Олеся в ужасе затрясла головой. От каждого движения его когти впивались в кожу, но она уже не обращала внимания на такую досаду, как физическая боль.

— Я тебе все равно покажу. Чтобы ты не допустила ее ошибок. Смотри.

Все еще сжимая шею Олеси мертвой хваткой, Крампус опустился на колени, заставляя и ее последовать за ним. Зачерпнул лавы из бегущего ручейка и швырнул ее на островки земли в преисподней. Со змеиным шипением капли начали впитываться в землю. Вверх заструился сизый туман. Стоило ему немного рассеяться, как Олеся рассмотрела очертания высокого трона, который несли два лохматых демона. Они водрузили его прямо на тела убитых.

А потом начало происходить то, о чем Крампус ей только что рассказал. Она даже слышала крики несчастной женщины. Олеся не понимала, как можно пережить подобное. Но жена Крампуса терпела. Она умудрялась смеяться и бросать ему в лицо оскорбления. Но с каждым разом ее голос становился все тише и тише. А демоны… они не гнушались ничего. Олеся зажмурилась, когда сразу трое набросились на женщину.

— Думаешь, что после этого я пойду с тобой? — Она с трудом хрипела. Горячий воздух обжигал горло. Казалось, что она захлебывается собственной кровью.

— Пойдешь, конечно. Если не хочешь, чтобы я отдал твоего дорого Габора на потеху его собственному братцу.

Наконец он отпустил ее горло, оттолкнув от себя.

— Выбирай, или ты следуешь за мной добровольно, и я позволю господарю Баттьяни умереть в битве. Либо… ты будешь смотреть на то, как его насилуют собственный брат и моя армия. Пойми, Олеся, ты мне предсказана… Это о тебе было то пророчество. Ты примешь мою кровь. Ты рождена не здесь, твои глаза, как звезды. Прежний Крампус думал, что дева напророчена ему, но он тебя не дождался. А значит, ты для меня. Ты ведь выпьешь мою кровь?

Он снова запустил ладонь в кипящую лаву и достал из нее кубок. Тот самый, тяжелый и серебряный, который она нашла в потайном зале. Грубая резьба, синие камни. Морда Крампуса и изображения птиц. Это точно был он.

— Ты примешь мою кровь в себя и обретешь бессмертие. Станешь моей супругой и будешь дожидаться меня в нашей крепости, пока я буду сражаться с тьмой. А когда я буду возвращаться… — Он потянулся к ее волосам и начал наматывать пряди на пальцы. — …ты будешь встречать меня, предлагая свое красивое тело.

— Никогда этого не произойдет.

Олеся не знала, где берет решимость спорить с ним. Особенно, после того, как увидела, что он сделал со своей женой. Но так просто сдаваться она не собиралась. Бороться до конца. До самого конца, каким бы он ни был.

Крампус покачал головой и провел пальцем по ее губам. Олеся вздрогнула от омерзения.

— Ты все равно станешь моей. Это предначертано. А предначертанное всегда сбывается. Пойми, Олеся… ты можешь уйти со мной добровольно, и тогда никто больше тут не пострадает. А можешь сопротивляться мне… ценой твоему сопротивлению будет Габор и все, кто живут в крепости. Я заставлю тебя смотреть, как изо дня в день господарь становится шлюхой моих демонов. Ты будешь наблюдать за тем, как его пользуют, пока он не привыкнет настолько, что начнет получать от этого удовольствие… Ведь лучше лечь под демона, чем стать его жертвой. А я постараюсь причинить ему столько боли, что он сам будет умолять…

— Хватит! — Олеся закричала так громко, что голос разлетелся эхом по башне. Тело вдруг ожило, руки потянулись вперед. Она вцепилась ногтями в лицо демона, оставляя на его щеках длинные кровавые царапины.

Демон зашипел, отдергивая голову. Олеся не смогла сдержать мстительную улыбку.

— Думаешь, этими жалкими угрозами ты заставишь меня пить твою проклятую кровь? Можешь влить в меня эту лаву, но никогда и ничего я не сделаю для тебя по своему желанию. Я не твоя жена и никогда ею не стану. Она была права — ты жалкое ничтожество. И каждый день своего существования я буду напоминать тебе об этом, пока ты не решишь меня убить. О, нет, я же стану бессмертной… — Олеся улыбнулась еще шире, чувствуя подступающее безумие. — Нас ждет чудесная семейная жизнь. Ты уже готов, «дорогой»? — Она никак не могла перестать улыбаться.

Крампус стер с лица кровь и тоже улыбнулся. Вот только его улыбка была жутким оскалом маньяка, которому уже нечего терять и который придумал тысячи издевательств для своей жертвы.

— Ты еще лучше, чем я представлял. Габора тоже называла «дорогой»? — Он повернулся к двери, через которую демон их сюда привел. Его губы искривились в жуткую пугающую ухмылку. — Сейчас мы его об этом спросим…

— Все обитатели замка спрятаны в потайном зале. С ними отряды Марка и Радисло. Как вы и приказали, я отправил дозорных в лес, проверить нет ли демонов у тайного прохода. Если там будет чисто, мы начнем выводить людей.

Габор на ходу выслушивал доклад Вазула, но не слышал ни одного проклятого слова. Ни одного! Все мысли были сосредоточены на Олесе. Он не думал об Адрианне, Драгане и даже о Миклоше, чья кровь пропитала одежду. Тем более не думал о короле и пропавшей принцессе. Ему было плевать на сотню людей, оказавшихся в ловушке замка. Все мысли были сосредоточены на Олесе.

Он потерял ее… Оставил одну, когда нужно было приковать к себе пресловутой цепью и не отпускать ни на шаг.

Ему еще никогда не было так страшно. До безумия и черной пелены перед глазами. И еще ни сразу в жизни он не чувствовал себя настолько бессильным. Как только удержался и не свернул шею портнихе, когда увидел ее среди слуг. Бледная тварь распихивала посудомоек, пытаясь первой попасть в потайной проход.

Она призналась, что оставила Олесю и принцессу в зале, а сама отправилась искать его. Искать его! Если бы не Драган, оттащивший его от швеи, Габор бы не сдержался.

Он заметил портниху совершенно случайно. Она расталкивала прислугу и пыталась подобраться ближе к стражнику, который должен был вывести всех, кто еще оставался в западной части крепости. Возле портнихи вились помощницы, которые усердно орудовали локтями, прокладывая дорогу себе и своей госпоже.

Габор тут же бросился к швее. При его появлении все голоса смолкли. С его пути убирались перепуганные слуги, будто он сам был демоном, явившимся по их душу. Карать и вершить суд.

Но дело наверное было не в этом. Все из-за одежды, пропитавшейся кровью так, словно он искупался в ней.

С трудом соображая, что происходит вокруг, он приблизился к портнихе. Молчаливые слуги благоразумно расступились в стороны.

Он схватил трусливую тварь за плечо и тряхнул так, что ее голова едва не оторвалась:

— Где госпожа Маргит? — Голос превратился в жуткое рычание, почти неотличимое от демонического.

— Она… Она с Ее Высочеством… Мне было приказано оставить их…

Белобрысая стерва добралась до Олеси. Наговорила ей неизвестно чего… Вполне возможно что оскорбила или напугала. Избалованная дрянь могла сделать что угодно, и защитить его женщину было некому. Потому что он тратил драгоценное время на брата.