– Мы оба знаем, что она не могла сделать это, потому что вы оба были в противоположном конце королевства. За этим кроется кто-то. Быть может ответ изменит твою жизнь к лучшему?

Эверт не стал говорить что-либо Траубе по поводу его профессионализма и его подчиненных. Он должен был пойти на это, рискнуть, чтобы наконец разрешить загадку с меняющимся временем, то ширившейся, то исчезающей тьмой и чередой других мистических событий, преследующих королевство последние месяцы.

– Не хочу пугать тебя раньше времени, – сказал Траубе спустя некоторое время, – но прошу тебя быть готовым ко всему.

Эверт не принадлежал к числу пугливых, а еще понял, что за осторожностью Траубе кроется нечто большее, чем интриги врагов и происки Катарины.

– И, – протянул Генрих, решаясь сказать ему это или нет, – мы оба знаем, что Лира обязательно пошла бы на это.

Эверт кивнул, но озвучить свой ответ так и не решился. Это означало бы, что он на самом деле смирился и уже не ждет ничего раз готов рискнуть жизнью осиротевшей девчонки.

***

Один день сменил другой.

– Сделайте так, чтобы о путешествии графини не знал никто.

Эрб получил монеты за беспокойство, убрал в ящик стола и попытался убедить Эверта в том, что все будет в порядке.

– Если желаете, то можете сопровождать графиню.

Вряд ли доктор понимал, что предлагает и что именно терзает душу Эверта. Он, несмотря на увещевания, осторожные намеки и правду, как она есть, верил, что женщина, покорившая его сердце, навсегда заполнившая собой его душу, когда-нибудь вернется, взглянет на него совсем другим взглядом зеленых глаз, улыбнется ему и позовет по имени, перестав использовать доконавшее Эверта «мой господин». В том, что рядом с ним все эти месяцы была не Лира, а именно Марта, не было никаких сомнений. В ней изменилось все: походка, поведение, манеры и привычки; голос, выражение лица и глаз, запах и тот стал другим. Это было удивительно, как говорил после общения с ней Траубе, но это сводило с ума Эверта.

– Лавандиум отличное средство, – продолжал настаивать на своем Эрб. – Миледи не причинит никаких неудобств, станет тиха, будет мила и покладиста.

Эверт взглянул на Эрба, как на сумасшедшего. Разве это беспокоило его? Не это разрывало его сердце. Мысль о том, чтобы разлучиться с ней хотя бы на минуту, пропустить момент ее возвращения и вновь потерять ее была для Эверта невыносимой. Мысль, что он отказывается от нее, собственноручно отвергает и предает даже на такое короткое время неотступно преследовала его.

– Ваше сиятельство, – начал Эверт и задушил на корню рвущиеся наружу резкости. – Я не вижу для этого никакой возможности.

Он поспешил уйти из лазарета, только бы не передумать и не испортить все. Траубе уверил его, что все будет в порядке и с его женой не случится ничего, а он, чтобы быть до конца уверенным зачаровал некогда подаренное ей украшение.

– Эверт, ты просил дать тебе год я пошел тебе навстречу, – начал король, не став ходить вокруг да около.

Лайнелл попросил его вернуться. Год, который взял Эверт для того, чтобы быть с семьей, Мартой и Карлом, для того чтобы заняться делами графства и все-таки дождаться возвращения Лиры подошел к концу.

– Пора подумать о будущем, позабыв о прошлом.

Эверт несмотря на разговор с Траубе не смог пропустить этого. Он знал Лайнелла, видел, как он изменился и то, что говорил король подозрительно напомнило ему ситуацию, произошедшую год тому назад, когда он всучил ему девушку, а там и вовсе приказал ему жениться на ней.

– Говоря «забыть о прошлом» ты имеешь в виду что-то конкретное или это всего лишь словесный оборот?

– Цветастыми фразочками я сыплю на балах, да приемах, напялив на себя этот треклятый обруч, – Король качнул короной на углу трона. – А тебе я говорю так как есть, как друг и товарищ.

– Быстро она была и твоим другом. Во всяком случае думала именно так.

Эверт понял все и несмотря на предупреждающие жесты Генриха не смог не заметить и сдержать ощущение горечи. Понял, что безумное решение отвести Марту в храм было наитием, жестом отчаяния предчувствовавшей что-то подобное души. Лайнелл знал о том, что он отвел Марту в храм, в свое время пришел в некоторое неистовство, но ему совсем не обязательно было знать (и Эверт надеялся на то, верил, что Траубе не раскрыл эту тайну), что он не довел это безумие до конца. Тогда Эверт испугался того, что тем самым закроет это невидимый, но, однако существовавший путь для возвращения Лиры.

– Сколько нужно ждать еще? Пора задуматься о будущем.

Эверт не сказать, что удивился или ужаснулся, да он просто ошалел от такого насколько «коронованным» стал его друг. Чтобы он не говорил о своей простоте и о прежнем уровне отношений с ним сейчас говорил больше монарх нежели старинный приятель.

– Я прошу вас ваше величество подумать о том же самом, – Эверт склонил голову, надеясь таким образом скрыть взгляд полный раздражения. – Годы идут, стране нужен наследник, а мы ведь не молодеем.

– Что?!

– Мы ведь друзья? – ухмыльнулся Эверт. – Я забочусь о твоей судьбе не меньше, чем ты о моей.

Лайнелл даже привстал со своего места, возвысился над ним и… Не напугал. Эверт не пугали и все эти «фокусы», как бы сказала Лира и Берг.

– Но, прежде чем ты начнешь орать, я поспешу обрадовать тебя. Я отправил Марту в Соленский институт[1].

Эверт вышел, хлопнул в сердцах дверью, решив, что самым лучшим в этой ситуации будет прогуляться до академии и навестить Джонатана и Карла. Несравненный и грозный граф поправился. Его быстрому выздоровлению поспособствовали занятия. Но дело было не в физических упражнениях и не в солнечных ваннах, как предложил тот же Эрб, а просто в работе. Предложение заняться делами академии воодушевило старика и он быстро пошел на поправку. Эверт думал о том, что Лира оценила бы этот шаг. Ему казалось, что оно было в ее духе.

– Милорд! Ваше светлость! Ваша светлость! Стойте!

Его экипаж остановили, бросившись со всех сторон сразу – наперерез лошадям, напугав при этом кучера, открыв дверцы и ворвавшись в темный салон.

– Пожалуйста, вернитесь во дворец! Просим вас!

– Что еще?

У людей, которых отправил за ним Лайнелл вид был ошалевший. Эверт оглядел их и удивился столь разношерстной компании – стражники, лакеи, повара.

– Что случилось? Я вас спрашиваю!

– Там! Там! Происходит что-то, милорд!

– Лысые ежики! – вдруг выдохнул кто-то. – Там лысые ежики, милорд!

Эверт переместился во дворец прямо из кареты, переступил порог и тут же отпрыгнул в сторону, от стаи несущихся на него свиней. Встретить этих животных во дворце было удивительно, но Эверт догадался взглянуть на мир глазами мага, поразился увиденному, распутал проклятие и направил его в другую сторону.