Фернандо бросился на траву и закрыл голову руками. Самым трудным в жизни было уметь выжить. Он смирился с тем, что впереди у него много лет, и, чтобы избавиться от страданий, надо изменить отношение к тому, что ему предстоит. Он мог бы превратиться в живой труп, а мог бы сбросить с себя груз вины и начать двигаться вперед.

Когда он приехал домой, ему позвонил отец, который пытался связаться с ним уже несколько недель. Мария умирала от рака. Настало время возвратиться домой.

Прибыв в Буэнос-Айрес, Фернандо попросил водителя, которого прислали родители, объехать центр города. Ему хотелось проверить свои ощущения: будут ли его по-прежнему преследовать тени прошлого. Вот стояло правительственное учреждение, выкрашенное в розовый цвет. Оно выделялось на фоне выстроенных неподалеку зданий банка, собора и мэрии. Он проехал мимо прекрасной площади, усаженной высокими экзотическими пальмами и цветистыми кустарниками. Но для Фернандо эта площадь ассоциировалась только с пережитым ужасом, поэтому он в очередной раз испытал разочарование.

Когда машина подъехала к площади вплотную, страх с новой силой захлестнул Фернандо. Ему показалось, что он сейчас задохнется. На лбу выступил холодный пот, а дыхание стало прерывистым и неровным. Но на площади, залитой солнцем, шла обычная жизнь, и Фернандо ощутил, как ужас перестал сковывать его. Страх улетучился, словно какая-то небесная сила взмахнула над головой мученика волшебным жезлом. В Аргентине была установлена демократия. Фернандо снова дышал воздухом родины, снова ощущал его сладкий аромат. Он видел вокруг беззаботные лица людей, замечал новшества, которых не было раньше в столице, он не мог не оценить того, каким процветающим выглядит его город. Тяжесть как будто была сброшена с его плеч, словно старое ненужное пальто, которое больше не понадобится, так как климат стал более теплым и мягким.

— Достаточно, — обратился он к водителю. — Теперь можно отправляться в Санта-Каталину.

Приезд Фернандо прошел почти так же, как прибытие его брата из Америки более двадцати лет назад, когда вся семья собралась на террасе. На этот раз все тоже с нетерпением ждали появления машины Фернандо, но с той лишь разницей, что лица родных были печальными.

— Он так сильно изменился, София, — сказала Чикита, — боюсь, что ты его даже не узнаешь.

София сочувственно улыбнулась тете.

— Он останется здесь навсегда?

Ей было все равно, но она хотела поддержать разговор. Она взглянула на Санти, который был занят беседой с Эдуардо. Приезда Фернандо все ожидали с нетерпением, но и с некоторым беспокойством. Мигель волновался, что сын не успеет застать Марию в живых, она таяла на глазах. Никто не мог оставаться спокойным. Родные мерили шагами террасу, выходили на лужайку, засеянную травой. Даже собакам передалось тревожное настроение хозяев — они застыли в тени, опустив свои тяжелые хвосты.

Когда машина Фернандо завернула за угол и медленно подкатила к дому, все вздохнули скорее с облегчением, чем с радостью. Фернандо выглянул из окна, и его сердце затопила волна нежности. Он приехал на родину, где прошли самые чудесные его годы. Он пожертвовал этим великолепием, и, хвала небесам, здесь ничего не изменилось.

Фернандо вышел из автомобиля и обнял мать, хрупкую, уставшую. Затем обнялся с отцом, с Панчито, с тетушками и дядюшками, которые не упустили случая сделать ему замечания относительно длинных волос и черной бороды. Его невозможно было узнать. Заметив Софию, он остановился в изумлении.

— Я думал, что мне уже не доведется увидеть тебя, — сказал он, глядя на женщину, которая когда-то была ненавистна ему.

Теперь они были совсем другими людьми. Детство, как растянутая пьеса, оборвалось, лишив их привычных ролей.

— Как приятно встретить тебя снова, Ферчо, как хорошо, что ты вернулся домой, — проговорила она, ибо больше ей нечего было ему ответить.

Она чувствовала себя неловко. Фернандо был для нее чужим человеком, почти незнакомцем.

Когда Фернандо увидел Санти, он совершенно неожиданно для обоих разрыдался. В Санти он узнал друга, который отправился с ним в холодную ночь, чтобы отомстить Факундо Хернандесу. Фернандо плакал не потому, что позже именно Факундо сохранил ему жизнь, и не оттого, что они вместе спасли Марию, — он плакал потому, что в зеленых глазах своего брата увидел потраченное впустую время, которое было отравлено ненавистью и завистью. Он разрыдался потому, что вновь обрел дом, который мог и не терять. Он оглянулся и увидел, что тени, пугавшие его, исчезли.

Чикита повела Фернандо в дом, чтобы он увиделся с Марией. Санти перехватил взгляд Софии, и они поняли, что их присутствие сейчас было бы неуместным. Фернандо надо было побыть с сестрой наедине.

— Давай поедем в город, — предложил Санти. — Никто не заметит, что нас нет, раз Ферчо приехал.

— Он так изменился. Как будто это другой человек. Я ни за что не узнала бы его, — сказала София, следуя за Санти.

— Я знаю. Он и вправду другой человек.

— У меня нет к нему никаких чувств, — призналась София, удивляясь тому, что разлука может разрушить отношения с одними людьми, но ничуть не ослабить связи с другими.

— Он прошел через большие испытания, Софи. Он стал другим. Ни я, ни ты не сможем заглянуть в его душу.

Увидев сестру, Фернандо поразился тому, что на ее лице сияла мужественная улыбка. Его ужаснули произошедшие в ней перемены. Она стала похожа на узника немецких концлагерей времен Второй мировой войны. Она потеряла волосы, отчего ее череп казался угловатым, а тонкая кожа сильно натянутой. Но оказалось, что Мария обладает духом воина. Ее присутствие освещало комнату. Она протянула ему прозрачную руку и поблагодарила брата, за то, что тот приехал ради нее. Фернандо еще раз ощутил, насколько ему не хватает храбрости.

— Только посмотрите на него! — засмеялась она, и в ее глазах появилась нежность. — Что ты с собой сделал, Ферчо?

Фернандо не смог найти в себе сил, вымолвить хоть слово. Его губы задрожали, а темные глаза наполнились слезами.

— О, я вечно всех довожу до слез!

Она хотела пошутить, но начала плакать сама.

— Ах ты, негодник, какой же ты негодник, — стала журить брата Мария. — Покинуть нас на столько лет! Почему ты не давал о себе знать людям, которые так любят тебя?! Ты хотя бы скучал о них? Ты останешься здесь?

— Я останусь... — хрипло проговорил он. — Мне так жаль...

— О, тихо, тихо, — произнесла она. — У меня есть одно правило. Никаких сожалений. Никаких угрызений совести. Никаких криков и стенаний. Я поговорила с Софией. В этом доме надо жить только настоящим. Разрешается говорить только о старых добрых днях. Ведь было все хорошо, Ферчо?

Он кивнул.

— О, помнишь мою подругу, по которой ты сох? Ты ее помнишь, не так ли? Ее звали Сильвия Диаз. Ты еще писал ей любовные письма. Мне интересно, что с ней случилось.

— Я ей никогда не нравился, — с улыбкой вспоминая те невинные дни, сказал он.