Фрейя знала, что Ларкин не хочет, чтобы она вмешивалась, но она не могла позволить этому полукровке ранить и Хранителя, а тем более – убить его. Преисполненная решимости, она сдернула накидку с плеч, прижала ткань к ране Кирана и положила его руки сверху.

– Я сейчас вернусь, – прошептала она и снова схватила кинжал с окровавленным лезвием, который вытащила из тела Кирана. И вновь она почувствовала, как в ее теле мягко вспыхнула молния. Девушка медленно поднялась, чтобы не привлекать к себе внимание полукровки, и тем более не отвлекать Ларкина. Размеренными шагами она преследовала передвижения мужчин. Принцесса говорила себе, что для нее в этом не было ничего нового. В Амаруне она часто встречала дерущихся, когда ходила к Мойре. Лоб девушки покрылся потом, когда она сосредоточила свое внимание на противнике Ларкина. Фрейя подождала, пока она окажется в нескольких шагах от него. И тогда принцесса прыгнула вперед, сжала рукоять кинжала и со всей силы ударила мужчину со спины в то место, где, как ей казалось, должно было быть сердце. И тут же снова вытащила лезвие, чтобы не дать ему возможность получить еще одно оружие. Мужчина вскрикнул и сделал шаг вперед.

Ларкин использовал момент, пока его противник находился в состоянии шока, чтобы разоружить его. Он ударил полуэльфа рукояткой кинжала прямо в висок. Глаза убийцы закатились, и он осел на землю, потеряв сознание. Фрейя уставилась на неподвижную фигуру и кровь, которая растекалась по земле. Дрожащей рукой она все еще сжимала кинжал.

– Клянусь королем, Фрейя! – воскликнул Ларкин. Двумя шагами преодолев расстояние между ними, он рванулся к ней и выхватил оружие из ее сцепленных пальцев. Не глядя на клинок, он отбросил его в сторону. Звеня, кинжал упал на каменное покрытие. – О чем вы только думали?

– Я… я хотела помочь вам, – пробормотала Фрейя, раздраженная его внезапным гневом. Разве он не должен быть ей благодарен?

– Помочь?! Вы прикоснулись к магическому кинжалу! – Взбешенный, он указал на оружие. – Вы представляете, что могло случиться? Это оружие не предназначено для людей. Оно могло убить вас.

Убить? Недоверчиво посмотрев на Ларкина, Фрейя перевела взгляд на кинжал с темным клинком, который, казалось, впитал в себя весь свет. Он был прав. Оружие было волшебным. Принцесса вообще не обратила на это внимания. Девушка только хотела спасти Кирана, но это объясняло те своеобразные ощущения, которые она испытала при соприкосновении с кинжалом.

– Я не умерла, – ошеломленно констатировала Фрейя. Почти полжизни она мечтала творить настоящую магию – и теперь ей это удалось. Она не знала, какие чувства отражались на ее лице. Изумление? Страх? Отчаяние? Радость? Как бы то ни было, они заставили выражение лица Ларкина смягчится.

Он вздохнул.

– Нет, вы не мертвы.

– Но… почему? – она просто не понимала.

Ларкин покачал головой, и улыбка облегчения проступила на его губах.

– Я не знаю. Может быть, вы просто нечто особенное.

– Нихалос —

Зейлан беспокойно мерила шагами свою камеру. Кажется, ее ноги уже целую вечность блуждали от решеток, перекрывающих вход в темницу, до окна, в которое мог протиснуться только младенец. В него нельзя было увидеть ничего, кроме поверхности земли и стены, что располагалась напротив. Коронация уже давно должна была закончиться, и девушку постепенно охватывали страх и сомнения, и не в последнюю очередь из-за взрывов, которые она услышала некоторое время назад. Зейлан не знала, было ли использование взрывчатых веществ частью церемонии или очередным нападением, но никто здесь не хотел ей ничего говорить. Как долго Томбелл еще будет заставлять себя ждать? Она была уверена, что фельдмаршал или, по крайней мере, Ли придут, чтобы спасти ее, через несколько часов после ареста. Но послушница провела в заточении уже полдня, но никто так и не пришел.

Зейлан могла смириться с тем, что фейри Неблагого двора и Киран вместе с ними сомневались в ней, но если Хранители тоже не верят ей? Томбелл, Ли и все остальные стражники знали, как сильно девушка ненавидела фейри и что она не стеснялась использовать свое оружие. Что, если они думают, что Зейлан виновата, и поэтому оставили их в плену Неблагих и вернулись в Ничейную землю без нее? Она была едва обученным, неуправляемым новичком, и, может быть, фельдмаршал решил, что она не стоит всех этих бед.

Нет, она не должна так думать. Томбелл придет. Хранители были братством, они не оставят Зейлан фейри. По крайней мере, не поговорив с ней. Девушка цеплялась за эту надежду, обхватив себя руками в стремлении согреться. Ей было холодно в этой камере в подземелье замка, ведь на ней были только ночная рубашка и накидка, которую она надела перед тем, как выйти из своей спальни. Они даже не принесли ей туфли. Ее ноги были босыми, замерзшими и грязными. Темница была, пожалуй, единственным местом во всем замке, которое не отчищали со всей тщательностью. С потолка свисала пыльная паутина, а в углу койки Зейлан гнездился паук. Он сплел сеть, в центре которой виднелась серая масса – возможно, это были яйца, и скоро эти насекомые расползутся по всей клетке узницы. Как она это заслужила?

Зейлан вздохнула и остановилась у прутьев решетки. Девушка обхватила руками холодный металл и прижалась к нему. Она уже сидела в нескольких подземельях, но ни одно из них не было таким тихим, как это. Никто не разговаривал, никто не ругался, никто не блевал и срал по углам, никто не оскорблял надзирателей – надзирателя. Единственного. Только один гвардеец стоял в проходе, но и охранять ему было особо некого, потому что до сих пор в темнице не было других заключенных.

– Эй! – закричала Зейлан, чтобы привлечь внимание гвардейца.

Он не шевельнулся.

– Эй, остроухий!

Его бровь дернулась.

– Эй, я с тобой разговариваю. Это важно.

– Что? – рявкнул Неблагой фейри, мундир которого в этой убогой темнице выглядел еще более элегантным, чем прежде. Зейлан задавалась вопросом, удастся ли ей одолеть фейри. Но действительно ли она хотела, чтобы схватка произошла? Лучше не стоит. Девушка должна была дать фельдмаршалу и остальным еще немного времени, прежде чем она начнет планировать побег.

– Я хочу пить.

– Еда будет только вечером, – ответил фейри. Он взглянул в ее сторону, но не сдвинулся со своего места у деревянной двери. За ней находилась лестница, которая вела к одному из задних дворов.

– Я не спрашивала о еде.

– Еда. Питье. Одно и то же. – Он пожал плечами.

– Не для людей.

Он фыркнул.

– Ты не человек.

Зейлан знала, что гвардеец прав, тем не менее это раздражало ее. Потому что даже если Хранительница не могла умереть от обезвоживания, жажда мучила ее все сильнее. Горло девушки стало шершавым, сухой язык прилип к гортани. Но на самом деле это, пожалуй, было ее наименьшей заботой. Послушница снова стала бродить по камере, пока движение не проникло даже в ее кожу и волосы, и девушка слонялась, словно в трансе, туда-сюда. Здесь убить время можно было только так.