«Пора!» – решила девушка и ткнула сокурсника шестом в корпус. Удар не столько опасный, сколько болезненный и обидный, от таких потом надолго остаются синяки. Она уже наградила Моди не меньше чем десятком подобных тычков, но в этот раз чуть помедлила, отдергивая руку с посохом.

Железный Свин увидел для себя возможность переломить ход боя и вцепился в дубинку так, словно от того, сумеет ли он ее удержать, зависела не только его жизнь, но и посмертие, а также благоденствие братства Истины и само существование Мидгарда. Альдис дернула шест на себя – это был самый опасный момент в ее плане. Если Моди недостаточно потерял голову, сомнительная затея могла обернуться против нее самой.

Оказалось – достаточно. С яростным рыком парень откинулся назад, перехватил дубину второй рукой и рванул на себя.

Девушка мгновенно выпустила оружие. И потом, закусив губу, наблюдала, как Моди катится вниз по склону.

Удачно подвернувшаяся сосна остановила его падение. Несколько секунд Моди лежал неподвижно, потом попробовал подняться, опираясь на дубину, которую так и не выпустил из рук. На полпути его повело в сторону, шест выскользнул из рук. Лишившийся поддержки сванд снова рухнул и больше встать не пытался.

Альдис осторожно спустилась, подобрала дубинку. Моди не двигался. Направив один конец оружия на парня, она рискнула приблизиться и измерить поверженному противнику пульс. Нечастые, но сильные удары успокоили девушку.

Превозмогая брезгливость, курсантка обыскала парня. На шее у Моди обнаружился кулон. Еще два лежали в карманах – хорошая добыча.

Когда она снимала медальон с его шеи, сванд дернул рукой, пытаясь вцепиться в запястье Альдис, но промахнулся.

– Прости, мне кажется, драка была честной, – шепнула ему девушка.

Драка была честной, да и сам Моди – изрядная сволочь, но все равно поверженного и избитого противника жалко. Оставалось надеяться, что наставники как-то следят за ходом испытания и подберут раненого.

Спустившись вниз, девушка напилась из ручья. Пить хотелось уже давно, но, предчувствуя битву, она не рискнула выпить перед подъемом больше пары глотков. Теперь было можно.

Потом, повинуясь идиотскому, но невыносимо сильному желанию, Альдис сняла мундир и рубаху и попробовала смыть воображаемую грязь с кожи. Пусть давешний сон почти стерся из памяти и больше не пугал, чувство испачканности никуда не делось.

Она терла и терла кожу. Пучок жесткой травы заменил мочалку. Хотелось вцепиться ногтями и скрести, скрести…

Только когда на покрасневшей от ледяной воды коже начали появляться алые царапины, девушка опомнилась.

«Будет очень глупо, если сейчас из-за камня вылезет кто-то вроде Беовульфа, а я тут полуголая ванны принимаю».

Усилием воли она подавила психоз, властно требовавший вымыть голову, а лучше раздеться до конца и полностью залезть в ручей, и повернулась, чтобы взять рубаху.

Немного выше по склону стоял Бийран и пялился на Альдис с восторженным обожанием.

«Лучше бы уж Беовульф».

С Бийраном она не разговаривала с того злополучного вечера. Он еще трижды пытался встретиться, но девушка старательно избегала любых контактов. Чувство вины ушло, но сам вид сванда вызывал раздражение. Если все слова сказаны, чего еще обсуждать?

Взгляд сокурсника как приклеенный застыл где-то на уровне груди. Как раз там, где торчали два невыносимо раздражавших Альдис холмика. Уже два года проклятые сиськи росли как на дрожжах, не спасал эластичный бинт и жесткий корсет на китовом усе, тайком купленный за несколько динариев у заезжих комедиантов. А уж что было, когда нянюшка обнаружила странный предмет гардероба в комнате девушки! Задница до сих пор болела и чесалась при воспоминании о той порке.

За последние пять месяцев грудь вроде перестала увеличиваться. Докторша Хальбера во время последнего медосмотра сказала, что это временно, из-за больших физических нагрузок, но Альдис отчаянно надеялась, что она ошибается. Так, как сейчас, еще ничего. Неприятно, но жить можно. В одежде она пока может сойти за мальчика, стоит снять мундир, и сиськи не оставляют никаких шансов.

Йотунская грудь уже сейчас мешала в драках, физических упражнениях и просто мешала. Страшно подумать, сколько от нее будет мороки, когда она дорастет до таких размеров, чтобы называться смешным словом «бюст».

Бийран пялился так, словно пытался запомнить увиденное навсегда. От его немигающего взгляда Альдис передернуло.

– Закрой рот и отвернись, – бросила она и потянулась за рубахой.

Пусть попробует сделать хоть шаг. Песок под ногами – схватить пригоршню и швырнуть в глаза дело двух секунд. Потом уклониться, если повезет, парень свалится в ручей. Еще можно накинуть на голову рубаху и бить ослепшего противника сразу по болевым точкам – сейчас не до вежливости.

– Ага. – Сванд сглотнул, послушно повернулся и уперся носом в камень.

Спокойно и не торопясь (ох, чего ей стоила эта неторопливость!) девушка оделась. Оправила мундир, застегнула пуговицы.

Бийран сопел, но покорно разглядывал стену. Сбежать, пока он не опомнился?

– Я закончила.

Парень повернулся быстрее, чем она успела произнести фразу до конца. На лице его по-прежнему оставалось дебильное выражение восторга, заставлявшее Альдис терять голову от бешенства.

– У нас есть два варианта. – В голосе невольно прорезались ледяные интонации сержанта Кнутсдоттир. – Мы или будем драться ради кулонов, или разойдемся каждый своей дорогой. Я не хочу драки. Ты ведь не будешь нападать сзади?

Она не знала, что ответит сванд. Он мог уйти, опять начать читать заунывные стихи, напасть, предложить объединиться вопреки правилам…

При попытках понять, что движет Бийраном, Альдис раз за разом била мимо цели. Она совсем не понимала этого парня и оттого чувствовала себя неуверенно рядом с ним.

Парень начал расстегивать куртку.

– Значит, драться?

Он замотал головой, выпростал рубаху из штанов и расстегнул брюки.

– Что ты делаешь?!

Голос невольно дрогнул. Чего он хочет?

– Сейчас… прошу минуту промедления, прекрасная дева, – пропыхтел парень, шаря правой рукой в штанах возле ширинки.

– Ты псих!

Девушка пригнулась и отступила от ручья, подобрав по дороге палку-посох.

– Постой! – Сванд наконец выдернул ладонь из штанов и поднял ее над головой.

Солнце щедро плеснуло лучами на предмет в его руке, заплясало бронзовыми всполохами. Левой рукой Бийран пытался застегнуть штаны, а в правой сжимал кулон.

Где он его прятал? В трусах, что ли?

– Прошу тебя. – Мальчишка оставил пуговицы брюк и, как был расхристанный, опустился на одно колено. Прямо как тогда на плацу.