Мятежники падали один за другим, а оставшиеся в живых шаг за шагом отступали назад, туда, откуда пришли. Из нападавших пока погибли трое. Кому-то удалось попасть им мечом в глаз или в щель доспехов на шее. Но трое — это очень мало. Однако мятежники и не думали сдаваться. Долгая жизнь в экстремальных условиях Техноса III превратила их в не совсем обычных людей. И они гораздо лучше своих противников умели сражаться под землей. Мятежники так и роились вокруг людей в доспехах, нанося меткие удары и уворачиваясь от ответных атак. Через некоторое время они уже не отступали.

В гуще драки Руби Джорни взяла меч в обе руки и, размахнувшись, со всей силы ударила им своего противника. Лезвие описало дугу и начисто снесло закрытую шлемом голову солдата. Голова пролетела по воздуху несколько ярдов и упала в море сражающихся. На окровавленном лице застыло удивление. Рэндом расхохотался и проревел что-то в знак одобрения. Он тоже замахнулся мечом, но солдат, в которого был направлен удар, успел прикрыться закованной в броню рукой. От удара меч выпал из рук Рэндома и рухнул в кровавое месиво под ногами. Наемник широко ухмыльнулся и высоко занес меч, чтобы нанести последний сокрушающий удар. Увидев это, Руби громко закричала, но она была слишком далеко, чтобы помочь Джеку. Обуреваемый смертельной яростью, Рэндом изо всей силы ударил противника кулаком в грудь, голой рукой проломив ему доспехи. Наемник в ужасе закричал. Рэндом вырвал из его груди трепещущее сердце, расхохотался и высоко поднял свой ужасный трофей, заливая одежду кровью поверженного врага.

Все в ужасе застыли, потрясенные этим зрелищем. На мгновение битва прекратилась, а потом вспыхнула с новой силой, только на этот раз отступали уже наемники. Рэндом и Руби так и рвались вперед, и ничто не в силах было остановить их. «Отверженные», глядя на них, тоже воспрянули духом. Еще несколько латников с воплями рухнули на пол. Некоторые из их товарищей попытались было убежать, но коридор был слишком узким и пробиться назад им не удалось. Алиса-Призрак прыгнула одному из них на плечи и с ликующими воплями снова и снова втыкала окровавленный кинжал в узкую щель забрала.

Ни один из солдат не ушел живым. Их изувеченные тела были разбросаны по всему коридору, обозначая путь отступления. У мятежников тоже были жертвы, но их потери были несравнимы с потерями Вольфов. Кровь забрызгала стены и стекала лужами на пол. Рэндом и Руби радостно ухмылялись. Мятежники толпились вокруг, хлопали их по спинам и громкими криками выражали свое восхищение. Рэндом с довольным видом вытирал тряпкой кровь и улыбался всем и каждому, пока не встретился взглядом со Штормом. Тот стоял немного в стороне и тяжело дышал. Кровь пропитала всю его одежду — чужая кровь. Рука, сжимавшая меч, заметно дрожала. Шторм смотрел на Рэндома как на незнакомца. Рэндом хотел подойти к нему, но, натолкнувшись на этот взгляд, остановился.

— Кто ты? — спросил Шторм. — Джек Рэндом, которого я знал в молодости, не мог такого сделать. И никто не может, если он человек.

— Меня… Я изменился, — объяснил Рэндом. — Я теперь не такой, как прежде. Но это все еще я.

— Нет, не ты, — твердо сказал Шторм. — И я больше не знаю, кто ты.

Он повернулся и пошел прочь. Один. Рэндом не стал его догонять. В том, что сказал сейчас Шторм, была известная доля истины. Он обернулся и увидел, что Алиса-Призрак глядит на него умоляющим взглядом. Рэндом пожал плечами. Алиса повторила его жест и поспешила вслед за Штормом. Руби Джорни тем временем с рычанием и проклятиями разогнала всех поздравлявших и принялась чистить окровавленный меч грязной тряпкой, которая когда-то была шелковым носовым платком. Руби терпеть не могла поздравлений и не знала, что такое чувство товарищества. К Рэндому она даже и не попыталась подойти. Он снова пожал плечами. Как всегда, он сделал то, что должен был сделать. Ничего особенного не произошло.

Но он никогда не сможет забыть, как сжимал в руках трепещущее человеческое сердце и смеялся от радости. В этот момент он не был похож на себя. Видит бог, не был.

Внезапно в голову ему пришла другая мысль. Неужели «отверженные» нарочно подошли так близко к территории Вольфов, чтобы посмотреть, что будет делать легендарный Джек Рэндом, когда за спиной у него нет армии мятежников? На их месте он бы обязательно постарался устроить такую проверку. Но ведь ради этого они рисковали жизнью! А еще Джека очень смущал тот факт, что «отверженные» опять не взяли ни одного пленника. Даже не попытались захватить кого-нибудь живым. Чтобы выиграть войну, одной ненависти часто оказывается мало. Чаще всего побеждает тот, кто позволяет противнику сдаться, а не тот, кто хочет истребить врага до последнего человека. Но, возможно, здесь, на Техносе III, ненависть уже успела пустить слишком глубокие корни.

На открытом пространстве между фабрикой и первой траншеей шли военные учения. Церковные войска, или, как их все называли, «верные» тренировались вместе с наемниками армии Вольфов, а Тоби Шрек и Флинн снимали их на камеру. Никто не был рад присутствию репортеров, но Тоби и Флинн давно привыкли к такому отношению. Официально солдаты церкви Христа-Воителя и закаленные в боях наемники Вольфов должны были к этому времени представлять собой единую армию. На самом деле обе стороны имели свои многовековые традиции, не последней из которых была ненависть к сегодняшним партнерам. В результате тренировка быстро перешла в обычную драку. «Верные» и наемники с яростью набросились друг на друга, в полной мере демонстрируя все свои боевые качества.

Кардинал Кассар, на черных доспехах которого была нарисована малиновая шапочка, уже довольно долго и безуспешно выкрикивал всевозможные приказы. Лицо его, точнее то, что от него осталось, побагровело от натуги и не отличалось по цвету от головного убора кардинала. Вероятно, у Кассара было не все в порядке с сердцем, но никто не рискнул бы сейчас подойти к нему, чтобы сказать об этом. Он сыпал проклятиями и орал, как на параде, пытаясь силой своего авторитета заставить «верных» вести себя прилично. Но даже страшные наказания, которые он обещал ослушникам, не могли восстановить порядок. Наемники скорее подохли бы, чем уступили горстке женоподобных псалмопевцев, а церковники были полны решимости доказать этим профессиональным головорезам, на что способны люди, идущие в бой ряди святой веры. Драка превратилась в побоище. Полилась кровь и полетели головы.

Иезуиты носились между рядами, силой разнимая дерущихся — обеим сторонам от них доставалось одинаково. Так, покусывая, собирают овец собаки-пастухи. Но даже иезуиты не могли быть везде одновременно. Хотя всем абсолютно было ясно, что, если бы не они, разнять бы не удалось никого. Даже самые опытные наемники не хотели связываться с иезуитами. Они были элитой, лучшими из лучших и уступали разве что разведчикам. В битвах иезуиты сражались бок о бок со своими подчиненными и отрезали себе на память части тел поверженных врагов. Причем не только уши.

Наконец кардинал Кассар прекратил кричать. Ему пришлось что есть сил стиснуть зубы, чтобы удержать рвущиеся наружу гневные слова. Руки кардинала были сжаты в кулаки, ноги так и рвались в гущу драки. Уж он бы показал этим мерзавцам, как не выполнять приказы кардинала! Но этого он как раз и не мог сделать. Кассар знал, что Флинн снимает все, и не мог допустить, чтобы люди увидели, как он выходит из себя. До сих пор во всех его неудачах на этой планете можно было обвинить кого-нибудь — другого. Если он сейчас опозорится, на миссии можно будет поставить крест. Всем станет ясно, что кардинал не восстановит порядка на Техносе III. И тогда он окончательно испортит себе карьеру. А значит, он не должен подавать виду, что взбешен. Даже если ему сейчас придется кого-нибудь казнить. По жребию, просто чтобы показать, что он не шутит.