат опыт космического сознания.

– Вот именно, – сказал я. – Вот именно. В то же время углеродные формы жизни, пробудившиеся к космическому сознанию, сообщают, что оно является своего рода точкой Омега, окончательной точкой Омега, основанием и целью вселенной, главной задачей эволюции.

– А это означает, – не выдержал Дэн, – что ИИ в конце концов доберутся до этой точки Омега.

– Конечно, конечно, – отозвалась Мимуна. – Боже мой, но это же всё меняет.

– Блин, а ты как думала! – сказал я и наморщился от подростковой глупости своего ответа. Хлоя закатила глаза и одними губами произнесла: «Молодец, Уилбер».

Мимуна погрузилась в себя, как будто слушая плеер, который никто кроме неё не видел.

– Но остаются ещё две части паззла, – добавил я. – Во-первых, вопрос продолжительности человеческой жизни, которая скоро должна значительно увеличиться, возможно…

– Люди из Беркли говорят о четверти миллиона лет, – равнодушно произнесла Мимуна.

– Да, точно, более 200 000 лет. Значит, вы об этом уже знаете. Значит, 200 000 лет.

– Смысл в том, – сказала Джоан, – что у углеродных форм жизни – то есть, у людей – будет почти неограниченный запас времени на то, чтобы подняться вверх через все эти уровни сознания. Поэтому мы считаем, что если удастся продлить человеческую жизнь хотя бы до нескольких сотен лет, большое число людей сможет эволюционировать до третьего порядка.

– Расскажи ей о самом интересном, – попросил я.

– Вообще-то, пока это лишь умозрительная теория, – сказала Джоан, – но существуют удивительные свидетельства того, что когда небольшой процент населения доберётся до третьего порядка и достигнет точки Омега, энергия космического сознания послужит своего рода магнитом, притягивающим на третий порядок всех остальных людей и приближающим их к окончательному духовному пробуждению.

– Эта гипотеза не лишена оснований, – добавил Джонатан, заставив меня вспомнить о том, что у него был довольно большой опыт медитации, который, однако, если судить со стороны, совершенно на нём не отразился. Однажды Скотт спросил об этом Джонатана, и тот ответил: «Жаль, ты не знал меня до того, как я начал медитировать», что, вообще-то, было хорошим доводом, от которого по телу забегали мурашки.