Так он без умолку ругался более часа, пока Ки-Ара, единственный, кто мог с ним сладить, не напоил Ял-Ниша отваром ниги. С тех пор они держали его под воздействием снадобья двадцать четыре часа в сутки, а здоровую руку прибинтовали к туловищу.

Прошло уже три недели со дня боя у снежных хижин, когда перед ними наконец показались контуры завода. За долгие дни, проведенные в суровых заснеженных горах, Ниш не раз думал, что не доживет до этого момента. Никто из людей не осмеливался путешествовать в холодное время года. Если бы не сработанный на совесть кланкер, им бы не выжить.

Наконец они преодолели горный перевал, под которым тянулись шахтерские туннели, и остановились на краю долины, где располагался завод. Неудачная погоня растянулась на целый месяц.

Иризис дотащилась до заднего люка кланкера, и Ниш со слезами радости на глазах протянул ей костыли. Все смотрели на здания завода. Единственным, кого не затронула общая радость, был Ки-Ара. Он выглядел обеспокоенным, потел, несмотря на холодную погоду, и тревожно оглядывался на дознавателя.

— Разве трубы завода не должны дымить? — спросила Фин-Мак, выбравшись из машины.

— Вероятно, из-за отсутствия управляющего рабочие совсем разболтались, — легкомысленно ответил Ниш.

Фин-Мак подняла к глазам подзорную трубу. Она обвела взглядом всю долину и бессильно опустила руку.

— Дыма не видно ни над одной из труб. Ни над заводскими печами, ни над кухней и спальнями, ни даже над деревней шахтеров, — надтреснутым голосом произнесла она.

Ниш впервые заметил, что чувства Фин-Мак вырвались наружу.

— Лиринксы добрались до завода! — В голосе дознавателя слышались сдерживаемые слезы.

— А ведь там были и дети!

— Проклятое лицемерие! — сорвалось е губ Иризис.

— Ты забываешься, ремесленник! — ледяным голосом предостерегла ее Фин-Мак.

Иризис зевнула прямо ей в лицо. Она явно не испытывала беспокойства.

— Что за трогательная забота о детях! Я не заметила, чтобы ты исполняла свой долг.

— Как ты осмелилась напоминать мне о долге после стольких преступлений?

— Нет большего преступления, чем предохранение от беременности, — напомнила Иризис об одном из главных законов, регламентирующих жизнь людей.

Лицо Фин-Мак стало таким суровым, что наблюдавший со стороны Ниш с опаской отвернулся.

— Я бесплодна! — прошипела дознаватель. — Одиннадцать лекарей лечили меня, и ни один не смог вылечить. — Фин-Мак закрыла лицо ладонями.

— Все, чего я хотела от жизни, — это дети. И теперь я выслушиваю упреки от тебя…

К ужасу Ниша Фин-Мак разрыдалась.

Иризис онемела от растерянности. Теперь все встало на свои места: железный самоконтроль и видимость того, что весь мир у нее в руках. И все же, вспомнилось Иризис, при известии о нападении лиринксов на завод дознаватель в первую очередь вспомнила о детях.

— Я сожалею, — вымолвила Иризис. Фин-Мак никак не откликнулась.

— Я действительно сожалею, — повторила Иризис. — Вы, наверно, презираете такую лгунью, как я…

— Я не презираю тебя, — отозвалась Фин-Мак. — Мне тебя жаль. Ты наделена всем необходимым, но растрачиваешь этот дар впустую.

От Иризис можно было ожидать чего угодно, но только не этого: она раскинула руки и крепко обняла несчастную женщину. После недолгого сопротивления Фин-Мак спрятала заплаканное лицо на груди Иризис.

— Нам придется соблюдать осторожность, — заговорила Рустина. — Надо быть готовыми к любой неожиданности.

Они набрали камней для катапульты и доверху наполнили металлические корзины на оружейной платформе. Туниц заняла место стрелка. Ниш, вооружившись копьем и коротким мечом, примостился рядом. Кланкер двинулся вперед на своей обычной скорости, поскольку на таком расстоянии лязг металла невозможно было услышать. Маленький отряд на машине пересек замерзший ручей и начал взбираться по горному склону в обход леса, по направлению к верхней дороге. На открытом месте у них было мало шансов выстоять против врага, но в лесной чаще их не было совсем.

Кланкер преодолел подъем и свернул на дорогу, ведущую из Тикси. Заводские ворота свободно болтались на петлях. На опустевшем дворе, несмотря на толстый слой снега, были видны следы разрушений, но никаких признаков чьего-либо присутствия.

— Кажется, это произошло довольно давно, — отметила Туниц. — Такие сугробы намело не за один день.

Люди с оружием в руках прошли по центральному проходу. Ковыляя мимо остывших печей, Иризис покачала головой.

— Печи погасли не меньше недели назад.

— И будет совсем непросто разжечь их снова, — сокрушалась Туниц. — Смотрите, в этой застыло уже выплавленное железо. Как мы будем его оттуда доставать?

Они не обнаружили ни одной живой души и никаких признаков битвы. Не было ни одного трупа, ни признаков грабежа. Исчезли только все до единого кристаллы из мастерской ремесленников. Во внутреннем дворе, единственном месте, где зимнее солнце все же преодолело заводскую стену, люди расселись позавтракать.

— Все выглядит так, словно завод атаковали, но людям удалось бежать, — сказал Ниш. — Лиринксам были нужны только кристаллы.

— Или они задумали вывести производство из строя, — добавила уже пришедшая в себя Фин-Мак.

— Полагаю, управление теперь возложено на вас, — обратилась к ней Иризис.

— Думаю, да. И мне совсем не хочется отказываться от этого места, поскольку это лучшее производство и лучшие шахты во всем регионе. Но мы не можем оставаться без стражников. Надо отправляться в Тикси. Там, я думаю, мы отыщем всех рабочих и шахтероа Я выясню, что произошло, и попрошу помощи у наместника, как только раздобуду почтового скита. И еще, — добавила она гораздо тише. — Надо что-то делать с оператором.

— Я сомневаюсь, что мы можем быть уверены… — начал Ниш, глядя на поспешно удаляющегося Ки-Ару.

— Никакие доказательства не требуются для того, чтобы поместить его в такое место, где он не сможет причинить никакого вреда, — жестко отрезала Фин-Мак.

Они закончили завтрак и уже собирались вставать, когда послышался шум удаляющегося кланкера.

— Что он задумал? — воскликнула Фин-Мак.

Ниш бросился к воротам, но машины уже не было видно.

— Он — изменник, — сказала Иризис, ковыляя вслед за Нишем, а потом громко рассмеялась.

— Что тебя так насмешило? — рассердился Ниш. — Теперь придется тащиться в Тикси пешком.

— Разве это не достойный финал нашей неудачной экспедиции? — продолжала смеяться Иризис.

Потом она покрепче перехватила костыли и начала спускаться с горы.

Путь лежал мимо горняцкой деревни и шахт. Они были совершенно пусты. Погода стояла благоприятная, и уже в сумерках они оказались перед воротами Тикси. В городе тоже имелись очевидные следы тревожного ожидания. Городские стены увенчались остроконечными пиками, а позади старых ворот были воздвигнуты еще одни.