— В туалет.

— Попробуешь сбежать — всё равно догоним. И тогда уж мало не покажется, — предупредил тот.

— Понял — не дурак. — Журналист скрылся за дверью ванной комнаты. Затем вышел и снова сел на полу в прихожей.

— Да ладно, можешь на стул присесть, — милостиво разрешили ему.

— Спасибо, мне и тут удобно.

— Пожалуйста, — кривляясь, кивнул парень, а его товарищ хмыкнул.

Где-то через полчаса дверь квартиры отворилась и на пороге возник высокий мужчина, одетый, несмотря на жару, в чёрный элегантный костюм. Дюжие молодцы, завидев хозяина, моментально подскочили с дивана. Вахак Зурабович, не здороваясь, окинул Сашку цепким взглядом.

— Где-то я вас уже видел, молодой человек, — произнёс он. — Не могу вспомнить где. Ну да ладно. Елена Вячеславовна, зайдите, пожалуйста!

Кавказец сделал шаг в сторону, освобождая дверной проход, и в узенькую прихожую, шурша шелками, протиснулась вдова Васильича. На стенах, плохо освещённых маломощной электрической лампочкой, тут же заиграли блики от её бриллиантов. Сашка бросил на женщину мимолётный взгляд, судорожно вздохнул и отвернулся.

— Это он? — обратился кавказец к Лене, кивая на Сашку.

— Здесь мало света, — тихо произнесла вдова.

— Хорошо, пройдёмте в комнату. Эй ты, вставай!

Журналист нехотя поднялся во весь рост и шагнул через порог. Туда же переместились и Лена с Вахаком Зурабовичем. Исподлобья Сашка взглянул на вдову.

— Это он, — твёрдо сказала Лена. Его синие глаза она не могла перепутать ни с чьими другими.

— Что ж, я был в этом уверен, — произнёс Вахак Зурабович. — Но лишний раз проверить никогда не помешает. Спасибо, Елена Вячеславовна! Теперь вы можете спокойно ехать домой и отдыхать. А я здесь сам разберусь.

— Спасибо вам, — слабо улыбнулась вдова.

— Я заеду завтра, — пообещал кавказец. — Расскажу, как обстоят дела.

— Хорошо, — ответила женщина. — До свиданья!

Затем повернулась и пошла к выходу.

— До свиданья. Проводи! — распорядился Вахак Зурабович, метнув взгляд на одного из своих парней. Тот кивнул и поспешил за вдовой.

— А ты иди покарауль выход, — приказал кавказец второму парню. Охранник послушно занял свой пост.

— Ну что, Сивухин Александр Антонович, семьдесят четвёртого года рождения? Я присяду, с вашего позволения? — Не дожидаясь разрешения, Вахак Зурабович элегантным движением опустился на диван. Сашка стоял перед ним, как школьник.

— Где фотографии и негативы? — без обиняков начал кавказец. Глаза его превратились в щёлки, в голосе зазвучал металл.

— Какие фотографии? — Сашка сделал вид, что не понимает, о чём речь. А как же иначе? По законам жанра сдаваться без боя не следовало. — Вы кто вообще? — повысил он голос. — Врываетесь ко мне в квартиру, избиваете, вопросы какие-то задаёте… Какое вы имеете право?!

— Фотографии, которые ты показывал Елене Вячеславовне, — терпеливо пояснил незваный гость, пропустив мимо ушей гневную тираду в свой адрес.

— Какой Елене Вячеславовне?

— Которая только что здесь была.

— Которая только что здесь была? Но я впервые видел эту женщину! С чего вы взяли, что я ей что-то когда-то показывал?

— Послушай… — Кавказец поморщился и закинул ногу на ногу. — Хватит придуриваться! Я вычислил тебя с первого раза, заняло это у меня ровно пять минут. Следующие пять минут ушли на то, чтобы узнать твои паспортные данные, место жительства и всё прочее. Мне пришлось испытать массу неудобств, потому что я вынужден был ехать сюда прямо с поминок моего усопшего друга. Мало того, мне пришлось доставить неудобства вдове моего друга и везти её с собой, так как только она могла узнать тебя в лицо. Сейчас я испытываю сильнейшее раздражение по отношению к тебе, хотя внешне этого, может быть, и не видно. Я не желаю больше тратить на тебя время. Отдай то, что я прошу, и я просто уеду.

— Но я правда не знаю, о чём вы. Какие фотографии? — Сашке вдруг показалось, что если с ним начали переговоры, то есть шанс как-нибудь выкрутиться. — И кто вы такой, в конце концов? И какое право…

— Хорошо. — Вахак Зурабович скривился, как от зубной боли. — Андрей! — позвал он. — Подойди сюда.

Накачанный парень не спеша подошёл и встал в дверях, опираясь на косяк.

— Видишь моего телохранителя? — Кавказец указал на него подбородком. — Он в одиночку может отбить тебе почки, несмотря на то что ты, кажется, какой-то там спортсмен. Сейчас сюда вернётся второй такой же. По-моему, ты уже познакомился с их кулаками — губа вон, вижу, рассечена. Хочешь продолжить знакомство?

— Нет. — Здесь у Сашки не было аргументов.

— Тогда я прошу во второй раз — отдай фотографии и негативы. Третий раз просить не буду.

Поняв, наконец, что брыкаться бесполезно, парень потопал на кухню. Красочный бумажный пакет лежал в ящике с ложками.

Вытащив из пакета фотографии, Вахак Зурабович рассматривал их, не меняя выражения лица.

— А ты, оказывается, шустрый, — с расстановкой произнёс он. — Всех опередил! Как только догадался нащёлкать снимки? Ах да — ты же у нас журналист. Профессиональный навык, значит, сработал. И фотоаппарат, видимо, всегда при себе. Да, Александр Антонович?

— Да, — без особого желания ответил Сашка.

— Угу. Не люблю я вас, писак. Терпеть не могу. Всюду лезете, везде свой нос суёте. Ни совести у вас, ни жалости, ни понятий каких-то. Вот, жил себе хороший человек и жил, никого не трогал. К тебе, между прочим, по-доброму относился, в гости приглашал, поил, кормил. А ты теперь его смертью так по-скотски торгуешь, несчастную вдову шантажируешь. Противно даже на тебя смотреть.

— Кто бы говорил, — сквозь зубы процедил Сашка. Он решил поменять тактику поведения. Изображать непонимание и оскорблённую невинность больше не было смысла. Парень приступил к оборонительным действиям.

— Что? — поднял бровь Вахак Зурабович. — Что ты сказал? Не слышу.

— Ничего. Забирайте фотографии и уходите. Не надо читать мне лекции.

— Это ты мне? — Кавказец швырнул пакет со снимками на диван.

— Вам!

— Мне не нравится твой тон, мальчик. — Незваный гость сцепил пальцы рук. — Я никому не позволяю разговаривать с собой таким тоном. Я люблю, чтобы меня уважали. Обычно люди понимают это сразу и ведут себя должным образом. А тех, кто не понимает, приходится учить.

— Снова бить будете? — Сашка скучающе посмотрел в окно. — Бейте.

— Смелый, да? — ухмыльнулся кавказец. — Нет, бить я тебя не буду. Пока. Я вообще добрый и на крайние меры иду только в крайних случаях. Да и брат за тебя просил, скажешь ему потом спасибо. Славка — парень хороший, Степану Васильевичу долго служил верой и правдой, что называется. А ты не такой. С гнильцой оказался человечишка, продажный.