За два года войны русское командование не удосужилось как следует защитить вход в Керченский залив, а все надеялось: «авось пронесет» и «само рассосется». Еще до войны в Керчи планировалось построить казематные батареи, но построили их только после войны. Взамен казематных батарей у входа в Керченский пролив на мысах Павловский и Ак-Бурун были построены две земляные батареи, на которых установили 6 — 68-фунтовых бомбических пушек и 23 пушки среднего калибра. Керченский рейд защищали 6 пушек. В районе давно упраздненной крепости Еникале было устроено три батареи (23 пушки), из которых одна (8 пушек) находилась на восточной стороне Керченского пролива на косе Чушка. Все эти батареи были слабо защищены с фронта и открыты с тыла. В 1854 г. приступили к заграждениям пролива сначала бонами из бревен и железных цепей, но после бури заградили входу Павловского мыса и Еникале 53 затопленными судами и двумя сотнями якорей. В 1855 г. были заложены подводные мины впереди обоих заграждений по 40 штук у Павловского мыса и Еникале и 20 штук для защиты Керченского рейда. Полуразрушенная крепость Арабат была приведена в оборонительное положение и вооружена 17 орудиями.

У Еникале находилась флотилия из трех малых пароходов, четырех транспортов и восьми баркасов под командованием контр-адмирала Вульфа. На вооружении этой флотилии было 62 пушки малого калибра. Ясно, что с такой «армадой» Вульф в лучшем случае мог противостоять канонерским лодкам противника. Керченскую флотилию планировалось усилить 8 гребными канонерскими лодками и 16 большими казачьими лодками, которые строились на Дону в станице Ансакайской. Эти гребные суда должны были нести 40 — 24-фунтовых карронад. Однако к маю 1855 г. закончить их строительство не успели.

Полевые войска в районе Керчи насчитывали 8850 человек при 20 полевых пушках. Ими командовал генерал-лейтенант барон К. Е. Врангель. Войска был и разбросаны: у Феодосии, Арабата и между ними — 3132 человека пехоты, вдоль берега Керченского пролива — 2682 человека пехоты, у Аргина — 1325 человек кавалерии, от Керчи до Судака — 1711 казаков.

12 мая, получив сведения о движении союзной эскадры к Керченскому проливу, барон Врангель сосредоточил у Камыш-Буруна 9 рот (1900 человек) с четырьмя орудиями и перевел гусарский полк с батареей (1325 человек с 8 орудиями) от Аргина к Султановке. Феодосийский отряд был оставлен у станции Парпала и в Арабате для охраны сообщения Керченского отряда с главными силами армии.Вдруг барона охватил страх, и он приказал береговые батареи в Керчи и Еникале взорвать, суда флотилии затопить, а полевым частям отступить по Феодосийской дороге. Союзники беспрепятственно заняли Керчь. Город подвергся разграблению со стороны союзников и крымских татар. В поисках ценностей они даже раскапывали курганы и могилы на кладбищах.

Разграбив Керчь и Еникале, союзный отряд отправился в Азовское море. 15 мая англо-французы напали на совершенно незащищенный Бердянск, дожгли там провиантский магазин, где хранилось 8040 кубометров пшеницы, два частных дома, уничтожили все стоявшие у причалов суда, включая и рыбацкие лодки. А на другой день 13 пароходов отряда союзников встали в боевую линию напротив Арабата и открыли огонь. Но защитники крепостцы Арабат встретили врага огнем пяти 24-фунтовых пушек, повредив два неприятельских парохода. Несмотря на огромное превосходство в огневой мощи, неприятельский отряд после трехчасовой перестрелки вышел из-под выстрелов крепостцы, а затем и вовсе ушел.

17 мая 15 союзных пароходов под командованием Лайонса подошли к Геническу. Лайонс потребовал сдать ему стоящие в проливе суда и казенные запасы провианта, но получил категорический отказ. Тогда неприятельские пароходы начали бомбардировку города, результатом которой был большой пожар, уничтоживший 20,6 тысячи кубометров провианта из 23,7 тысячи кубометров, хранившихся в городе. Прорвавшиеся в пролив на шлюпках англо-французы сожгли там 48 купеческих судов.

22 мая отряд союзников подошел к Таганрогу и потребовал сдать город, но получил отказ. Тогда союзники открыли артиллерийский огонь с пароходов и под его прикрытием высадили на берег 300 человек десанта. В Таганроге не было артиллерии, и отвечать неприятельским пароходам было нечем, но рота русских солдат под командованием отставного саперного подполковника Македонского сбросила союзный десант в море. Союзники продолжали безнаказанно обстреливать город. Было сожжено 2 казенных здания и 17 частных домов, 77 магазинов с провиантом, повреждено 4 казенных здания, 52 частных дома и 4 церкви.

Затем союзный отряд также безнаказанно обстрелял Мариуполь и Ейск, а к 3 июня возвратился к Севастополю, оставив в Керчи полк англичан, полк французов и всех бывших с ними турок.

На обороне Севастополя эта операция союзников никак не отразилась, так как ни один наш солдат из-под Севастополя не был отвлечен.

Не умея защитить свою территорию, бездарное царское правительство не могло вести даже психологическую войну. Когда в начале Первой мировой войны германские линейные крейсера обстреляли пару раз военные объекты в Англии, британская пропаганда кричала на весь мир о разрушении целых городов. Все германские линейные крейсера получили название... «детоубийц».

Действия же союзников, как в Азовском море, так и на Балтике, грубо нарушали все международные нормы ведения войны. К примеру, 6 июля 1854 г. одновременно с разбойными акциями на Азовском море два английских парохода, вооруженные 28 пушками, на Белом море бомбардировали Соловецкий монастырь. Правда, монахи не растерялись и открыли ответный огонь из пушек времен царя Алексея Михайловича. Ас помощью богомольцев и местных охотников был отбит английский десант. Все эти «подвиги» просвещенных мореплавателей могли бы стать грозным оружием в пропагандистской войне. Царь обладал огромными финансовыми средствами, за ничтожную часть которых десятки, а то и сотни европейских газет начали бы ежедневно печатать фотографии изнасилованных английскими матросами чухонок, ограбленных русских купцов, а также лубочные рисунки, где британские корабли громят горящий Соловецкий монастырь.

Увы, ничего этого не было сделано. Мало того, когда несколько петербургских газет назвали действия британского флота пиратскими, то бездарный космополит канцлер Нессельроде строго предупредил редакторов о недопустимости подобных выражений.

На рассвете 5 июня 1855 г. началась новая бомбардировка Севастополя. Наиболее сильный огонь обрушился на укрепления Корабельной стороны и левый фас 4-го бастиона. Также интенсивно с новых французских батарей обстреливались русские корабли на рейде и батареи Северной стороны Севастополя. Скоро передние фасы Малахова кургана и 2-го бастиона получили серьезные повреждения. Также пострадали куртина и 3-й бастион, половина амбразур была завалена, к вечеру неприятели подбили 16 наших орудий, 17 станков, 71 платформу. За день бомбардировки у нас было 1600 раненых. Всю ночь не прекращался неприятельский мортирный огонь, на Малахов курган и 2-й бастион сыпались бомбы.

На следующий день союзники начали общий штурм Южной стороны. И только теперь в атаку пошли французские дивизии генералов д'Отмара и Брюне, а на 3-й бастион и Пересыть двинулись английские войска. Впереди штурмующих цепей бежали команды со штурмовыми лестницами, позади двигались сильные колонны. Но неожиданно войска д'Отмара были встречены со 2-го бастиона, куртины и Малахова кургана столь сильным ружейным и картечным огнем, что строй их сразу же расстроился, и солдаты спешно укрылись в каменоломнях. Но вскоре командирам удалось навести порядок в своих частях, и французские батальоны вновь устремились на правый фас 2-го бастиона и на куртину. Несмотря на сильный огонь обороняющихся, неприятелю удалось спуститься в ров, и часть вражеских солдат уже стала подниматься на бруствер куртины, но здесь они нарвались на штыки батальона Суздальского полка. Побросав лестницы, французы в панике побежали и снова укрылись в каменоломнях. Колонна, атаковавшая 2-й бастион, также, не выдержав огня обороняющихся» отступила в Килен-балку Французы предприняли еще две попытки штурма 2-го бастиона и куртины, но оба раза были отбиты ружейным и артиллерийским огнем обороны. На случай же рукопашной Хрулев уже подвел резервы ко 2-му бастиону и за куртину. Две колонны дивизии Брюне бросились на Малахов курган и батарею Жерве. Но сильным ружейным и картечным огнем колонна, атаковавшая Малахов курган, была отброшена и обращена в бегство. Вскоре эта колонна предприняла вторую попытку штурма, но снова была отброшена. Две тысячи солдат бригады Ниоля, несмотря на сильный огонь обороны, ворвались на почти не имевшую рва батарею Жерве, подавили сопротивление батальона (300 человек) Полтавского полка, но были остановлены огнем правого фаса Малахова кургана и шести полевых орудий, установленных за ретраншементом. Но около двух батальонов неприятельских солдат на плечах отступавших полтавцев ворвались в поселок на скате Малахова кургана и засели в домиках. Хрулев приказал 5-й роте Севского полка под командой штабс-капитана Островского выбить оттуда неприятеля. Наши солдаты бросились к домикам, из которых французы открыли сильный огонь. Собравшиеся остатки Полтавского батальона устремились за севцами. Начался жестокий рукопашный бой, в котором русские солдаты показали не только свое мужество, но и способность действовать самостоятельно в рассыпном строю. Французы отчаянно сопротивлялись. Каждой домик приходилось брать приступом. Русские солдаты влезали на крыши, разбирали их и бросали камни на головы засевших в домиках французов, врывались в двери и окна и штыками выбивали оттуда неприятеля. Из 138 солдат 5-й роты Севского полка в живых осталось только 33 человека, но русские солдаты выполнили приказ и очистили от французов весь поселок, захватили в плен 9 офицеров и около сотни солдат. Тем временем подоспело подкрепление — шесть рот Якутского полка, которые и довершили разгром неприятельских отрядов. Брюне, также получив подкрепление, еще три раза пытался занять батарею Жерве, но все три раза французы были отбиты картечным и ружейным огнем.