Хотя Франсис и дала вчера в пять газет Roerich Pact [ «Пакт Рериха»], сегодня ни в одной из них ничего об этом не появилось. Н.К. очень огорчен этим отношением прессы. Из Амторга пришло письмо, что они готовы начать переговоры о «Белухе». И это Н.К. очень не нравится, ибо пахнет их желанием явиться в Музей, а потом оповестить повсюду. Днем пошла с Н.К. к Тарухану, тот хотел всунуть «Алатас» в дела сибирской группы. Но Н.К. сказал, что комната дана сиб[ирской] гр[уппе] и что не [надо] вмешивать «Алатас» в их выступления, ибо будут винить Тарухана. Он еще с ним долго «мусолился», когда я ушла, как он мне говорил.

Потом пошли к нам. Я немного рассказывала Н.К. о маме, что она приуныла. Н.К. на то говорит, что мы поневоле теперь разделены в делах, а через три года одному будет Указано быть в Чили, другому в Англии и так далее. Когда дух растет, он грустит не от личных, а от космических причин. Н.К. понимает, что она видит многое, что и сказать не может. Но ей трудно.

Н.К. говорил о распределении комнат в Музее: «Скоро все отдадим богатым, и останется Коридор Бора, Выход Гувера». Мы очень смеялись.

Утром Н.К. говорил, что пророков никогда не спрашивали про предсказания, боялись их, ждали, пока они сами заговорят. Напомнил, что Е.И. не любит, когда ее спрашивают, что она видела. Это он говорил относительно мамы.

Днем были с Н.К. в ложе на «Lohengrin» [ «Лоэнгрин»]. Он говорил, что постановка ужасна, но что Ерица ему понравилась — она единственная артистка из всех. Говорил, что, если изъять Вагнера, некого поставить на его место, ибо за последние 25 лет творческий дух падает, подобного Вагнеру композитора не появилось. Также и в живописи — когда-то выставка художника в Париже или России была событием, о ней писали, готовились, а теперь — ничего. И не потому, что их много, а потому, что притупился интерес к развитию духа.

Говорили, как Юрий взволнован заметкой о лекции Уайтсайда, а Н.К. вспомнил, что Эдисона в начале его карьеры называли сумасшедшим, и все ученые сначала объявляются шарлатанами.

Вечером были у Порумы, имели Беседу, затем немного побыли у нее. Ей лучше, хотя и простужена. Появился вчера в Times, в четырехчасовом утреннем выпуске, проект Знамени Мира Н.К. Решили делать анкету, ибо нигде в других газетах это не появилось. Вечером были у нас, пили валериану.

Получили письмо от Е.И. с посланием для Франсис и меня — «бросить старые привычки, ибо время грозное». Сурово, но заслуженно. Жалела себя, завидовала, сомневалась! Надо вырвать из души с корнем!

Переговоры с менеджером для кампании, для «Урусвати». Пока соглашаются на наши расходы в 3000$ и проценты им с поступлений, которые ожидаются в апреле. Но это еще не решено. Завтракали с Нуцей у Нетти, она сегодня уезжает.

Поехали, проводили Нетти, она уехала в очень счастливом настроении в Италию, на «Saturnia», к Е.И., то есть из Италии в Индию. На пароходе Н.К. говорил мне, что уже мечтает об отъезде. Он и Юрик едут 4 апреля, Свет[ик] — 15 апреля, а Франсис решила 18-го, то есть через две недели после Н.К.

Беседа с Н.К. Рерихом о взаимоотношениях между сотрудниками и об отношении Учителя к ученикам

Сегодня наконец произошел долгожданный разговор с Н.К. Сказала ему все, что мучает меня уже несколько месяцев: наверно! он мною недоволен. Он так приветлив к Франсис и заботится о ее настроении, и так холоден ко мне. Чувствую себя не в курсе дел, не вижу его, всегда он в издательстве, большее время проводит там; извиняет «божественную ревность» Франсис, но ревность может быть и у других. Сказала все, что накопилось на душе, очень при этом мучилась и не смогла сдержать слез. А при этом показала ему письмо Е.И. с ее упреком мне и Модре и напоминанием изменить старые привычки, пока не поздно, чтобы не очутиться перед закрытой дверью.

Н.К. долго со мной говорил, от 7.30 до 11 часов вечера. Говорил, что если Гуру признан, то и его действия признаны, а он действует с каждым именно как нужно. Что я могу заходить к нему, когда хочу, спрашивать, что хочу, и спрашивать надо. Нужно искоренить в себе «кажется». Развить в себе эту благую вселенную и расширенным сознанием смотреть на все и вся. Где можно — помочь другому, по возможности, не показывая [этого] людям. Ибо «когда скажешь человеку, что он теряет брюки и потому смешон или что перед ним яма и он должен быть осторожнее, он того и обругает, кто его предупредит». А главное — забыть себя, ибо, думая об общем благе, [нужно] забыть прежде всего свою самость. Ведь делать благо — выгодно, быть святым — выгодно. Но [надо] всегда распинать именно себя, винить себя: «Я виноват!» Если что не вышло, значит, не сделал достаточно хорошо. Это сознание надо держать в себе, ибо это путь совершенствования.

Я привела в пример Москву: когда мы там были, он предпринял сверхчеловеческие усилия с большевиками, а все же не вышло. И потом Вл[адыка] сказал, что знал заранее, что не выйдет. Неужели и тогда Н.К. скажет, что был виноват? Н.К. подтвердил, что, наверное, не все его действия были правильны и чего-то он недоделал. Надо винить себя, но не делаться слабым, а накапливать новую энергию, трансмутировать сознание и устремлять его к Учителю — этим и вырастем.

Иногда лучше послать сознание Логвану (например), представив себе его ярко и отчетливо, нежели даже видеть его. Соизмеримость поможет понять, где надо указать другу или близкому [на ошибку], а где предпочесть, чтобы он споткнулся, ибо так будет полезнее для него. А главное — думать меньше [плохого] о других, но искать вину в себе. Мыслями убивать можно сильнее ножа, поэтому [надо] развивать благие мысли.

Иоанн был любимым учеником Христа, Мария сидела у ног Его, а Марфа пекла лепешки для Его трапезы, но Он все же любил Марию больше — трудно сказать за что. И так ли это? Все относительно. Иоанн единственный из всех Апостолов не пошел распространять Учение, а умер в глубокой старости. И неизвестно, за что он был любимым, и кто это сказал, и как записали. Отношение же Христа было, наверное, разным ко всем, сообразно с нуждой каждого.

[Надо] забыть личные чувствования, настроения, жалобы, не обращать внимания, даже если явно происходят несправедливости, даже не помнить их. Ибо дела растут так быстро, что мы должны поспеть за ними и спешить с [духовным] ростом, при этом не вспоминая мелких вещей и обид. Остается лишь большое. Надо забыть про личную горошинку.

Н.К. хвалил Школу и сказал, что нельзя себя отделять отдела, ибо главное — это дело. Говорил так мудро и просто. Все надо понимать, все прощать, при этом не делаясь бесчувственным. Но и не думать о личных чувствах.

Мне надо лишь найти силу выполнить его указы и идти вперед, не мучаясь маленькими болями, которые не нужны. Очистить дух и мысли — для этого молю Вл [адыку] послать мне помощь.

Деловые вопросы