Прежде чем я успел расспросить Криддона, его рука упала, и я почувствовал, как содрогнулся мир, как всегда бывает, когда умирает демон. Что творится за каменной стеной? Как Криддон оказался посреди заклятия Каспариана? Я считал, что Ниель забирает силу рей-киррахов через сны. Замешаны ли здесь заклинания Каспариана? И кто эта «госпожа»? Может ли она ходить в изумрудном платье и жить в гамарандовом лесу? Но мне некому было задавать свои вопросы, Каспариан был поглощен битвой, а Ниель куда-то исчез. Он не позволял задавать вопросы по утрам перед нашими походами по снам, но я поклялся, что после я не оставлю его в покое.

Но следующим утром мои планы изменились. Из снов я узнал, что Александр готовится к серьезной битве, и снова отправился в мир людей.

– Аведди сказал, что пройдет по всем захваченным землям, прежде чем отправляться в Загад, – объяснял мне Феид, когда мы сидели ночью на обдуваемой ветрами скале, глядя на лагерь принца. – Он поднимет знамя каждой земли, чтобы дать возможность ее настоящим защитникам вернуть ее. – Как это обычно бывало перед большими и ответственными сражениями, войско Александра разбило лагерь неподалеку от своей цели, чтобы дать отдых лошадям и выспаться перед наступлением. Еще это позволяло собрать воинов из других лагерей, которые множились по всей Империи. Блез летал повсюду, распространяя новость об Аведди, Рош с Серегом продолжали вести переговоры с дерзийцами, только Горрид, Бринна и Фаррол оставались с Александром. Ко всеобщему удивлению, и к своему собственному, Фаррол стал правой рукой принца, обучаясь искусству руководить людьми у дерзийца, которого он когда-то ненавидел.

– Но зачем идти сюда именно теперь? – спросил я, не понимая выбора Александра. Парасса, сердце древней Сузы, погибла давным-давно. Дерзийцы убили или обратили в рабов всех жителей, разрушили королевский дворец. Но город располагался в восточном Азахстане, где несла свои воды река Волайя. Она намывала широкую полосу жирной земли, тянувшуюся от северных гор до самого океана через все восточные земли. Бросить такое богатство было просто невозможно. На месте развалин возвели новый город. – Я понимаю его желание преподнести этот дар вашему народу, но он слишком дорого обойдется ему.

Феид предложил мне вяленого мяса, которое извлек из седельной сумки. Я отрицательно помотал головой. Я не ел три дня, но не был голоден. Мне больше не казалось, что это странно, так же как я не находил странным исчезающие после каждой битвы шрамы. Я полагал, что это результат моего частого перехода в тело мадонея и обратно. Только два шрама, клеймо на лице и рана от ножа в правом боку, все еще были заметны на моем настоящем теле.

– Это получилось неожиданно, – рассказывал Феид, отрезая полоску мяса и медленно жуя. – Мы собирались захватить источники под Карн-Хегесом. Аведди считает, что Фонтези могут присвоить себе воду в отместку за наше похищение запасов зерна. Но два дня назад Рош привел лорда Серега в Зиф-Акер, они совещались с Аведди и Фарролом целый час, и после этого Аведди изменил план. Он сказал, что из Загада выслан новый отряд, у командира приказ без предупреждения сжечь бедняцкие кварталы в нижней части города. Император хочет, чтобы на этом месте возвели новый ипподром. Но все знают, что Парасса – опорный пункт Айвора Лукаша. Император собирается наказать каждый город, который поставляет нам людей.

– Подобные вещи творятся повсюду. Зачем начинать с Парассы? Зачем так рисковать, поспешно разрабатывать новый план, как раз когда Аведди сжимает кольцо вокруг Загада? – Я вглядывался в спящий лагерь. Ни одного костра, только несколько фонарей и лунный свет освещали силуэты семидесяти мужчин и женщин, лежащих рядом с лошадьми. Некоторые спали, некоторые негромко разговаривали. Кто-то поднял голову, глядя туда, где мы сидели. Я успел совершить превращение и был прекрасно заметен в темноте. В теле мадонея мне лучше думалось и наблюдалось. Но в эту ночь мое внимание было рассеяно. Я никак не мог избавиться от образа Криддона, был раздражен, расстроен и зол на всех: на Ниеля, Александра и даже Феида, который с каждым моим появлением становился все более робким. Я устал от сражений, мне хотелось полететь в Парассу и прикончить тех дураков, которые правят ею. Я пытался понять замысел Александра. И вообще догадался ли кто-нибудь предупредить жителей Парассы? – Ты уверен, что рассказал мне все?

Феид поспешно проглотил мясо.

– Аведди говорит, что здесь необходима секретность Поэтому он взял небольшой отряд и будет отдавать приказы по мере нашего приближения к городу. – Он снова поднес ко рту полоску мяса, но есть не стал. Нахмурясь и глядя в землю, он заговорил: – Аведди знает, что я говорю с вами поэтому он сообщает мне все детали предстоящих операций. Все знают, что мне оказывают внимание, которого не заслуживают мои жалкие способности. Иногда даже моему отцу не рассказывают того, что знаю я. – Феид вытер рот и протянул мне флягу, но я снова отрицательно помотал головой. – Они почитают меня, словно я жрец.

Весь последний час мое внимание было приковано к лагерю, будто я мог прочесть парящие в ночи мысли Александра. Но волнение, прозвучавшее в словах Феида, заставило меня перевести взгляд на юношу. Золотистое свечение моего тела отразилось в его глазах, в его бороде и волосах засверкали бусины, регалии королевского сына, воюющего за свою родину. Прошли уже недели, с тех пор как он оказался в этом странном положении.

– Ты хотел бы, чтобы я нашел кого-то другого, Феид? Я понимаю, как тяжело оказаться в такой изоляции, когда нельзя поделиться с товарищами. Я ни разу не спросил тебя…

– О нет, святейший господин! – Его светлая кожа вспыхнула румянцем, а темные глаза расширились. – Служить вам для меня большая честь. Вы выбрали меня из множества людей. Каждый день я благодарю Госсопара за то, что он послал вас нам в помощь, я молю его снять с вас завесу тьмы и поместить в свет, исходящий от него.

– Какая завеса тьмы? О чем ты говоришь? – Я оказался стоящим на ногах, хотя мне казалось, что я не поднимался, и кричал на своего спящего, хотя его слова были вполне невинны и у меня не было причин для ярости. Бедный мальчик. – Я не из тьмы! Я сам сделал выбор, я всегда…

– Простите меня, святейший господин! – Феид бросился к моим ногам, отчего я разозлился еще больше. – Прошу вас, лорд Сейонн, простите глупца. Я просто человек и ничего не понимаю в делах богов. Накажите меня, если я провинился.

– Почему ты заговорил о богах и о тьме? Объясни, что ты имеешь в виду. – Люди в лагере, без сомнения, слышали мой рев и видели вспышки яркого света, исходящего от меня. – Отвечай!

Феид заговорил прерывающимся шепотом:

– Потому что ты с нами всегда в ночи, лорд Сейонн, ты являешься на закате дня. Ты в моих снах, я чувствую тебя… вижу тебя в них, в твоей чудесной крепости в царстве тьмы, даже когда ты не появляешься во плоти. И даже когда ты появляешься в нашем мире днем, ночная тьма окружает тебя. Горе, в которое ты погружен, порождает эту тьму, горе, причину которого не понимает даже Аведди, тьма окутывает твои поступки, прогоняя от тебя свет. Прости меня, святейший господин. Я, конечно же, глуп и вижу все не так, как нужно.