Он пошел к машине и узнал новость, которой страшились все агистеры. Роб выругался. Во второй раз на неделе автомобилист сбил пони. От Роба требовалась услуга, которую ему меньше всего хотелось исполнить: животное нужно было убить.

Тревога, которую испытывала Мередит Пауэлл, к утру достигла апогея. Все это имело отношение к Джине. Они спали вдвоем на широкой кровати в спальне Мередит, и Джина спросила в темноте, не будет ли Мередит возражать, если она возьмет ее за руку. Она сказала: «Понимаю, это смешно, но мне кажется, что это меня немного успокоит…» Мередит ответила, что да, конечно, и объяснять не надо, и сама взяла руку Джины, Джина крепко ухватилась за нее, и так они лежали несколько часов, взявшись за руки. Джина быстро уснула — еще бы, бедная девушка так натерпелась в доме Гордона Джосси, — но сон ее был легким, и каждый раз, когда Мередит пыталась убрать свою руку, Джина сжимала ей пальцы, тихонько всхлипывала, и сердце Мередит каждый раз переполнялось сочувствием. Она все думала в темноте, чем можно помочь Джине. Ее надо было защитить от Гордона, и Мередит знала, что она — единственный человек, который хочет ее защитить.

О том, чтобы просить полицию, и речи не было. Старший суперинтендант Уайтинг и его отношения с Гордоном — какими бы они ни были — исключали эту возможность, да даже если бы это было не так, полиция не станет направлять своих офицеров на защиту девушки только потому, что ей нанесли побои. Синяков копам было недостаточно. Им нужен был приговор суда, письменное распоряжение, обвинение, а Мередит чувствовала, что Джина Диккенс слишком напугана, чтобы подать на Джосси в суд.

Она могла остаться в доме Мередит, но ненадолго. Верно то, что, кроме родителей Мередит, Джину никто не мог приютить, но верно также и то, что они уже приютили у себя Мередит и ее дочку. Мередит объяснила им присутствие Джины в их доме утечкой газа, но родители справедливо полагали, что любую утечку устраняют за двадцать четыре часа.

Исходя из всего этого, Джине придется вернуться в свою комнатку над чайной «Безумный шляпник». Это, конечно же, было самым худшим местом, потому что Гордон Джосси знал, где ее найти. Нужно было подыскать альтернативу, и к утру Мередит придумала выход.

— Тебя защитит Роб Хастингс, — сказала она Джине за завтраком. — Как только мы скажем ему, что сделал с тобой Гордон, он непременно поможет. Роб его терпеть не может. У него в доме есть комнаты, которыми никто не пользуется, и он без всяких расспросов даст тебе одну.

Джина почти не ела, только поклевала несколько кусочков грейпфрута и куснула разок тост.

— Наверное, ты была очень хорошей подругой для Джемаймы, Мередит, — сказала она, немного помолчав.

Это вряд ли соответствовало истине, ведь она не смогла отговорить Джемайму от связи с Гордоном, и смотрите, что получилось. Мередит хотела возразить, но Джина вдруг заявила:

— Мне нужно вернуться.

— В твою каморку? Плохая идея. Тебе нельзя поселиться там, где он тебя сразу найдет. Зато ему и в голову не придет, что ты можешь быть у Роба. Это самое безопасное место.

— Не в каморку, — удивила ее Джина. — Я должна вернуться к Гордону. За ночь я обдумала все, что случилось. Теперь я понимаю, что сама спровоцировала…

— Нет, нет, нет! — вскричала Мередит.

Так всегда поступают женщины, с которыми жестоко обращаются. После того как они «подумают», все заканчивается тем, что они обвиняют самих себя. Они считают, что сами спровоцировали своих мужчин. Они говорят себе, что если бы держали рот на замке, соглашались бы или сказали что-нибудь другое, то на них никогда бы не подняли руку.

Мередит постаралась объяснить это Джине, но та заупрямилась.

— Я знаю все это, Мередит. Я же социолог. Но у меня все по-другому.

— Они всегда так говорят! — воскликнула Мередит.

— Знаю. Поверь мне, я знаю. Не думай, что я позволю ему снова меня избить. И правда в том… — Она отвела глаза в сторону, словно набираясь храбрости признать самое худшее. — Я его и в самом деле люблю.

Мередит пришла в ужас. Должно быть, это отразилось у нее на лице, потому что Джина снова заговорила:

— Я просто не могу поверить, что он убил Джемайму. Не такой он человек.

— Он ездил в Лондон! Он лгал, когда говорил, что не ездил! Он лгал тебе, и Скотленд-Ярду тоже. Зачем бы ему лгать без причины? И он солгал тебе с самого начала. Сказал, что был в Голландии, что ездил за камышом. Ты сама мне об этом говорила, и теперь ты должна понять, что это значит.

Джина позволила Мередит высказаться, а потом подвела черту в их разговоре:

— Он знал, что я расстроюсь из-за того, что он поедет повидаться с Джемаймой. Он думал, что я поведу себя неразумно. Я и в самом деле так себя вчера повела. Послушай, ты была ко мне очень добра. Ты лучший и единственный друг, который у меня есть в Нью-Форесте. Но я люблю Гордона, и я должна понять, есть ли для нас возможность наладить отношения. Он сейчас испытывает страшное потрясение из-за Джемаймы. Он плохо отреагировал, но ведь и я повела себя не лучшим образом. Я не могу все бросить только потому, что он меня немного побил.

— Тебя он побил, — закричала Мередит, — а Джемайму и вовсе убил!

— Я в это не верю, — твердо сказала Джина.

Мередит поняла, что разговаривать с ней бесполезно.

Приняв решение вернуться к Гордону Джосси — «сделать еще одну попытку», — Джина повела себя как все женщины, с которыми жестоко обходятся мужья. Это было плохо, но еще хуже то, что выбора у Мередит не было. Она вынуждена была ее отпустить.

Тем не менее тревога о Джине не отпускала Мередит все утро. У нее не осталось энергии на работу в «Герберт энд Хадсон», и когда в офисе раздался телефонный звонок и ее позвали, Мередит была только рада помчаться в агентство Мишель Догерти, которая ей и позвонила.

— У меня для вас кое-что есть. Можете подъехать?

Мередит купила апельсиновый сок в картонном стаканчике и пила его по дороге в агентство частного сыска. Она почти забыла, что наняла Мишель Догерти для расследования прошлого Джины Диккенс, — слишком много всего произошло за это время.

Когда она пришла, Мишель говорила по телефону. Закончив разговор, Мишель позвала ее, и Мередит с удовлетворением увидела на ее столе стопку бумаг. Выходит, детектив усердно поработала над ее заданием.

Мишель не стала тратить время на преамбулу.

— Не существует в природе никакой Джины Диккенс, — сказала она. — Вы уверены, что правильно назвали имя? Может, написали его не так?

Сначала Мередит не поняла, что имеет в виду детектив.

— Это человек, которого я знаю, мисс Догерти. Это не просто имя, услышанное в пабе или в другом месте. Я уже могу назвать ее подругой.

Мишель Догерти не стала спрашивать, почему Мередит решила проследить за подругой.

— Однако что есть, то есть. Джины Диккенс я не нашла. Диккенсов вообще сколько угодно, но в ее возрастной категории нет человека по имени Джина. Да и в любой другой категории, если уж на то пошло, тоже нет.