Она повернула к себе обоих мальчиков и погладила по голове Орлиса:

— Магией пользуешься кое-как, не за что хвалить. Займись огнем. Бабушке Сэльви понадобится горячая вода, еще полотенца и все такое прочее, разберешься. Тебе уже двадцать, не маленький. — Женщина обернулась к Хорю: — Ты слишком решительно используешь нож, молодой человек. Пора отвыкать, а то сам станешь невесть кем. Жизнь — штука ценная и сложная. Коней привязать, мразь из комнат вытащить, полы вымыть. Оба поняли?

Две светлые головы уныло кивнули. Рыжий жбрых на всякий случай тоже поджал хвост и кивнул, юркнув под ноги королеве. Сэльви указала ему на дверь и сама вошла в дом следом за Бафом, торопливо миновала коридор и пересекла комнату. Уселась на край кровати и безмятежно улыбнулась.

Выглядела гостья утомленной и нездоровой. Серое лицо, тяжелые и странно оттянутые веки, морщинки усталости, красные прожилки сосудов в глазах. Однако все это не помешало Эдде поверить сразу и окончательно: ничего плохого больше не произойдет. Ни управляющий, ни сам гриф, ни иные люди и нелюди не смогут переменить и ничтожной мелочи в том, что важно для этой маленькой, исхудавшей женщины.

Бледная тонкая рука погладила лоб, оказалась прохладной, легкой и уверенной. Не было в ней ни дрожи, ни слабости. Черные глаза озарила мягкая спокойная улыбка.

— Ну вот, теперь у меня есть причина задержаться на вашей Дарле, — отметила Сэльви.

Говорила она медленно, произносила слова странно, сложно и неправильно. Однако это не мешало верить в сказанное и ощущать радость. «Как будто, увидев в первый раз человека, нормально и естественно — доверять ему», — отметила с удивлением Эдда, улыбаясь и расслабляя плечи, еще недавно сведенные судорогой страха.

— Хорошо, что получится задержаться у нас, — обрадовалась она. — С тобой спокойно.

— Вот и умница, нечего задавать вопросы, — подмигнула незнакомка. — Я сама все расскажу. Зовут меня Сэльви или просто Сэль. И я позабочусь о тебе. Потому что ты и есть причина моего интереса к этому миру. Ты замечательная, добрая и славная. Твоя девочка еще лучше.

— Мальчик, — слабо понадеялась Эдда. — Мы уже имя выбрали.

— Имя дождется мальчика, — отмахнулась Сэльви. — Не знаю пока, врожденное у тебя это, полученное или разбуженное… Вы так давно живете в мире двух светил, что стали ему родными, вот как я полагаю. Вас приняли и одарили… Ты, дорогая моя, совершенно точно — ведьма. Не черная и не сильная, но вполне толковая.

— Что значит ведьма? — удивилась Эдда.

— Значит, видишь людей лучше других и умеешь немножко менять себя и их, — улыбнулась Сэльви. — И мир ты ощущаешь глубже, чем иные люди. Я полагаю, твоя девочка унаследовала дар. Поэтому я здесь задержусь. Нельзя, знаешь ли, развитие ведьм оставить без внимания. Вы можете принести пользу или вред, остаться свободными или превратиться в орудие чужой воли — храма, грифов… Я пока не особенно хорошо разобралась, кто здесь правит, но пригляжу за вашей Дарлой всерьез. Как только мы с тобой управимся и обеспечим ее новой жительницей.

— Ты так спокойно говоришь…

— А зачем беспокоиться? Тебе не жарко, голова больше не болит. И дышишь ты нормально, и в остальном у нас все замечательно. Вот тебе водичка, сейчас мальчишки разворошат порядок в твоем доме и найдут полотенца и все прочее. Лежи, дыши и думай, как назовешь девочку.

Утром, когда Ролл поблек и забрался в горное логово отсыпаться, а Адалор еще не набрал яркость, Сэльви вышла на крыльцо и уселась там, крайне довольная собой. Воевать с демонами — это, конечно, необходимо. Приходится, таков удел королевы, защищающей своих подданных. Однако куда важнее, полагала Сэльви, поселить в их душах мир.

Рядом пристроился Хорь, тяжело и виновато вздохнул, протянул кружку с травяным настоем:

— Могу совсем выбросить нож.

— Экий ты решительный, — тихонько рассмеялась королева. — Нет уж. Научись собой управлять. Я все понимаю, у тебя нет ни магии, ни силы. И ты полагаешь, что это оправдывает крайности. Но я-то вижу в тебе силу. Иную, особенную. Почему не используешь ее?

— Не умею, — виновато вздохнул Хорь. — Мне и Ёрра велит: не подглядывай, а зри… Только разве с такими поможет дар зреца?

— Пока не попробуешь, не узнаешь. Слово тоже оружие. А предвидение… Мне оно не дано в своей полноте. Уж поверь королеве Сэль, ты совсем особенный и просто обязан научиться, как сказал твой Ёрра, зрить.

— У меня получится?

— Это ты спрашиваешь? — удивленно изогнула бровь королева. — От тебя самого обычно ждут ответов, а я ответов не даю, даже на советы я не щедра… Но в тебя верю. Двигайся сюда. Я тебе на ухо шепну очень, ну очень важный секрет.

Королева улыбнулась, обняла Хоря за плечи. Тот вздрогнул, уперся — и почти сразу сам плотнее прижался к плечу Сэльви. Недоверчиво вздохнул и замер. Сколько он помнил себя, его не обнимали, не гладили по голове и не шептали в ухо так доверительно и чуть лукаво. Как родному, поправив волосы и нагнувшись.

— Тебе кажется, что сам по себе ты не хорош. Твой Ёрра любит Орлиса, и ты постригся точно так же, как этот шалопай. И королева обожает малыша Орлиса, так?

Хорь сокрушенно вздохнул и слегка кивнул. А за что его любить? Сэльви рассмеялась, еще крепче обняла мальчика:

— Вот тебе секрет: Ёрра выбрал именно тебя. Мне ты очень нравишься. Такой, каков ты есть. Не бойся быть собой. Гораздо страшнее утратить себя, чем лишиться чьего-то расположения. А когда ты убиваешь — ты как раз теряешь. Для умеющего заглянуть в грядущее дорога судьбы узка и сложна, постарайся это помнить.

— Иначе я сегодня не мог помочь Шариму, — упрямо пробормотал Хорь.

— Может, и так. Но ты мне не посторонний, — серьезно пояснила королева. — Я за тебя переживаю. Если хочешь, сама стану с тобой заниматься. Или попрошу короля, он бесподобный боец. Поэтому очень редко использует оружие, чему и тебя научит.

— Не посторонний? — Мальчик разобрал в словах Сэльви самое интересное.

— Именно. Можешь считать себя частью семьи а-Тэи, моей семьи. Только учти: я к родным очень строга.

Хорь просиял, встал и поклонился. Забрал кружку и деловито пообещал позвать к столу, как только закончит готовить завтрак. Королева благожелательно кивнула, дозволяя не просто ухаживать, но даже кормить свое величество. Слегка нахмурилась, припомнив собственное безмерно давнее детство — сиротское, в доме гнусной тетки, без радости, без тепла и внимания… Как оставить одиноким этого малыша, обиженного людьми и все же не утратившего способность ценить дружбу и верить в хорошее? И прощать друзьям их ошибки — тоже.

Сэльви обернулась к Орлису, понуро вздыхающему в сторонке. Поманила и усадила на порог:

— Как ты снял заклинание Лэйли, державшее вас в подвалах?

— Догадался заранее, что нас запрут, — грустно сообщил маленький эфрит, глядя в пол. — Взял у мамы в комнате готовый амулет переноса, она такие делала для местных грифов. Скопировал, грифу досталась именно копия. Мама заклинала от моей магии, а от своей собственной — нет.