Нантонги унесли одеяла и увели козлят, а доаки направились к своей покупке. Охранники ткнули Зедда и Энн копьями, очевидно, предупреждая, чтобы те не испортили сделку.

Зедд не имел никакого желания ее портить. Доаки не приносили в жертву людей. Они были довольно добросердечны, и самым жестоким наказанием в племени было изгнание. Правда, изгнанный доак порой умаривал себя голодом от огорчения, что его лишили единственного дома, который он знал. Если ребенок плохо себя вел, на него весь день никто не обращал внимания, и этого было достаточно, чтобы исправить его поведение.

Правда, Зедд и Энн не были членами племени, так что, вероятно, эта мягкость на них не распространялась.

Зедд опять наклонился к Энн:

— Эти люди не причинят нам вреда, не забывай об этом. Если они откажутся нас забрать, нантонги прикончат нас прямо здесь, лишь бы не вести назад в деревню.

— Сначала ты хочешь, чтобы я возилась в грязи, а теперь заявляешь, что я должна быть пай-девочкой?

Зедд улыбнулся:

— Только до тех пор, пока наши новые хозяева не заберут нас от прежних.

Вождь доаков сел перед ними на корточки, пощупал мускулы Зедда и неодобрительно хмыкнул. Потом он пощупал мускулы Энн и издал звук, который говорил о том, что он доволен.

Энн подняла бровь.

— Кажется, я больше ему подхожу, чем тощий старик.

Зедд улыбнулся.

— Это верно. Тебе дадут работу потяжелее.

Энн помрачнела.

— Что это значит?

Зедд шикнул на нее. Другой доак сел на корточки рядом с вождем. На голове у него были козлиные рога, а все тело увешано ожерельями. Ожерелья свисали у него между ног, охватывали шею, запястья; сделаны они были из зубов, бусинок, костей, глиняных черепков, металлических кружочков, золотых монет и прочего мусора. Кроме ожерелий, он был увешан маленькими кожаными мешочками и разными амулетами. Это был шаман доаков.

Шаман знаками попросил Зедда вытянуть руки вперед и не опускать их. Часовые приставили копья к спине волшебника, а шаман вынул из кожаного мешочка веревочки, сплетенные из стеблей травы. Бормоча какие-то заклинания, он обвязал их вокруг запястий Зедда, а потом проделал то же самое с Энн.

— Что это еще такое? — подозрительно спросила она.

— Трава связывает нашу магию. Нантонгам ничего такого не требовалось, чтобы сделать нашу магию бессильной, но у доаков не так. У этого шамана есть дар. Можно назвать его волшебником доаков. — Зедд искоса поглядел на Энн. — Точнее сказать, он у них как твои сестры Света с их ошейниками. И эти браслеты, как ошейник, не снимешь.

Тем временем нантонги забрали свое оружие, одеяла, двух козлят и поспешно ретировались.

Вождь доаков наклонился к Зедду и что-то сказал. Когда Зедд нахмурился и пожал плечами в знак того, что не понимает, вождю пришлось прибегнуть к языку жестов. Он показывал, как роет землю, задыхался от летней жары и дрожал от мороза. Зедд многого все равно не понял, но суть уловил.

Он повернулся к Энн:

— Итак, эти парни нас выкупили. Мы должны работать на них два года, чтобы возместить затраты и, разумеется, моральный ущерб.

— То есть мы проданы в рабство?

— По сути, да. Но только на два года. Весьма щедро с их стороны, особенно если учесть, что нантонги собирались вообще нас убить.

— Может быть, мы заплатим им выкуп?

— Для доаков это наш персональный долг, и он может быть возмещен только нашим персональным трудом. Доаки смотрят на это так: они вернули нам жизнь, и, чтобы выразить свою благодарность, мы должны принять участие в их жизни. И убирать за ними.

— Убирать? Мы должны убирать за этими дикарями, чтобы возместить наш долг?

— Я полагаю, на практике это означает, что мы должны им готовить, служить им носильщиками, шить одежду, ухаживать за скотиной и все такое прочее.

Словно в подтверждение того, что говорил Зедд, один из доаков указал на мехи с водой.

— Чего он хочет? — спросила Энн Зедда.

Зедд пожал плечами:

— Чтобы мы несли их воду.

Кроме мехов, на пленников навьючили оставшиеся одеяла.

— Ты хочешь сказать, — прорычала Энн, — что Первый Волшебник Срединных Земель и аббатиса сестер Света были проданы в рабство за несколько одеял и двух козлят?

Понуждаемый пинками, Зедд двинулся за доаками.

— Я тебя понимаю, — сказал он через плечо. — Впервые на моей памяти доаки переплатили.

Зедд споткнулся и уронил половину своего груза. Пытаясь восстановить равновесие, он угодил в колючий кустарник. Нагнувшись за одеялами, валяющимися в луже воды из лопнувших мехов, он поскользнулся и встал коленом на одеяло. Под одеялом оказались ягоды, и Зедд их раздавил.

— Простите, ребята. — Он сделал извиняющийся жест доакам, которые смотрели на него в ужасе. — Мне жаль.

Доаки замахали руками, требуя, чтобы он немедленно все подобрал.

— Я же сказал — простите, — повторил Зедд, забыв, что они его не понимают, и принялся собирать мокрые одеяла. Он поднял то, под которым оказались ягоды, и растянул его, любуясь полученным эффектом. — Взгляни, дорогая, какой чудесный цвет. У нас не умеют так красить!

-- Магистр Рал, у вас была тяжелая поездка, — сказала Бердина. — Мне кажется, вам следует отдохнуть. Давайте вернемся. Чтобы вы могли отдохнуть, я имею в виду.

Они стояли на широком крепостному валу, освещенном мягкими лучами заходящего солнца. Ричард хотел засветло покинуть замок Волшебника. Не то чтобы он думал, будто дневной свет защитит его от опасной магии, но все же ночью в замке даже ему было не по себе.

Райна проворчала через Ричарда:

— Это была твоя идея, Бердина.

— Моя? Я в жизни не предложила бы такой глупости!

— Тише, вы, обе! — пробормотал Ричард.

Он почувствовал на коже касание магии. Они прошли полпути по валу к анклаву Первого Волшебника прежде, чем магия дала о себе знать. Обе морд-сит поежились.

Кэлен рассказывала Ричарду об этом месте, об анклаве Первого Волшебника. Она говорила, что любила гулять по валу, потому что оттуда открывался изумительный вид на Эйдиндрил. И действительно, вид был красивый — но также тут была уйма волшебных щитов.

По словам Кэлен, на ее памяти не было волшебника достаточно могущественного, чтобы преодолеть их все. Многие пытались, но потерпели неудачу. Зедд был Первым Волшебником, и никто не знал, что хранится в его анклаве, ибо он покинул Срединные Земли еще до рождения и Кэлен, и Ричарда.

Кэлен предупреждала, что магия щитов возрастает по мере того как ним приближаешься. Волосы встают дыбом на голове, и дышать становится все труднее. Человека, лишенного дара, они запросто могут убить, если он подойдет слишком близко. Ричард не сомневался, что это опасно, но знал, что должен туда войти.