Вскоре после этого Мануил получил новый приказ явиться к Баязиду. На сей раз он отказался. Полученный в Серрах опыт убедил его в том, что дни умиротворения турок ушли в прошлое: чтобы выжить – следовало сопротивляться. Мануил понимал: его открытое неповиновение будет интерпретировано как отказ от вассалитета, фактически как объявление войны. Он пошел на этот риск только потому, что верил в неприступность Константинополя. Во время Четвертого крестового похода, когда город дважды был взят вооруженными силами противника, атакам с моря подвергались весьма слабые фортификационные сооружения, которые шли вдоль побережья Золотого Рога. Подобную операцию Баязид провести не мог – у него не имелось сильного флота. Мануила также сильно ободрили действия венгерского короля Сигизмунда, который, будучи все более встревожен неуклонной турецкой экспансией, в 1395 г. выступил с предложением нового Крестового похода.

На это обращение положительно ответили два соперничающих папы – Бонифаций IX в Риме и Бенедикт XIII в Авиньоне. В поход выступили 10 000 французских рыцарей, 6000 германских, к ним присоединились 60 000 венгерских воинов Сигизмунда и 10-тысячное войско князя Валахии. Еще 15 000 собралось из Италии, Испании, Англии, Польши и Богемии. Генуэзцы с островов Лесбос и Хиос и рыцари с Родоса взяли под контроль устье Дуная и побережье Черного моря. Даже Венеция направила флотилию для патрулирования Геллеспонта. Эти огромные силы – почти несомненно, насчитывавшие более 100 000 человек – в августе 1396 г. двинулись по долине Дуная. Но неустанные попытки Сигизмунда утвердить дисциплину и внушить войскам надлежащую предусмотрительность были напрасны – горячие молодые рыцари примеривали на себя образы героев-крестоносцев минувшего времени, которые сметали все на своем пути к Гробу Господню.

Примерно через месяц войска достигли Никополя, и как раз там султан встретил их. То, что последовало утром 25 сентября, явилось, по сути, настоящей резней. Около 10 000 человек было обезглавлено в присутствии султана, многие попали в плен. Этот Крестовый поход явился определенной вехой – стал первой пробой сил в противостоянии между Западом и османским султаном. И исход битвы при Никополе не только был трагичен сам по себе, но не предвещал ничего хорошего для христианского мира и в ближайшем будущем.

В начале 1397 г. жители Константинополя со страхом наблюдали, как на азиатском берегу Босфора росла огромная крепость, которую строил Баязид, готовясь к осаде византийской столицы (ныне она носит название Анадолу-хисары[103]). Мануил, в свою очередь, удвоил усилия, чтобы получить помощь из-за рубежа. В 1397 и 1398 гг. вновь были отряжены императорские посольства – к папе, королям Англии, Франции и Арагона, а также к великому князю Московскому; несколько позднее патриарх Антоний направил делегации к королю Польши и митрополиту Киевскому. В Риме папа Бонифаций IX издал две буллы, содержавшие призыв к народам Запада принять участие в Крестовом походе; если же по каким-то причинам это окажется для них невозможным, то им предлагалось сделать финансовые пожертвования на оборону Константинополя. Карл VI Французский направил 12 000 золотых франков[104] и военное подкрепление: это был отряд в 1200 человек, предводительствуемый самым выдающимся французским военачальником того времени Жаном ле Мэнгром, маршалом Бусико, который сражался под Никополем и теперь жаждал отмщения. Бусико прибыл в Константинополь в сентябре 1399 г. и сразу же увидел, что для организации полноценной обороны от турок требуются совсем другие масштабы. Маршал настаивал на том, чтобы император лично отправился в Париж и разъяснил ситуацию французскому королю.

Неохотно доверив империю своему племяннику Иоанну VII, Мануил оставил Константинополь и направился на Запад. В апреле 1400 г. он высадился в Венеции и далее медленно двинулся через Северную Италию – в каждом городе, через который Мануил проезжал, его бурно чествовали. Италия наконец ощутила нависшую над Западом опасность, и в глазах итальянцев этот высокий, величественного вида человек являлся главным защитником христианского мира, потенциальным спасителем Европы. Наконец 3 июня 1400 г., накануне своего пятидесятого дня рождения, император прибыл в Париж. Целый флигель старого здания Лувра был заново отдекорирован, для того чтобы организовать там прием для византийского императора. Но король Карл, несмотря на подчеркнуто дружескую встречу с василевсом, скептически отнесся к идее полномасштабного международного Крестового похода.

Затем Мануил направился в Лондон, где король Генрих IV выказал гостю исключительные знаки уважения и почтительности: собственное положение Генриха в королевстве все еще было неустойчивым – многие из его подданных справедливо считали его узурпатором трона и даже подозревали в расчетливом убийстве. И король надеялся, что если народ увидит, какой радушный прием он, Генрих, оказывает императору Византии, то это в значительной степени поднимет реноме монарха. На Рождество Генрих устроил в честь именитого гостя пиршество в своем дворце в Элтеме. Однако у короля не оказалось возможности предоставить василевсу военную помощь, но он, по-видимому, проникся подлинной симпатией к «византийскому делу» и передал Мануилу 4000 фунтов стерлингов[105], собранных по всей стране в церквях, где установлены специальные ящики для пожертвований на спасение Константинополя.

Проведя около семи недель в Лондоне, Мануил вернулся в Париж в начале 1401 г. Ему предстояло пробыть там около года. Он провел переговоры с королями Арагона и Португалии, с папой, чей престол к этому времени вернулся в Рим, и с антипапой, имевшим резиденцию в Авиньоне. Однако с приближением осени воодушевление Мануила начало таять. Со всех сторон он получал только отказы и отговорки. Наибольшее разочарование принесли французы – Карл VI к этому времени был уже полностью во власти душевной болезни. Император написал в Венецию, предложив дожу Микелю Стено взять на себя командную роль, но тот тоже отказался.

Затем, в сентябре 1402 г., сеньор Жан де Шатоморан – его Бусико оставил в Константинополе с символическим отрядом, состоявшим из 300 французских солдат, – прибыл в Париж с новостями, которые представили всю ситуацию в совершенно новом свете. Монголы под предводительством Тамерлана разбили османскую армию; сам Баязид попал в плен. Для Мануила Палеолога больше не было никаких оснований оставаться на Западе. Он начал готовиться к поездке домой.

Тамерлан родился в 1336 г. Он захватил монгольский трон в Самарканде в 1369 г., а тридцать лет спустя его владения уже простирались от Афганистана до границ Анатолии. Имя Тамерлана наводило на людей ужас на всем азиатском пространстве – о монгольской армии говорили, что она уничтожает все на своем пути, и хотя в тот момент Тамерлану было уже за шестьдесят, он совершенно не утратил ни своей энергии, ни своих амбиций. Окончательная проба сил в его противостоянии с османским султаном состоялась в пятницу, 28 июля 1402 г., к северу от Анкары. Баязид совершил кардинальную ошибку, поставив татарскую кавалерию в первые ряды: не желая сражаться с соплеменниками, татары перешли на сторону врага. Час спустя 15 000 воинов османской армии полегло на поле боя. Баязид и его сыновья сражались мужественно, пока у них хватало сил и возможности держаться. Но вдруг исчез принц Мустафа, и его сочли погибшим. Принц Муса был захвачен в плен. Османы бежали, а Баязида схватили и привели в цепях в шатер победителя.