Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вероника сжалась в комочек. От мамы пошло что-то невидимое, но очень страшное. Жалобно пискнув, девочка убежала к себе в комнату и тихонько сидела там под кроватью, пока домой не вернулся папа.
Он вернулся радостный и счастливый, потому что размножил свою монографию, раздал подарочные экземпляры и уже получил первые хвалебные отзывы, в том числе от президента Провокатониса. А председатель ученого совета лично пообещал, что в следующем учебном году мэтра Дегатти с нетерпением ждет кафедра.
Вероника пожаловалась папе на маму, которая обманывает и запугивает маленьких детей. А папа философски сказал:
— Ну конечно, она ведь твоя мать. Естественно, она это делает.
— Пап, я не хочу ждать пять лет… и три не хочу…
— Возможно, так долго не придется, — сказал папа. — Мэтр Хаштубал вот сдал в семь. Но сейчас и даже через полгода тебе все равно будет рано — ты все еще не готова к экзаменам.
— А если я буду готова?
— Даже так — настолько рано детей принимают только в особых случаях…
— А я какой случай?! — аж запылала от ярости Вероника. — Не особый, что ли?!
— Милая, тебе будет очень сложно учиться в таком возрасте в университете. Я просто не хочу тебя этому подвергать. Настолько рано детей зачисляют очень-очень редко… вообще никогда еще не зачисляли. Потому что все понимают, насколько это неподъемная задача для ребенка.
Видя, насколько расстроена и огорчена Вероника, Майно погладил ее по голове и сказал:
— Но мы посмотрим, как пойдет. Возможно, ты все-таки сумеешь пройти начальную школу экстерном, за два года. Или даже один!.. Это очень трудно, но если будешь стараться и покажешь, на что способна…
— Кому?
— Экзаменационной комиссии Делектории. Они решают, можно ли тебе сдавать вступительные экзамены.
— А там кто?
— Ну… старые маги. Вроде того цверга, дяди Скердуфте.
Вероника вдруг вспомнила маленького злого дядю. Ой. Вот в чем дело.
— Он был противный… — пробубнила она.
— Не все они противные, — заверил папа. — Хотя этот самый противный, да.
— А кто там еще? — подтянулась на стол Вероника.
Тот выглядел непривычно пустым. Папа закончил многолетний труд, и кабинет перестал выглядеть так, словно в нем бушует вьюга. Перестали валяться повсюду исписанные листы, громоздиться стопки бумаги. Вернулись в библиотеку бесчисленные тома, с которыми папа сверялся и выносил цитаты. Теперь до конца года он будет просто отдыхать.
— Давай посмотрим, — зажег дальнозеркало папа. — Смотри, вот это мэтр Вармонт Аукс. Он кажется сердитым, но на самом деле добрый. А это мэтр Фороминеро… смотри, как он улыбается. Он такой и есть, очень добродушный дед. А у мэтра Варыка Сконда, конечно, страшные клыки, но сам он не страшнее дяди Звиркудына. Ну а мэтресс Аялла Истолетти вообще самая добрая из всех, она глава экзаменационной комиссии, у нее Бриар третьей степени и внучка твоего возраста. Видишь? Нечего бояться?
— И еще мэтр Скердуфте, — повторила Вероника, пристально глядя в зеркало.
— Он там будет один такой. Он, знаешь… там такой глас противоречия, который всех критикует и всегда всем недоволен. Такие тоже нужны… наверное. Но мэтр Скердуфте муд… мудрый волшебник, так что он согласится с общим решением.
Веронику это немного успокоило. В конце концов, прошло полтора года, она стала гораздо старше и многому научилась, так что теперь наверняка не испугается маленького злого дядю.
— Не переживай, ежевичка, — взъерошил лиловые волосы папа. — Я уверен, ты пройдешь комиссию с блеском. Кстати, верни-ка мою шляпу.
После короткой борьбы и потери шляпы, Вероника вышла из кабинета задумчивая и принялась мерять шагами коридор. С уходом из дома Астрид она привыкла к одиноким прогулкам по саду, одинокому чтению у камина, одиноким трапезам с родителями и фамиллиарами. Иногда она ходила в гости к гоблинам или Люмилле Пордалли, а иногда ее навещал идим Дружище, но в основном Вероника коротала дни наедине с книгами и своими мыслями.
И она не видела смысла терять еще целые годы в обычной школе. Вероника уже прочла столько книг, что не пересчитать, читает она очень быстро, а пишет почти без ошибок.
Вот считает еще с ошибками. Но два из трех — это ведь достаточно?
Наверняка этого будет достаточно.
И Вероника, поправив папину шляпу, пошла переодеваться в свое новенькое лучшее платье — то беленькое, праздничное, в котором она была на линейке Астрид. Если оно было хорошо для этого, то будет хорошо и для того, что Вероника решила сделать.
Когда она закончила и спустилась в холл, в дверь как раз постучали, так что Вероника подоспела очень удачно. Она распахнула дверь и радостно пискнула:
— Привет, дядя Жробис!
— Мир тебе, Вероника, — широко улыбнулся ее великий дядя. — Какая ты сегодня нарядная. Майно дома?
Папа уже спускался. Широко улыбаясь, потому что все широко улыбаются, когда в гости приезжает дядя Жробис. Такой уж он человек, все ему рады.
Но сегодня он был не один. За ним вошел еще какой-то дяденька — маленький, с тоненькими усиками, в расписанном золотыми драконами шелковом халате и забавной шапочке с рубиновым шариком. Вероника зачарованно на нее уставилась.
В руках дядька держал зонтик — тоже маленький, бамбуковый, но явно волшебный, потому что снег лежал только на зонтике, а на самом дядьке — ни снежиночки.
— Мир вам, — сделала книксен Вероника. Ее Астрид научила. — А вы кто?
— Это мой гость, мэтр Ли Фэнь У, — представил дядьку Жробис. — Он из империи Вэй Ю Ди, тут по обмену опытом.
— «Ди» на нашем языке и есть «империя», так что это немного неверное высказывание, почтенный Жробис, — чуть улыбнулся гость. — Почтительно прошу извинения за то, что осмелился поправить.
— Ага, ну вот как-то так, — согласился дядя Жробис. — Майно, ты же не откажешь нам в крошке хлеба и чем-нибудь, чтобы ее запить?
— Мы не ждали таких важных гостей, ведь нас никто не предупреждал, но… Ихалайнен?..
Енот уже стоял с полотенцем на лапке. Конечно, какой-то заморский волшебник — не настолько значительная особа, как святой Эммидиос или председатель Локателли, но все равно в грязь лицом ударить нельзя.
Все-таки он из Вэй Ю Кёксуянь, Нефритовой Академии. Самого крупного волшебного учебного заведения после Клеверного Ансамбля. Ну да, великому КА оно уступает раз этак в десять, но это не потому, что Вэй Ю Кёксуянь плох, а потому, что Клеверный Ансамбль настолько несравненен.